Олег Нестеров - Небесный Стокгольм Страница 29

Опять был заколдованный круг: чтобы привлечь внимание к персонажу, нужно было сочетание двух составляющих – качества, набора уникальных характеристик, и узнавания, чтобы народ в массе про него что-то знал и его хорошо представлял.

Они регулярно ходили в кавалерийские атаки, устраивали штурмы в пирожковой, ездили для вдохновения на вокзалы, посещали соответствующие павильоны на ВДНХ – ничего в голову не шло. Опять наступал период, который Кира в прошлый раз окрестил как «молочная кислота» – думать об этом стало невыносимо, их умственные усилия не приносили никаких плодов, и они все больше стали отдаляться от цели. Что было делать, непонятно. Не унывал только Кира.

– Ничего не надо делать.

– То есть как? – не понял Петя. – Пойти к Филиппычу и сдаться?

– Зачем?

– Тогда я не понимаю. Ждать у моря погоды.

– Смотря как ждать. Важно поле не выключать.

– Это что за поле такое? – скептически поинтересовался Антон.

– Которое внутри тебя. Или ты его не чувствуешь? Любая задача, любая тема, любое желание включают внутри тебя тумблер намерения – все это воплотить. Внутри и вокруг тебя появляется поле; чем сильнее желание, тем оно устойчивее. Ты просто живешь – ешь, спишь, читаешь, думаешь, ходишь по улицам, и в это поле попадает целая вереница случайностей. Мысли из книг, надписи на заборе, фразы в троллейбусе. Если нет идеи, над которой ты думаешь, если нет желания, которое мечтаешь воплотить, это все так и останется случайностями – иногда занятными, иногда бессмысленными. Но если твое поле поляризовано этой самой темой-идеей-желанием, то любое событие и любая случайность, попадая в него, поляризуется и начинает работать, отвечать на вопросы и подсказывать. Кого преимущественно видят вокруг себя беременные?

– Беременных.

– Ну вот, – улыбнулся Кира. – Так все и работает.

– Не всегда.

– Правильно, не всегда. Если поле схлопнулось, если тема устала и перестала тебя волновать, мир опять рассыпается на бессмысленные случайности.

– Мне кажется, есть еще вариант, почему не работает, – предположил Петя, – когда не той дорогой идешь. Какой ты, на фиг, зубной врач – иди строй дома.

Антон сформулировал все по-научному, подвел основу:

– Это все понятно. Когда мы над чем-то упорно думаем, из всех возникающих в нашей голове связей одни выделяются – как раз те, что соответствуют задаче, другие гасятся. Всякая новая ассоциация мгновенно сличается, примеряется и опробуется, нужна ли она.

– Ну вот и получается, что с задачей нужно просто пожить. В рамки рабочего дня умственную работу не загонишь, мы это давно поняли, она и так заполняет все наше время, даже во сне. Но чем труднее задача, тем больше она тебя подчиняет. Либо отдаешься ей целиком, либо до свидания.

– Лук об этом говорил, – вспомнил Петя. – Помните? Про «неотступное думанье». Когда он академика Павлова цитировал. Это оно выводит все наши усилия на максимум. Без него ничего не получится.

Приняли новую концепцию: расслабиться, но поле не выключать, ждать поклевки. А пока Филиппычу подготовили «антиотчет» – все неприемлемые варианты, один страшнее другого. Любой из них мог бы спровоцировать столкновения на национальной почве. Круг сузили до неприличия, но рыбки там все равно видно не было.

Филиппыч был задумчив.

– Вокруг твоих битлсов страсти разгораются. Наш посол прислал из Лондона такую шифротелеграмму, что тут все с ума посходили. Паника! Дошло до того, что от Поликарпова ЦК потребовал справку с комментарием. Цирк. На, почитай.

«В сообщении совпосла Солдатова речь идет о модных исполнителях эстрадных песен – молодых англичанах из Ливерпуля – Д. Харрисоне, П. Маккартни, Д. Ленноне и Р. Старре. Ансамбль под аккомпанемент гитар и барабана „выкрикивает“ песенки, сопровождая их, по свидетельству одной западной газеты, „кривлянием и непристойными движениями“. Квартет стал известен под названием „Бит-лис“ (отбивающие ритм – англ.), исполнителей называют также „жуки“ (по созвучию английских слов). Популярность ансамбля быстро растет, в особенности после сенсационного турне по США. Вокруг него делается бизнес группой английских и американских предпринимателей. В советской печати было опубликовано о „битлах“ несколько резко критических статей и фельетонов. Газета „Известия“ напечатала сообщение своего корреспондента об увлечении „битломанией“ в США под рубрикой „Мораль толстосумов“. Фельетоны и материалы были опубликованы в „Литературной газете“ (4 марта с. г.), „Московском комсомольце“ (13.2.1964 г.), „Московской правде“ (17 марта), в журнале „Ровесник“ № 3, 1964 г. Редакциям центральных газет соображения, высказанные т. Солдатовым, сообщены».

На справке стояла жирная резолюция: «Согласиться». И расшифровка – секретарь ЦК КПСС, председатель Идеологической комиссии Ильичев.

– И с чем согласиться? – не понял Петя.

– С тобой, наверное, – пожал плечами Филиппыч.

– Так в итоге не противопожар. В итоге фельетоны.

– Не это важно. – Он посмотрел в окно. – Когда власть обсуждает эстрадный квартет, я должен волноваться. Только не за квартет.

В конце апреля Кира позвал их с Настей на премьеру – молодые актеры, вчерашние студенты, играли пьесу «Добрый человек из Сезуана» в маленьком театре на Таганке.

На сцене Петя вдруг увидел старого знакомого, соседа Миши из «бригады создателей», который им когда-то пел про татуировку. В антракте встретили и самого Мишу, он познакомил их с мамой. У нее было смешное имя – Гися.

Стали обмениваться новостями.

– А мы ушли из КВН, – сказал Миша.

– Как ушли? Почему?

– Некрасивая история. Акселю предложили уйти за кадр. Продолжать с нами писать сценарии, но ведущим не быть.

– А почему? Он же на сцене как рыба в воде… Так легко с игрой управлялся.

– Ну как же, – улыбнулась Гися Моисеевна, – самый популярный в стране ведущий – еврей. Начальство приказало: найдите русского мальчика.

– От всей этой истории дурно пахло, Акселя отстранили от ведения, и он просто ушел. Сказал, что будет писать диссертацию: «Медицинская помощь при утоплении и профессиональных заболеваниях водолазов». А заодно и мы ушли – в знак солидарности.

– Но вы же «бригада создателей». Это ваша идея, ваши сценарии…

– Мы попробовали обратиться в авторское общество, но нам сказали, что все бесполезно.

– А что теперь будет с передачей?

– Все прекрасно будет. Только она, видимо, сильно поменяется. Там теперь будет фабрика смеха, ежемесячная развлекательная передача. Их переводят со второй программы на первую.

Глава 24

В конце июля Антон с Верой пригласили всех на дачу. Теперь не в Малаховку, а к ее родителям, на Николину Гору. У мамы был день рождения, предполагалась большая компания, но хотелось ее разбавить молодежью, чтобы не заскучать. Благо места хватало всем.

Сначала сидели за общим столом под вишнями, ели-пили, обычный разговор, мама была очень приятная, отец держался просто, в основном тут были их старые друзья, но приехали и его коллеги, они сразу выделялись.

Мама Веры сделала вишневую наливку, уже из нового урожая, оторваться было абсолютно невозможно, графин постоянно наполнялся и остался на столе даже после чая. Компания растеклась по участку, кто-то начал играть в пинг-понг, кто-то пошел гулять, а Петя просто заснул. В плетеном кресле, под соснами. Красота!

Спал сладко, носило его, наверное, час, когда открыл глаза, не сразу сообразил, где он. Рядом дремали Кира с Антоном. За спиной играли в карты.

– И у тебя отберут персоналку?

– Вопрос поставлен, а там не знаю.

– И что же, будешь на метро на работу ездить?

– Все мы будем. Не я один. В лучшем случае вместо «Чайки» «Волгу» дадут.

– И с чего все это?

– Никита был две недели в Скандинавии. А он же впечатлительный, если его что-то новое увлечет – все, нужно немедленно это воплотить.

– Пересадить всех на велосипеды?

– Зря смеешься. Председатель норвежского правительства так и приехал к нему на прием в посольство, с прищепкой на брючине.

– На велосипеде? Ну, может, чудик какой. И что с этого?

– Да нет, он объяснил, не стесняясь, что у него лимит на бензин, все строго. А в Швеции премьер-министр Эр-ланд посадил Хрущева в малолитражку, сам за руль, и поехали на ферму. В Дании он вообще короля за садовника принял. Видит, мужик ковыряется в защитном френче. А потом сел в кресло хозяина, оказалось – король. Но Никиту там больше другое поразило.

– А что?

– Живут богато. Считается, что шведы – самые богатые в Европе, хотя они сами думают, что в мире. Скандинавское чудо. Увидел он наконец свою мечту – изобилие и достаток. И выступил на пленуме, а потом на президиуме. Сказал, что китайцы, дескать, обвиняют его в ревизионизме. И предложил всем смело идти навстречу опасности буржуазного перерождения. «Я, – говорит, – хотел бы ускорить этот момент и был бы рад, если он наступит еще при моей жизни».