Юрий Горюхин - Блок № 667 Страница 3

— Ну, там это… э… ну не знаю…

Ответ нашелся быстро и просто в виде растянувшегося на полу Захара, которому под колено дал хулиган Луст.

— А ну хватай труп и пошли!

Захар было захныкал, но Ноль и Кирпич показали ему два огромных красных кулака, и Захар передумал безрезультатно дискуссировать, поднял на плечи равнодушную тяжесть Бешеного и, неуверенно ставя ногу, пошатываясь, пошел к выходу.

— Я же наоборот свидетель.

— Тащи, мерзавец!

9

— Интересно, что сделают Захару?

— А что там делать — в карцер и назад к нам в камеру.

— Нет, Брондз, могут и в другую камеру перевести.

— Могут… Могут, вообще, расстрел назначить.

— Стероид, а что такое расстрел?

— Откуда я знаю, Мальчик, — кажется, дубинками забивают до смерти.

— Какие дубинки! — ведут, ведут длинными коридорами, потом открывают дверь и летишь вниз на острые ножики!

— Руки и ноги отрывают, зубы выбивают и дают большой круглый сухарь — лижешь его, лижешь, а откусить не можешь — так с голоду и умираешь.

— Нет, Подрез, они кровь по капельки выпускают.

— Прокл! Прокл! Слушай тебе говорят! Они заставляют пить воду ведрами, а сливать не дают, и мочевой пузырь разрывается!

— Защекочивают до смерти!

— Машина такая — головы рубит.

— Просто душат и все.

— Да что ты, Зуб, врешь все! Сейчас как дам!

— Мальчик, они дышать не дают, я точно знаю.

— Я тебе, Жмых, сам дам!

— Жмых, что смотришь?! Врежь ему!

— Вот и заставляют драться между собой насмерть.

— Чака, а ты куда лезешь, гад?!

— Ух, ты!

10

Мосол вздохнул, погрузил костлявую пятерню в белую шерсть на груди, обнюхал свои пальцы и сказал:

— В баню поведут.

— Мосол, как ты по запаху определяешь, что настало время греметь тазиками?

— При чем тут запах, Мальчик! Мне как нос перебили в юности, так я после этого почти ничего не чую. Все дело в расчетах.

— В каких расчетах?

— Так я тебе и сказал.

— Да нужны мне твои расчеты — ни один ты чувствуешь приближение бани.

— Может и не один, а так точно, как я никто не предсказывает.

Мальчик сделал вид, что потерял интерес к Мослу, перевернулся на живот, достал из-за пазухи большую круглую галету, сделал губы трубочкой и стал рассматривать и крутить галету так, чтобы Мосол мог вполне точно определить значение предмета в руках Мальчика.

— Мальчик, ты воображаешь, что мои знания можно променять на эту несчастную галету?

— Воображаю, Мосол.

— Воображай дальше.

— Буду, только бы ты, Мосол, раньше времени не захлебнулся от обильного слюноотделения.

— Ничего, не захлебнусь, — сказал Мосол и проглотил уже накопившеюся влагу.

Мальчик сначала хотел подождать, когда Мосол, некоторое время поворочавшись на своем месте, все выложит сам, но увидев сгорбленную фигурку Колпака, шаркающего к отхожему месту, решил ускорить ожидание.

— Нет, Мосол, я передумал: я отдам галету Колпаку — он старенький, немощный — пусть радуется.

— Ну-ну.

Мальчик оценил неуверенную усмешку Мосла и твердо пополз из-под нар в направлении Колпака. Мальчик уже почти выбрался на открытое пространство и даже почувствовал некоторую тревогу — не слишком ли быстро он ползет, а то, как повезет ни с того, ни с сего плохосоображающему Колпаку, но дребезжащие нервы Мосла не выдержали и маленькая ступня Мальчика оказалась в его объятиях:

— Ладно, давай свою галету, все равно скоро умирать — пусть хоть что-то булькает в твоей пустой кастрюле. Видишь на дощечке маленькие крестики слева — это количество больших приемов пищи, как десять крестиков набирается, будет баня — ставим справа один крестик побольше, как этих крестиков наберется шесть — будет стрижка, если девять — смена одежды — ставим справа крест еще больше, когда будет их два — дадут теплую одежду, потому что в камере холоднее станет, а еще через два опять легкую дадут. Я еще, что придумал: по большим крестам жизнь отмерять и события всякие интересные запоминать — вот Бешеный, например, прожил в нашей камере сто двадцать восемь больших крестов, он, когда к нам пришел, сразу почему-то расстроился, сцепился с длинным Гоцем и прокусил ему шею — у того вся кровь-то и вытекла, ха-ха! Ну, давай свою галету!

— Возьми.

Мосол набил рот, засиял и спросил:

— Ну, как?

— Производит впечатление — что может быть более поразительным, чем возможность просчитывать жизнь назад и вперед, превращая пыльную тягомотину в стройные ряды красивых и ровных крестиков — нисколько не жалко галеты, ну разве что чуть-чуть.

Спокойно загремели ключи, и неспешно защелкал замок, Мосол кивнул в сторону звука:

— Ну что я говорил — сейчас в баню всех отправят.

В камеру зашли двое новеньких: тщедушный подросток и довольно жилистый взрослый.

— Мосол, по-моему, ты просто так сожрал галету.

Мосол быстро запихнул в рот остатки галеты и без удовольствия проглотил:

— Ничего не просто так…

Окошко в двери отворилось и раздатчик Ротербанд, с опозданием надув щеки, сипло крикнул:

— В баню готовсь!

Глава № 2

1

Мальчик зашел в парную, немного постоял внизу, привыкая к резкому жару, и полез на верхний полог, чтобы растянуться на раскаленных досках в ожидании бесконечных соленых капелек на своем теле. Другие камерники тоже лежали и про запас вбирали тепло тяжелого воздуха, они слабо переговаривались, почти не шевелились, только любовные парочки обессилено поглаживали друг друга. Мальчик закрыл глаза, расслабил мышцы рук и ног, плавно задышал, свободно отпуская сознание в путешествие по светлым чистым камерам с красивыми людьми в свежей нерваной одежде, сидящими вокруг красивых черных столов и поедающих из желтых красивых мисок вкусное ароматное месиво… Мальчик резко сжался в агрессивный комочек — чья-то рука осторожно коснулась его груди.

— Шрам, ты меня напугал.

— Хороший пар, Мальчик?

— Если его достоинство определяется сыростью и температурой, то, наверно, хороший.

— Какой ты еще молодой. Хотя, время бежит быстро — и не заметишь, как пропадет желание острить по каждому поводу. Я думаю о тебе, Мальчик.

— Я тоже тебя вспоминаю, Шрам.

Шрам облокотился на свои колени и грустно опустил голову. Мальчик тоже окунулся в печаль и начертил указательным пальцем кружок на плече Шрама.

— Я был таким же, как ты, Мальчик.

Скрюченный долговязый Тироль свесился над Мальчиком и захихикал:

— А со мной Прокл долго не разговаривает — у него либо есть силы, либо их нет.

— Шрам! Пошли, тебя Джим зовет.

Шрам усмехнулся, спокойно спустился с полога и вышел из парной.

— Ну, все, Мальчик, конец твоему Шраму.

— Тироль, мне кажется, ты напрасно радуешься — если тебя в прошлую помывку изнасиловали Кирпич с Нолем, то, во-первых, счастливые мгновения не бывают такими частыми, а во-вторых, в этот раз дежурят Закир с Лымарем и как бы настойчиво ты не мылился дольше всех, твои усилия будут напрасны.

Тироль больно ущипнул Мальчика, Мальчик подложил под ногу Тироля кусочек мыла, и Тироль, высоко взлетев длинными ногами вверх, съехал на тощих ягодицах по ступенькам вниз.

2

Шрам стоял с закрытыми глазами под душем, Мальчик подошел к нему и подставил ладошку под острые дробинки:

— Какая холодная вода.

— Мозги лучше будут работать.

— От этого не станет легче.

— А мне не надо легче.

— Что тебе сказал Джим?

— Что он может сказать, кроме как, что убьет меня.

— Пойдем, скоро объявят конец помывки.

— Ты многим нравишься, Мальчик, и напряжение вокруг тебя будет постоянным и возрастающим.

— Ты решил…

— Нет, я не боюсь Джима.

— Пойдем.

3

Закир и Лымарь, по очереди, прикрывая огромными ладонями рты, протяжно зевали, их пыльные дубинки не были отстегнуты от широких черных ремней и маятникообразно болтались между ног, вызывая нехитрые мысли о полной беспомощности стражников. Камерники торопливым гуськом, но без уважения прошли мимо Лымаря и Закира, и, минуя зигзаги узких коридоров, возвратились в камеру, где их ждал дежурный Прокл и двое новеньких.

— Ты кто?

— Спица.

Джим легонько толкнул Спицу в плечо — тут было все слишком ясно, и Спица покорно склонил голову. Но многие крепкие камерники набычились, сжимая и разжимая тяжелые кулаки, — высота положения всегда тягостна большими хлопотами и претензиями окружающих.

— Спица, что тебе не спится? — пропел Рыжий и залез под стол.

Спица цепко поймал его фигурку прищуром правого глаза и чуть усмехнулся двумя черными морщинками в уголке рта.