Гаррос-Евдокимов - Серая слизь Страница 29

Не слишком ли часто у меня в последние дни стал случаться мозговой ступор?.. В виду имели. Что-то… Тупо пялюсь на библиотечный талончик. “Третья попытка”. ГэУГэКа.

– Это из Националки, вроде… Неиспользованный… Лера становится у меня за плечом:

– Если это правда какая-то игра… то, я тебе скажу, мы имеем дело с полным психом…

– Ну хорошо… Если это должно что-то означать… Что?

– Двадцать шестое февраля. Что было двадцать шестого февраля?

Словно самолет ухнул в воздушную яму:

– Сашка умерла двадцать шестого.

– Та-ак… Это точно тебе, Дэн…

– Когда, ты говоришь, его тебе подбросили?

– Сейчас… Дней… Одиннадцать дней назад.

– Ага. А Сашка умерла…

– Пятнадцать. Полмесяца ровно… Подношу талончик к самым глазам, пытаюсь разобрать подпись:

– Слушай… Или я ничего не понимаю… Или это: “Княз.” “Князева” в смысле.

Киквит. Мбужи-Майи. Уамбо. Мбандака. Ытык-Кюёль. Бытантай, Бамяньтунь. Й-ю-вяс-кю-ля. Сейняйоки. Сал. Маныч-Гудило. Лабытнанги. Перегребное. Пионерский.

Жигули. Альбукерке, Нью-Мексико, Лаббок. Бред собачий. Провинция Юньнань. Цзингу в том числе. СевероВосточный Китай с дыркой. Огненная Земля. Н-да… Ва-аль. Свазиленд. А также Лесото. Еврейская автономная область. Тында. Новый Южный Уэльс. Микронезия, Меланезия. Оттепельная капель – неритмичное топотание по карнизам, отдельные гулкие удары. Трамваи внизу.

Я в очередной раз захлопываю “Атлас мира”, ГУГК, 1979. ГУГК – это, оказывается, Главное управление геодезии и картографии при Совете министров СССР. Светлое дерево, дерево, дерево – столы, картотечные шкафы. Сосредоточенные девки безнадежного подвида “ботаник” за столами и у шкафов. Иногда тетки. Тоже чаще в очках. Прочие категории попадаются изредка. Высоченные окна с двойными рамами. Плотная, давящая на перепонки, белесым налетом оседающая на мозгах тишина. Национальная библиотека.

Пришлось опять в нее прилежно записаться. Даже сфотографироваться (правда тут же, не отходя от кассы). Никакого труда никакого Эл Кудиновса под названием “Третья попытка” у них, естественно, нет. Я их заставил даже по компьютеру проверить. Автор Кудиновс не значится в принципе. А под означенным шифром (немножко суетливого вранья и улыбчивого улещивания) обнаружился “Атлас мира”. С теми самыми выходными данными. Который я прочесываю уже скоро час. Абсолютно безрезультатно.

Никаких надписей. Никаких помет. Ни на обложке, ни внутри. Ни хрена.

Ыштык. Иссык-Кульская область. Чат-Базар. Вот так вот. Это и имелось в виду, интересно?.. Вряд ли… Джизакская область. Кашкадарьинская область. Наманганская область. Гос-сди, чем я занимаюсь. Сан-Мигель-де-Тукуман. Маморе. Гуапоре. Земля принцессы Елизаветы. Берег принцессы Рагнхилль. Море Росса. Калькутта. И наследник из оной. Вишакхапатнам. Хух-Хото. Бао-тоу. Замбоанга. Остров Хальмахера. Мыс Пиай. Банда-Ачех. Полуостров Чендравасих. Муруй-Ус, в скобках Янцзы, Дза-Чу, в скобках Меконг, Наг-Чу, в скобках Салуин. Урумчи. Дырка. Проткнуто то ли ручкой, то ли карандашом. В “Синьцзян-Уйгурском автономном районе, пустыне Такла-Макан”. Или в “Северо-Восточном Китае” – смотря с какой стороны протыкали. Эта дыра – единственное, чем интересен атлас… А, вот, не замечал: уголок страницы загнут, треугольник указывает на “Такла-Макан”. Куча. Кок-Янгак…

Ну и? Пробоина между Восточным Памиром и массивом Куньлунь. Кашгар. Озеро Каракуль – надпись есть, озеро проткнули…

Эти места Гвидо, наверное, хорошо знакомы… Где-то же здесь он на велике своем катался. Здесь как раз, кажется, его Музтаг-Ата…

Стоп. Мать вашу.

Это она и проткнута. Музтаг-Ата.

Гвидо? Эпнерс?

Гвидо когда-то сам мне рассказывал, как в девяносто седьмом, что ли, некие маньяки затащили на Эльбрус мотоцикл. Волокли по частям, а на вершине собрали. За каким хреном, история умалчивает. Что такое залезть на Эльбрус, я, между прочим, в курсе. Лазали, знаем. Мало не покажется. И без всякого мотоцикла.

Ладно Эльбрус, пятитысячник. В Пике Ленина, если я правильно помню, семь сто. На его вершину кто-то припер тяжеленный каменный бюст давшего имя горе Вэ И. Не иначе, пламенный ленинец.

Уже когда я сам худо-бедно занимался альпинизмом и общался с профессионалами, я осторожно спрашивал их про старого знакомца Гвидо. Профи вертели пальцем у виска. Сам же Гвидо – раньше, до того – не без некоторой обиды признавался, что местные альпинисты держат его за психа и называют камикадзе (это люди, без малейшей практической цели ежегодно по десятку раз рискующие в лучшем случае обморозить конечности, в худшем – на выбор: лавина, трещина, срыв, замерзание насмерть…). Сейчас я понимаю тех альпинистов. В горах и так достаточно – более чем достаточно, блин! – поводов порвать жопу на британский флаг. По полной программе охренев на том же Эльбрусе, я слабо догоняю, за каким дьяволом Гвидо лез на него с велосипедом…

Залез, кстати. Со второй попытки. Мало того, “сделал крест”: за один раз “взял” обе вершины, Западную и Восточную. На обратном пути при падении велосипед пробил ему голову. Выжил Эпнерс без преувеличения чудом. Не должен был.

Это назывется mountain biking, он же high altitude biking. То есть вроде как покорение вершин НА велосипеде. Стоит, однако, сходить хотя бы на “единичку”, чтобы не иметь иллюзий относительно того, кто на ком едет в реальности. И это, между прочим, не индивидуальный психоз не самого адекватного, будем называть вещи своими именами, из сапиенсов Гвидо Эпнерса – это оченно модное средь нонешних экстремалов поветрие… Так что почему бы, собссно, и не бюст Ленина (так и представляется горячая альпинистская фишка следующего сезона – LENINing)…

Ладно! Рейнхольд Месснер, “взявший” все четырнадцать имеющихся на планете восьмитысячников, первым совершивший одиночное восхождение на восьмитысячник, покоривший Эверест без кислорода, потерявший в горах двух братьев, в интервью на вопрос о маунтин-байкерах ответил (дословно): “Ужасно!”

Сам выбор альпинизма в качестве профессии либо хобби уже квалифицируется суицидологами как разновидность суицидального поведения (могу себя поздравить). Но, как я убедился, психи – например, данной конкретной разновидности – делятся все же на две категории (как и все люди в мире, ага). Именно что психи-профи (пардон): от фантастического старикана Сигизмунда Гроховского, водившего нас тогда на Эльбрус (будучи шестидесяти восьми лет от роду! – и уже позабывшего, сколько раз он на тот Эльбрус в жизни поднимался: “Ну Зигис, ну двадцать было?” – “Ну, двадцать-то, конечно, было…”) до, допустим, погибшего не так давно в Новой Зеландии и называвшегося некоторыми “альпинистом Латвии номер один” Теодора Кирсиса. Люди, добивающиеся иррациональных в целом целей рациональными в основном методами. И психи, пардон, отморзки. Маньяки, извините. Из таковых лично я был знаком с одним. С Гвидо Эпнерсом.

Любопытно, что мы с пацанами повернулись на “экстриме” в свое время именно после и под влиянием общения с Гвидо. Включая ФЭДа, который был первым (через него мы – я, Ромка, Илюха и прочие – и познакомились-то с Эпнерсом) и который – единственный из нас – сделал в итоге “экстрим” (не горный, впрочем) профессией…

Любопытно также, что именно по мере возрастания “серьезности” наших альпинистских занятий общение наше с Гвидо сходило на нет. Пока в моем случае не сошло вовсе (когда я уже и на горки был вынужден забить). Я знал, что в 2001-м он пытался поставить гиннессовский рекорд, зайдя с байком на семисполови

нойтысячную Музтаг-Ату в Западном Китае, что ни хрена у него не вышло и что вроде бы на следующий год он повторил попытку…

В общем, я позвонил для начала Илюхе.

Нельзя сказать, что я не догадывался, что услышу.

– Гвидо?… – несколько замешкался Илюха. – А ты что, не слышал сам?..

– Нет…

– Так он, вроде, гробанулся в прошлом году… Я сам точно не знаю, я ж тоже с ним не общался тыщу лет, но слухи доходили, что, вроде, не вернулся он из экспедиции…

– Экспедиции – куда? На Музтаг-Ату?

– Слушай, Дэн, я сам точно не знаю, а врать не хочу. Может, Арчи в курсе…

14

Я, конечно, существо социальное.

Сколько себя помню, всегда вокруг было полно народу: какие-то компании, банды, тусовки, “системы”, то дворовая шпана, то школьные бандиты, то панки, то “янг профешеналс” пальцем деланные… Всяческая братва, разнообразные пацаны, кореша, приятели… Коллеги. Девицы вечно какие-то… Не могу сказать, что я когда-нибудь стремился к перманентному общению – нет, никогда, все складывалось само собой, – но не могу и сказать, что когда-нибудь особенно им тяготился.

Тем не менее я прекрасно понимаю, что имел в виду Гвидо, цитируя местного спортивного врача и тоже альпиниста Карлиса Миллерса: “Когда я возвращаюсь с гор, я опять попадаю в болото человеческих отношений”.

…От альплагеря Адыл-Су (откуда мы ходили на Зеленую гостиницу с Виатау и Гумачи и на Поляну кошей с ледником Кашка-таш) до Азау нас двумя порциями (все с рюкзаками не влезали) подкинули на раздолбанном уазовском микроавтобусе. Дальше были две очереди канатки (сплывают назад-вниз елки, пояс альпийских лугов, скальные экспрессии цвета плохого кофе; примодненный питерский сноубордист Саша тычет в стекло: “Вон там мы в прошлом году катались, а там вон – вообще фигня…”) до станции “Мир” и креселка до “бочек”: жара и бешеное сверкание снега, по горло в коем предстоит колбаситься еще три дня. “Бочки” по-цивильному называются станция Гарабаши, но там и в самом деле что-то вроде здоровых цистерн: они отапливаются, и в них живут. Мы оттуда еще полтора часа топали по снегу вверх – на высоту 4100, к “Приюту одиннадцати”, некогда (аж с 1939-го!) самой высокогорной гостинице в мире, дотла сгоревшей в девяносто шестом.