Слава Сергеев - Русский бизнес. Начало Страница 3

Как я не услышал железных шагов новой жизни?..

- Деньги, - назидательно говорил ты, - деньги валяются под ногами, надо только уметь их поднять.

Если ты выигрывал, а это хотя и редко, но все-таки бывало, то в доме появлялись физические проявления денег, - этой новой, таинственной субстанции, - странный, похожий на тягучий соус белый ликер “Авокадо” в необыкновенной, красивой формы бутылке, шоколадное печенье под названием “Орандже”, соленая рыба лосось.

Я представлял себе деньги, валяющиеся под ногами в виде картины из детства: вдоль нашего переулка у метро “Динамо” росли столетние дубы и осенью, в октябре, во время листопада вы шли по листьям, как по мелкой воде - утопая по щиколотку, и они шуршали у вас под ногами… Десятки, полтинники, сотни… Доллары, фунты, марки…

Позднее, в 70-х, дубы срубили, а вместо них построили две бетонных коробки - одну якобы для Союза композиторов, другую для кого-то еще…

Странное дело, начинаешь “философствовать”, но вместо осмысления, глубины и спокойной мудрости из-под пера льются одни иронические (и еще хорошо, если иронические) жалобы… Где же радость по поводу и без повода, радость, как у знаменитого мудреца из книги, которую купил недавно, - такая, что ему нужно было смотреть на часы, чтобы остаться здесь, а не уйти в иной мир, мир без времени, во время молитвы…

- А на что я, собственно, жалуюсь? - спрошу я себя, глядя на мелькающие, как их назвать - лица, морды? - в телевизоре.

Да, “Мерседесы” (не знаю, сколько стоят, меня бы устроил и “Фольксваген”) да, играют в гольф (это знаю, сколько стоит, недавно узнал: $ 20 тыс. в год, и это просто за право пользоваться, а содержание одного детского сада обходится в $ 20 в год…). Стоп, что-то я не про то…

Я про то, что вы представляете, с чем и с кем надо сталкиваться в будни, играя по выходным в гольф за $ 20 тыс? В каком, пардон, дерьме плавать? А может быть, впрочем, это я себя утешаю в своем безделье, и в этих “Мерседесах” хотя бы иногда сидят вполне приличные и даже милые люди, просто их трудно разглядеть за тонированными стеклами?..

Опять я не о том… Может и сидят. Хотелось бы, во всяком случае, на это даже не надеяться - верить.

Тогда о чем я?

О том, что, может быть, и мне запоздало и нелепо воскликнуть: нас предали!.. А вы помните господа, как плыл над толпой, запрудившей улицу Горького в каком году - 89-м? 90-м? - трехцветный флаг, как падал последний апрельский (прошлогодний) снег, как плакали многие, готовясь дать последний и решительный бой каким-то БТР, стоявшим на улице Герцена и подтягивавшимся к Кремлю, как плакал и ваш покорный слуга, правда несколько в стороне от основных событий, удерживаемый сердобольной подругой Мариной у подъезда гостиницы “Пекин”, удерживаемый от того, чтобы не пойти на приступ? Приступ чего? Стенокардии? Кто с кем боролся? Не помню уже. Да и какая разница теперь?..

- Измена! - закричал Мальчиш-Кибальчиш, - Изме-е-на-а-а!!!

И где-то далеко-далеко, в стане Красной Армии, в ответ запели трубы…

В нашем случае, разумеется, трубы поют только в руках пионеров из КПРФ, по Тверской, весьма похожей, по описаниям, на главные улицы нормальных западных городов: Нью-Йорка, Парижа, Тайбэя, Токио… Ну да, Москва - это скорее русский Тайвань, Гонконг, Остров Крым, Симфи, - неожиданно воплотившиеся аксеновские сны, - предел мечтаний оппозиционной интеллигенции семидесятых… Какие сны?! Проснитесь, господа! Ущипните себя! Мимо сверкающих витрин “Prada” и “Bulgary” мчатся всамделишные новехонькие иномарки, триколор в уменьшенном виде полощется над входом в суперотель вместе с корпоративными флажками, а настоящий сдан в Английский клуб, он же Музей Революции, подруга Марина ушла из жизни при странных обстоятельствах на собственной даче несколько лет назад.

Царство небесное…

Нас предали!..

Впрочем… разве мне кто-то что-то обещал?

Вот. Ведь самое смешное то, что, как мне помнится, нам или мне лично уж точно, никто ничего не обещал… Я (мы) все придумал (придумали) себе сами.

И это самое смешное.

И потом, потом, ведь все не так уж плохо… То есть все просто более-менее хорошо.

Вот я сейчас сижу за столом, так сказать, набирая эти строки на клавиатуре своего пусть старенького, но настоящего “Dell” и, поднимая голову, вижу книжные полки. На них - книги. Большинство из них куплено именно в последние годы.

Хорошо, что я их покупал, что не поддался мысли “на фиг это все теперь надо”. Ё-мое, вы только посмотрите - Введенский в двух томах, Мисима “Золотой храм” и “Исповедь маски”, Кафка в четырех, Гессе в восьми и Бунин (без малейших купюр) в шестнадцати томах… А?!

Недавно поспорил с одним старым хреном, собирателем книг. Говорит, что в последние годы перестал их покупать - неинтересно, мол, все есть. То ли дело раньше, когда надо было доставать, вытаскивать каждую книгу буквально из-под земли…

- Чепуха, - говорил я, - многие книги, вышедшие в последние годы, тоже давно превратились в раритеты, их не достанешь… Вот например, тот же Введенский… А Мандельштам, перепечатка Нью-Йоркского издания?… 1500 рублей, не меньше! Потом подумал: ну причем тут это? Зачем нужны теперь эти его обрезанные, прополотые, просочившиеся сквозь бетон советской поры книги - за перевод Мережковского в знаменитом литпамятниковском Бодлере боролись десять лет, ё-мое, как отсидеть, только за что, за что?!

А помните, например, Вячеслава Иванова в так называемой “малой серии” “Библиотеки поэта”, знаменитый символист, формат - специально чтобы прятать под полой или хранить под подушкой, стоил на рынке тридцать красных советских рублей, в начале реформ я его купил за десятку, и радовался как дитя, теперь это просто памятник, памятник нашей подземной жизни, не продашь и за билет на метро, сопливая молодежь не понимает, на филфаке (сам проверял, на фил-фа-ке!..) не знают, кто такой!..

Более того, во всех магазинах - двухтомник того же Иванова, все периоды, без купюр: римский, бакинский, бери - не хочу…

Никто не берет… Говорил с издателем из Питера - тот жаловался: полный убыток, не покупают! Говорят: плохой комментарий. Говорят: были бы деньги…

А, скажете, - вот! Деньги…

Но я отвечу: что, не найдешь 100 рублей, если так уж любишь Иванова? Только не говори, не говори, прошу тебя: да и кому он нужен, этот Иванов?.. Промолчи великодушно, ибо что нам еще останется в чистом плюсе, да в чистом поле, от этих странных лет, кроме хорошей личной библиотеки и спасенной души в конечном счете…

Не виллы же на Малых Антильских островах.

Они у тех - из телевизора… А, кстати, было бы неплохо…

И опять вру, ёрничаю, все не то, все не так. Не совсем так, точнее. Не в виллах же дело!..

Заработать стало можно, поехать, куда хочешь, вот я, например, я - был в Париже! А кто я, собствено, такой?!..

Когда пару лет назад работал в газете, деньги были. Как-то весной, жена уговорила, пошли, купили путевку и поехали. Когда брал билеты в какой-то конторе на Чистых прудах, все думал - сплю. Чуть было не рассказал о своих ощущениях негру-таможеннику в аэропорту “Орли”, но усилием воли сдержался.

То есть можно, стало можно нормально жить. Разрешили.

Были бы деньги…

Перечитал сейчас последний абзац и стало смешно: я что здесь, доказываю, что жизнь стала лучше, стала веселее?

Ты, впрочем, с самого начала верил в присутствие во всем этом чего-то высокого, какого-то разумного начала, но выражалась твоя вера как-то странно: например, еще в 1992 году ты был убежден, что Горби, Боря, Клинтон и Коль (или не Коль, а Тэтчер? - неважно…) - давно обо всем договорились…

Давно. И обо всем. И что все теперь идет по заранее разработанному и намеченному плану.

Я спорил… Правда, вяло. В то лето было жарко, а я говорил: не очень люблю жару, даже вечером единственным желанием было принять холодную ванну, о чем тут еще спорить, к тому же твои аргументы выглядели просто анекдотично.

Впрочем даже наивная, на мой взгляд, вера хоть в какую-то детерминированность мира легко психологически объяснима, да? Ибо, грубо говоря, так легче… В таком мире и самому проще найти свое место и цель…

А также, добавлю, любовь и необходимость.

Кстати, о любви. Быстро, месяца через два после твоего приезда, еще на Щербаковке, появилась девушка. Звали Ира. Кажется, ты познакомился с ней в каком-то кино, потом сводил в “Пиццу-хат”, пару раз прокатил на такси - и все, она влюбилась.

Пришла пора, она влюбилась. Ах, няня, няня, я влюблена…

Хочу сделать официальное заявление. Вот оно.

…Бедные русские девушки - Иры, Тани, Светы, Лены, Оли!.. В нашей бл…ской стране, где никто никому не нужен, как легко вы пропадаете, как легко пропадает, отцветает и блекнет ваша удивительная, несравненная, божественная красота. Ни за грош…

Вот “наша” Ира, прожила с тобой года три, вытирала тебе сопли, стирала, готовила еду, работала бесплатным курьером, секретарем по твоим делам, и что? Ты ее послал, бросил, а в виде компенсации - порядочный человек! - дал пару раз долларов по сто пятьдесят… А она взяла. И ведь хорошенькая, прелесть!