Людмила Коль - Земля от пустыни Син Страница 29

Сейчас Лениза в Панаме — получила стажировку в университете. Пишет, что довольна работой в лаборатории, что у нее намечается интересная тема будущей диссертации. Но я не уверена, что со здоровьем все в порядке. Один раз она написала, что находится под наблюдением врачей, что, кажется, нашли еще что-то, но где точно — не пишет, имейлы давно не приходили, хотя я постоянно посылаю ей хотя бы несколько слов привета. Ведь она такая молодая для меня — почти ровесница моим детям.

Вот такие жизненные коллизии.

И я, постоянно вспоминая ее, думаю теперь, Светочка, что все остальные человеческие «трагедии» — ничто в сравнении с тем, что мы, например, видим по телевизору, когда дети, которые еще не могут как следует выговорить этого слова, произносят: «Я выкарлабкаюсь!»

Все наши переживания, страдания, разочарования, потери — разве они чего-то стоят по сравнению с этим?

Поэтому могу сказать точно: у меня все хорошо, просто отлично! А если шире, Света, — у всех нас все отлично!

Сегодня послала тебе по почте новогоднее поздравление. Знаешь, наступает момент, когда письма открывать уже и грустно, и страшно, и горько: что там?.. Поэтому я шлю теперь только праздничные открытки с напечатанными пожеланиями и веселыми картинками.

Соберешься в Берлин, сообщи.

С надеждой на скорую встречу —

Таня

Дорогая Татьяна!

Merry Christmas!

Начинается время поздравлений, поэтому поздравляю вас сразу со всеми грядущими праздниками: с Новым Годом, русским Рождеством и русским Старым Новым годом!

Я долго ничего не сообщала о себе, потому что практически была не в состоянии что-либо делать, а тем более подходить к компьютеру и отвечать на чьи-то письма. Я перенесла еще одну операцию — мне удалили левую грудь, так как там нашли опухоль, и это случилось вскоре после того, как я приехала в университет Панама-Сити. Поэтому все мои контакты с кем-либо на долгое время прервались. Но теперь я надеюсь, со мной все ОК, а Новый год — как раз тот случай, когда снова можно сказать всем: Привет, дорогие друзья!

Весь прошедший год означал для меня невыносимо тяжелую борьбу за физическое выживание: лечение, которому не было видно конца. Все мои знакомые и друзья, которых я встретила здесь, персонал больницы — от врачей до сиделок — всем им я благодарна за то, что они буквально день за днем выхаживали меня. Я не очень хорошо помню время, которое провела в больнице. У меня была слишком высокая температура и вполне вероятно, что большую часть суток я спала. Но и остальную часть года я провела в основном в постели или в гамаке, где я тоже спала, спала, спала…

Почему я оказалась в больнице? Скорее всего, это была реакция на химиотерапию, но кто может сказать точно? Во всяком случае у меня выпали все волосы на голове — остался голый череп, а руки и ноги выглядели такими прозрачно-худыми, что я не подходила к зеркалу, чтобы не видеть себя всю.

Потом я начала учиться ходить. Это было как ежедневное упражнение: шаг за шагом несколько ступенек вверх по лестнице — и несколько вниз, чтобы вернуть себе силы двигаться.

Однажды, когда я вот так медленно передвигалась по своему обычному маршруту с помощью моей подруги Изабель, мы услышали ГРОМКОЕ призывное «мяу». Я обернулась, чтобы удостовериться, откуда раздался звук, и заметила в углу лестницы очень грязного котенка примерно двух месяцев от роду. Как я могла оставить его здесь без всякой помощи, голодного, дрожащего от страха? Вы же знаете, как я люблю животных. Я тут же взяла его на руки, мы отнесли его домой и присоединили к двум другим кошкам, которые, конечно, принадлежат не мне, а Изабель, но которых я обожаю, и они меня, кажется, тоже. Итак, их стало три. Нового котенка я назвала Кэти — это девочка, с дымчатого цвета шерсткой и голубыми глазами. Но издали она вся кажется голубоватой. Она очень изящная в движениях, грациозна, а когда сидит, похожа на статуэтку.

Через два месяца я, наконец, отважилась сделать первую дальнюю вылазку. Плавание на лодке среди крокодилов уже не кажется мне таким экзотическим, как в первое время. Поэтому Изабель повезла меня на экскурсию в Портобело — посмотреть на старинные крепости, которые остались от испанцев.

А в марте, чтобы полностью убедиться в том, что я уже способна двигаться, как и раньше, мы с Изабель и ее бойфрендом Роберто предприняли отчаянную многочасовую поездку верхом в «горы» Серрания-де-Табасара — туда, где они уже не такие высокие и постепенно переходят в холмы, но где практически нет дорог для путешественников, а под ногами не чувствуешь ровной земли. Это было полное сумасшествие с моей стороны, потому что нужно было искать узкие тропинки, которые то карабкались вверх, то круто спускались вниз, а я никогда не училась, как править лошадью. Поэтому я постоянно съезжала на один бок, что со стороны, наверное, выглядело ужасно смешно. Но мне было совсем не до смеху, а оставалось лишь положиться на счастливый случай, вцепившись в повод, который был перекинут через шею лошади и стягивал мою руку мертвой петлей — только это мне и помогало. Но лошадь была удивительно терпелива к седоку и спокойно продвигалась вперед.

К довершению всего место оказалось слишком опасным: узкая тропинка, карабкающаяся среди практически вертикальных, скользких утесов и опоясанная в целях безопасности всего лишь канатом; к тому же в любую минуту мы рисковали свалиться вниз, в воду, так как в долине протекала река. Но лес вокруг был так прекрасен! И я мечтала найти какое-нибудь растение, которое еще не изучала.

Взобравшись наконец на самый верх, мы увидели нечто изумительное по своей красоте: извергающийся высоко вверх фонтан воды — что-то вроде гейзера. Оказалось, что перед нами уникальное природное явление, когда вода с гор собиралась в резервуаре, образовавшемся под пещерой, и через небольшое отверстие в камнях с силой выбивалась на поверхность. Струя воды, бившая вверх с равномерными интервалами, достигала, может быть, десяти метров, если не больше, и была видна далеко вокруг. Ничего подобного я никогда еще не видела!

После такого пути, который пришлось преодолеть, я, кажется, почувствовала себя вполне здоровой, ко мне вернулась прежняя моя энергия, силы. И врачи смогли, наконец, сделать имплантацию. Имплантант помещают под грудную мышцу и наполняют раствором каждые две недели, чтобы расширить материю. Я не буду описывать вам все нюансы, скажу только что это исключительно болезненная процедура, после которой я не могла двигать левой рукой и предплечьем по меньшей мере в течение двух месяцев.

Сейчас боль прошла совсем и с рукой все в порядке. А грудь выглядит вполне нормально, никто ничего не заметит. Временами я даже забываю о том, что она искусственно выращена.

Дом, в котором я снимаю комнату (и Изабель тоже), старый. Много лет назад хозяин делал в нем ремонт. Но с тех пор все давно облупилось, хотя вообще дома здесь содержатся в идеальной чистоте. После бесполезных препирательств с хозяином я решила выкрасить мою комнату сама и предложила Изабель сделать то же самое в своей комнате.

Я притащила лестницу и медленно стала водить валиком с белой краской вдоль стен. Это было так тяжело, я едва могла заставить руки подчиняться мне. Но ничего — через неделю я осилила и это. Я долго решала, какого цвета сделать все остальное, чтобы не казалось таким однообразно бело-больничным, а создавало бы настроение. А потом взяла красную краску и сантиметр за сантиметром стала красить сначала дверные проемы, потом плинтусы, оконные рамы, а наверху, по самым потолком, выкрасила также красным и карнизы. Получилось просто отлично — моя комната заиграла теперь контрастными цветами и стала казаться веселой. Оставался пол. Кэти сидела и внимательно наблюдала за моей работой. И вот, когда мой красивый красный пол был полностью готов и, подсыхая, блестел на солнце, а я отвернулась, чтобы убрать кисти и банки, она — любопытство победило — решив проверить, что же это такое происходит, ринулась вперед по свежевыкрашенной поверхности, оставляя следы от всех четырех лап! Думаю, подобные трюки достойны мультфильма. Итак мгновенно проносится в голове: первое — как схватить кошку; второе — срочно найти книжку, в которой описывается, как безопасно для жизни удалить масляную краску на лапах и шерсти животного! Но пока я все это соображаю, Кэти, брезгливо отряхивая налипшую краску, уже взобралась на самый верх лестницы, оставив аккуратные красные следы на каждой ступеньке, и улеглась голубым пятном под самым потолком, свесив измазанные лапы вниз. А если сейчас ей вздумается их облизывать?!!..

Но, несмотря ни на что, комната получилась отличной… хотя и с историческими следами лап Кэти в самом центре, которые я навсегда оставила в том виде, как они есть. А шерсть пришлось просто выстричь обыкновенными ножницами, что, конечно, ей совсем не понравилось.