Мастер Чэнь - Дегустатор Страница 30

Дмитрию это не совсем понравилось. Жизнь вино-импортера выглядит так: ему надо заполучить нескольких знаменитых виноделов в качестве своих поставщиков на правах эксклюзивности (иначе нельзя, два импортера, продающих одного Гайю, — это смешно, по соображениям ценовой политики прежде всего). Два-три гения, десять знаменитостей, тридцать респектабельных представителей самых известных регионов — вот вам и портфель компании.

Человек, который уговорил Гайю выбрать именно его из всего множества российских винных компаний, ходит по жизни гордый до головокружения. При нем Гайю обижать нельзя, его вино — тоже. Говорить, что Гайя больше, чем его вино, не рекомендуется. Дмитрий потратит на меня сколько угодно времени, чтобы убедить, подсказать. И единственное, что профессиональная этика нам запрещает, — это выклянчивать у импортеров бутылку-другую. Ни-ко-гда.

— …умная жена, добрая жена, верящая в мой успех жена. Но для моих разговоров с этой упрямой парой, повторим, она подобрала беспощадное пьемонтское словечко, означающее ту самую пустую базарную болтовню: «камарканда». Она посмеивалась, я терпел и соглашался.

Амбразура под потолком на мгновение потемнела снова. Туда посмотрел даже Дмитрий, скоро эту мелькающую в окне голову заметит и сам Гайя. Извините, скажу я им, это мой «хвост», он безвреден.

Безвреден ли? Кто опаснее — профессионал или дурак, который нервничает и делает ошибки?

А как бы не сделать ошибку самому. У магазина есть охрана, все консультанты и сам Дмитрий — мои друзья. Я могу их попросить… О чем? Он не могут его задержать, они не милиция. Они его спугнут. А раз так, надо терпеть.

— …и тогда они посмотрели на меня, посмотрели, переглянулись и сказали с доброй улыбкой: вы у нас уже почти член семьи. Не будем мы вам сдавать эту бесполезную землю в аренду. Это было бы нечестно. Возьмите ее просто так. Если у вас на ней получится хоть что-то похожее на вино, отдавайте нам пять бутылок из ста на протяжении пяти лет. Авось продадим. И давайте подпишем документ об этом прямо сейчас.

Это был момент, когда все почувствовали: можно. Можно пошевелить ногами и руками, можно смеяться, потому что это как начало грозы — повеяло озоном, напряжение ушло.

Гайя давал всем отдохнуть, сверкая бледно-синими глазами, улыбаясь уголками рта, чуть впалого, жесткого, узкого. Сейчас будет финал этого шоу, этого театра одного актера.

А мне пора решать, что делать. Сама дегустация займет еще полчаса. Потом я из магазина выйду. И что тогда? Можно сделать бешеный рывок, можно проголосовать машину и выползти в ней в пробке на Садовое — а дальше посмотреть, сядет ли юноша в какой-нибудь неприметный «жигуль», и какой у него будет номер.

А можно…

В конце концов, мы имеем дело с полным подонком. Если бы мне кто-то сказал, что подосланный неизвестно кем гаденыш не дает мне сосредоточиться на вине, которое не просто знаменито — оно модно, оно только что появилось, о нем спорят винные аналитики, его начал открывать весь винный мир, о нем разве что не пишут симфонии…

Гайя сделал эффектную паузу: все молчали, никто уже не посматривал на столик, где поджидали откупоренные бутылки с черно-синими этикетками.

У этого человека удивительный голос, подумал я. Его слышно, даже когда он говорит очень тихо.

— …и оставалось только дать этому необычайному, этому удивляющему меня самого вину — дать ему… имя.

Пауза. Слышны гудки машин там, на Пречистенке.

— И я поцеловал мою милую, терпеливую жену и сказал ей: спасибо тебе за все, но не обижайся, если я сейчас скажу тебе кое-что. Это вино уже давно получило имя. То имя, которое ему дала ты.

В зале уже было тихо, но тут тишина начала звенеть.

— Я назвал его — «Камарканда».

Дегустаторы аплодируют редко. Здесь весь зал взорвался от восторга.

Времени на обдумывание у меня было достаточно, а на действия — очень мало.

Я медленно, дав «хвосту» время заметить меня, поднялся по трем ступеням из магазина на улицу. Увидел, что парень чуть не сделал стойку. И стартовал за мной.

Я неторопливо пошел от дверей магазина налево, к центру по Пречистенке. Десять шагов. Пятнадцать. Серая тень — за мной. Проем полукруглой арки слева. Вот сейчас.

В арку я не вошел — чуть не вбежал, повернул в падении, мгновенно исчезнув из вида моего «хвоста». И едва не запел от восторга: в самой арке и во дворике за ней — никого! Я прижался к стене у самого угла.

Пыхтение и топот раздались рядом со мной. Серая тень головой вперед бежит сюда, в арку.

Бросок, захват куртки за воротник, так, чтобы чуть придушить мерзавца. И вот он уже ссутулился, прижатый спиной к моей груди, я так и держу его за скрученный ворот левой рукой. И он не может шевельнуться.

Потому что у самого его правого глаза замерло острие шариковой ручки, зажатой у меня в пальцах.

Не дать ему прийти в себя!

Я начал содрогаться всем телом (задергался и кончик ручки), сдавленно шипеть и старательно заикаться:

— Подонок, дернешься — не б-будет глаза, быстро г-говори, кто тебя послал! Быстро, сука!

— Вы пьяны, это отягчающее! — прохрипел он. — Я работаю, я деньги получаю, послало агентство «Сыск-профи»!

— А-а-адрес, телефон, ну! Ну!!

Адрес он выдал мгновенно — вплоть до метро («Юго-Западная»), телефон тоже.

— За кем, за кем, за кем следишь? Кто я? Ну — кто я? Может, ты ошибся?

— Нет, все верно, мне сказали — дегустатор, на вид как Гребенщиков еще без бородки, все точно. Пустите, я студент юрфака, мне деньги нужны!

О, господи. Студент юрфака.

Я сильно толкнул его плечом и всем телом, ручка к этому времени магическим образом исчезла у меня в кармане, он отлетел к противоположной стене арки.

Мне дико повезло — мимо нас по Пречистенке прошло за эти секунды множество людей, но никому не захотелось разбираться с двумя алкашами, подпиравшими стенку. А ручка — попробуй ее заметь на ходу, это не пистолет.

— Ты лечись, дядя, — сказал он мне обиженно, готовясь бежать со всех ног. — Говорили ей, что объект нервный, что платить по двойной надо. Теперь тройная будет.

Я молча посмотрел на него и спокойно пошел обратно в магазин.

Как интересно. Клиент — «она». А раз так, то вариантов не очень много. Три. Или даже два. Вот и начнем с самого очевидного.

Естественно, я не собирался идти в этот самый «Сыск-профи» на «Юго-Западную» вот так просто и сразу. Хотя телефон записал той самой ручкой. Но что я получу, ввалившись в этот офис? Максимум — извинения, со словами, что слежка противозаконной не является. Студенты (и, возможно, преподы) того самого юрфака знают это очень хорошо. Да вы вообще докажите, что слежка была. Раскрыть имя клиента? Да вы что, шутите?

В магазине я обменялся парой слов с единственной дежурившей там консультантшей — похоже, прочие пошли в подвал знакомиться с самим Гайей, да его еще небось мучают телевизионщики. И он потом будет ставить автографы на бутылки…

Поговорил с ней и поморщился. Я не то чтобы постоянно думал об этом, но в последнее время мои расходы как-то вышли из берегов. Ладно, пустяки, напишу парой материалов больше, получу новый контракт — от предложений отбоя нет. Только бы не на год, не выдержу.

Бережно взял завернутую в папиросную бумагу бутылку, нежно уложил ее в рюкзачок.

И набрал телефон Гриши Цукермана. Он, к счастью, был готов к встрече прямо сейчас.

— Только не в нашей грязной газетке, — сказал он, выводя меня из «Сити-экспресса» на улицу. — Хоть воздухом подышу. И как вы здесь выдержали три года, мерзость на мерзости. Ну, что случилось? У вас все хорошо, Сергей?

В газете Гриша выглядел не совсем так, как в Германии, — тут уже некому было тыкать в глаза вторичными признаками еврейства. Тут он был обыкновенным.

— Случилось, Гриша, как же без этого. Скажите, вы Ядвигу ведь знаете?

Он шумно выпустил воздух из ноздрей, как дракон:

— Ой, эта баба… Ну что у вас за знакомства такие, ей-богу…

— Гриша, есть одна штука, которую можете только вы. Вы же как никто умеете наблюдать за людьми, и не отрицайте. Не могли бы вы… вы когда ее увидите?

— Да сегодня! Сегодня я ее увижу! Ну она хоть красива до чрезвычайности, но я ее не стал бы. Она потом все в своем «живом журнале» обсуждает и рассказывает, как посылает интересных мужчин на то самое место. Да, а увижу я ее, потому что… Неважно. И что мне с ней сделать?

— Сделать вот что: спросить, зачем она наняла частных сыщиков для слежки за вами, Гриша. Зачем они за вами ходят по пятам, переодетые и не очень.

— За мной? Нет, вы объясните, что это за история. Я же так не могу.

Я посмотрел на Гришу: ему было интересно. Прочее неважно.

— На самом деле слежка за мной. Дикая история, не могу всю рассказать. Но только вы можете посмотреть ей внимательно в глаза и отследить первую реакцию. Понять, правда ли то, что она отвечает. Вы страшно умный человек, Гриша, и зря пытаетесь это скрывать. Она от вас никуда не денется. Вы же — не ее персонаж, вы свой, коллега.