Макар Троичанин - И никаких ХУ! Страница 31

В полупустом автобусе, редко засиженном опоздавшими, отлынивающими и просто лодырями, он занял свободное место и независимо отвернулся к окну, чтобы его не опознали и не причислили к одной из категорий.

- Да… - бубнил впереди сидящий мужик с лицом как такыр, изборождённым мелкими беспорядочными морщинами, - гульнули вчера вдрызг-вразбрызг. Собрались в конце дня всей кодлой и дали шороху – не помню, как на хате оказался.

- А чё пили-то? – заинтересовался сосед, плотоядно облизывая пересохшие от зависти губы.

- Да всё, - небрежно ответил морщинистый, - водочка-сучок, конечно, была от пуза, портвейн – вино плодово-выгодное, пивцо бочковое мочегонное в канистре – пей, не хочу…

Живо представив себе весь привлекательный набор обалдения и виртуально вдохнув букет одуряющих запахов, Викентий Алексеевич поспешил перебраться на дальнее сиденье в пару к мужчине в очках в тонкой золотистой оправе и в костюме с галстуком, сел и затих, отвернувшись от соседа и стараясь не выдыхать, чтобы не обнаружилось улики.

- Простите, - раздался тихий голос с вежливым покашливанием. – Не подскажете, который час? – Викентий Алексеевич повернулся к очкарику и сразу увидел, что серый костюм на нём – не первой свежести, а на полосатом галстуке – разводья выразительных пятен.

- Половина десятого, - брезгливо буркнул он, посмотрев на часы.

- Спасибо, - поблагодарил мятый сосед в пятнах и, помолчав, сообщил: - Здесь, на следующей остановке, есть приличная забегаловка, где дают с девяти, не желаете составить компанию по маленькой?

Викентия Алексеевича аж передёрнуло от благородного предложения.

- Нет, нет, - решительно отказался он от лафы, - я не пью, - вызвав признанием ядовитую улыбку у соседа. – Простите, здесь солнце прямо в глаза, я пересяду, - и отсел от вежливого алкаша на другую сторону к дремавшей молодой женщине с небрежно собранными в конский хвост волосами.

- Ты чё жмёшься? – услышал он хриплый неженский голос. – На бутылку наскребёшь? Айда ко мне?

- Мне сейчас выходить, - поспешно встал Викентий Алексеевич, обложенный со всех сторон своими, и выскочил из автобуса на остановку раньше. Не успел прийти в себя, как с остановочной скамьи поднялся эталонный бомж из элитных подвалов и, подойдя, предложил громко, не стесняясь своих:

- Боярки хочешь?

- Какой боярки? – не понял начинающий алкаш.

Бомж рассмеялся:

- Будто не знаешь! Ясно, какой: настоящей настойки на чистейшем спирте, - и доверительно похвастал: - У меня в аптеке знакомая баруха. Пошли?

- Отстань! – отказался от выгодного предложения интеллектуальный интеллигент. – Мне на работу надо.

- Давай, давай, - нагло захохотал барышник-боярышник, - торопись, работничек!

Викентий Алексеевич и так уже почти бежал и чуть не сбил с ног бабу в тёплой кофте и в белом платке, прикрывавшем растрёпанные волосы. Загородив дорогу, она, умильно улыбаясь и подмигивая, предложила, разглядев зелёное лицо прохожего:

- Самогоночки не желаете? – и похвалила товар: - На чистейшем сахаре с деревенским хмелем – настоящее лекарство с утра. – Не отвечая, он кое-как обогнул её, кричащую вслед уже непотребные слова, и скорым спортивным шагом устремился к спасительному финишу.

Упыхавшийся и употевший, он стремительно влетел в альма-фазер и обрадовался, что ещё никого нет, если не считать – а их никто в счёт не брал – женщин, корпевших над воплощением в чертежи сантехнических фантазий мужчин.

- Здравствуйте, - сухо поздоровался с проклятыми богом, начисто отрезая от них вчерашнее, - а где все?

- Наверное, в библиотеках и архивах, - безразлично, как о само собой разумеющемся, ответила Марья Ивановна, не отрывая глаз от чертежа. И даже Зинуля с Нинулей не улыбались и не посмотрели на начальника, напряжённо вглядываясь в вычерчиваемые линии. «Знают!» - сообразил Викентий Алексеевич. – «Разболтала, очкастая сорока!»

- Зайди, - приказал он и пошёл в свою конуру. Там, сев за стол, постарался принять строгий и независимый начальнический вид, чтобы… Жертва вошла и беззащитно встала у стола инквизитора. Увидев её опущенные долу глаза, Викентий Алексеевич забыл, что хотел сказать. – Маша, - промямлил он, отводя виноватый взгляд, - я вчера, наверное, наболтал лишнего… Не принимай всерьёз, ладно?

- Хорошо, - без всякого выражения согласилась Маша. – Тебе звонили, - сообщила, взглянув, наконец-то, на него.

- Кто, - спросил он, возвращаясь к рабочим будням.

- Эта, - Марья Ивановна усмехнулась, отведя взгляд, - директорша из Быттеха.

- Анна Владимировна? – переспросил он зря и поморщился. – Что ей нужно?

- Просила позвонить, - телефонистка повернулась и ушла, не добавив больше ничего.

Позвонил. Разговор получился коротким. Она попросила консультации и предложила заглянуть вечерком по известному адресу, где ему всегда рады. Он, запинаясь, вежливо отказался, сославшись на позднюю и долгую тренировку, которую нельзя пропустить, и сделал встречное предложение: увидеться на следующее утро в её институте. Слегка помедлив, она не стала настаивать на своём, на том и расстались. Он опустил трубку и облегчённо вздохнул, чувствуя всей напряжённой шкурой, как медленно спадает её обволакивающая волевая власть над ним. Если бы стала уговаривать, он бы, наверное, не устоял и согласился прийти. Слаб человечишко, слаб! И на выпивку, и на женщин, и на администрирование. Одним словом – не лидер.

Послышались бодрые голоса молодёжи. Директор полунедозакрытого института энергично встал и вышел из директорского чулана. У кульманов, весело переговариваясь между собой и с заждавшимися девушками, располагались самые младшие и по возрасту, и по должности: Валёк, Доу-Джонс и Серый, те, что вчера по-взрослому манкировали на ассамблее. Ясно, что у них голова не трещит: и не задурманена, и нечему.

- Почему так опаздываете? – строго спросил принципиальный руководитель, раздосадованный и своим состоянием, и тем, что у других голова не болит, и телефонным разговором. День начинался наперекосяк. От неожиданного тигриного рыка безрогого быка ребята притихли.

- На заводе были, - неуверенно улыбнулся Доу-Джонс. – Он имел в виду завод по производству сангигиенических предметов, так необходимых трудящимся и нетрудящимся, кто в «бозе» и кто без «бозы», всем без исключения, особенно, если припрёт. – Вы сами просили сравнить то, что они делают, с тем, что мы им дали в чертежах. – Ну, не наглец ли? Смеет намекать, что недавно остепенённый шеф забывает свои распоряжения как какой-нибудь академик!

- Ну, и что? – добавил Викентий Алексеевич металла в пропитом голосе, наперёд зная ответ.

- Так они давно работают без наших чертежей, - в нежелезном голосе Василия слышались одновременно и возмущение, и удивление, и обидный восторг. – Еле нашли. По собственным лекалам и инструкциям делают, так, говорят, быстрее и дешевле. С нашими моделями – никакого сравнения!

- Жалоб нет?

- Нет.

- Ну, и чёрт с ними! – мудро решил главный конструктор. В конце концов, как учит всероссийско известный философ Бывалов: главное – спокойствие и личный покой. – Маша!

- Ау-у! – откликнулась затерявшаяся среди тесно расставленных кульманов и столов Красная Шапочка.

- У нас есть акты передачи и внедрения? – спросил начальник, чтобы ещё раз удостовериться в том, в чём был уверен. Всякие начальники вообще любят задавать вопросы, на которые заведомо последует твёрдое «да». Например, спрашивает у задумавшегося подчинённого: «Ты что, глухой?» и тут же слышит утвердительное: «Да нет!».

- Есть, - сказала приятное «да» и Марья Ивановна.

- Ну и баста! – отрубил и отрезал бестолковый администратор, но ушлый директор. – Нам – своё, им – своё, и все довольны!

- Кроме потребителей, - уточнил совестливый Арсений Иванович.

- Плевать! – ещё раз отрезал и отрубил решительный шеф. – Деньги нам дают не они, а… - и выразительно показал глазами и пальцем вверх, - а для тех у нас есть акты.

На этом занимательную мастер-беседу пришлось прекратить, поскольку ввалилась новая группа так опоздавших. У них и спрашивать не надо, где прошаландались почти до одиннадцати, поскольку руки Фигаро, Гусара и Царевича были заняты распределёнными по-дружески между собой чертежно-канцелярскими принадлежностями, да так, что большая часть досталась Ивану.

- Вот, - сообщил Витёк, отдыхиваясь и небрежно сбрасывая на стол рулоны миллиметровки, ватмана и кальки двух видов – мутной и прозрачной. – Зам по барахлу сказала, что до конца года больше ни фигушки не будет. У них, оказывается, началась кампания по экономии материалов на 10% каждые полгода.

Пришли остальные с книгами, выписками и архивами из технической библиотеки.

- А кто умудрится сэкономить, - дополнил неутешительную новость Федя, - тому обломится премия.

- Правильно, - одобрил Макс инициативу сверху. – Пора слезать с дурной нефтяной иглы. Если каждый начальник в день хотя бы на один приказ меньше издаст, представляете, какая экономия по стране будет? Можно посчитать…