Мария Хаустова - Мамочка из 21-го бокса Страница 33

Мы преодолевали километр за километром. Длинные прямые иногда сменялись ужасными поворотами. Голые деревья мелькали перед глазами, а некоторые ветки так и хотели попасть нам в лицо. Мартын отодвигал их рукой, оберегая нас в дороге.

Я зажимала концы капюшона у шеи, чтобы ветер, пронизывающий всё насквозь, не забирался под куртку, и всё время поправляла одеяльце в коробе у Варвары. «Господи! Скорей бы уж добраться!» – скрещивала я пальцы и держала их крепкокрепко по нескольку минут.

– Далеко ещё? – кричала я дядьке Мартыну.

– Да порядочно! Людмилу ещё не проехали! – отвечал он мне.

Я вспомнила ту старую историю, когда молодая женщина одна поехала на пионерке и съехала с колеи, а двигающийся навстречу тепловоз не заметил её из-за плохой видимости (снег шёл) и сбил её насмерть.

Мне стало как-то не по себе. Я начала повторять про себя слова единственной молитвы, которую хоть чуть-чуть знала: «Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое. Да придет царствие Твое…» Я закрыла глаза, вцепилась в ручку пионерки и шептала святые слова. На мои веки стал падать снег. Сильный. Хлопьями. Я широко раскрыла глаза – кругом было белым бело.

– Вишь? Люська чудит! – сказал мне дядя Мартын.

– Вижу. – промямлила я.

Большие хлопья кружились в воздухе, и казалось, просвета не будет. Какое-то белое облако плыло рядом с нами.

– Смотри– смотри! – закричала я дяде Мартыну. – В кустах!

– Где? Что? – встревожился он.

– Да вон же, – указывала я на лес.

– Да кажется тебе! – вглядываясь в сторону, куда я показывала, говорил Мартын.

Но чем больше я вглядывалась, тем сильнее меня пробирал холод и страх. Я вцепилась в ручки коробушки, в которой лежала Варя и сцепила пальцы так сильно, как могла. Мартын продолжал свой путь. Снег усиливался с каждым метром, и вскоре перед нами была белая пелена. «Ту-ту», – раздался где-то голос тепловоза. Мы переглянулись. «Ну, Людка!» – сбавляя ход, проговорил дядя Мартын. «Прыгай!» – кинул он мне. Я схватила короб и на медленном ходу спрыгнула с пионерки. Варька раскрыла глаза и смотрела куда-то вверх. «В сторону! В сторону уходи!» – кричал мужик. Он скинул пионерку с рельсов и оттащил её в сторону. Огромная кабина тепловоза тянула за собой два вагона. Мы, сырые от таявшего на нас снега и выступившего от страха пота, стояли в недоумении. «Ну спасибо, Людмила! Предупредила!» – расходился дядя Мартын. «Да уж», – вставила в его монолог свою лепту и я.

«Скоро электричка у нас. Надо поторапливаться», – напомнила я дядьке.

Он подошёл к дрезине и хотел её закинуть обратно. Но сил не хватало. Мартын пытался снова и снова. Но как только передние колёса вставали ровно, задние никак не устанавливались: они, то съезжали с колеи, а, то и вообще утаскивали всю пионерку с путей. Мартын матерился и кряхтел, но ничего не выходило. Из кармана замасленной куртки он достал сигаретку и прикурил от искрящихся проводов в двигателе пионерки. Сделал глубокую затяжку и на несколько секунд затаил дыхание. Потом кружочками выдохнул дым.

– А как же Вы её тогда так быстро скинули? – спросила я, переминаясь с ноги на ногу в запорошенной снегом траве и держа ребёнка на руках.

– Так ведь ломать – не строить, да и знаешь ли, адреналин… Он, как известно, силы-то утраивает. Я однажды от своры собак убегал, так через двухметровый забор перепрыгнул, а тут – пионерку скинуть.

Дядя Мартын докурил сигарету и бросил её куда-то в сторону. «Ну, что? Попробуем ещё раз?» – заглядывал он в мои слезившиеся от ветра глаза. «Да. надо бы попробовать. Времени совсем не остаётся», – поглядывая на дисплей мобильника, говорила я.

Антенки, показывающие уровень связи в данной местности, давно исчезли, а с ними и надежда на любую помощь. Я тяжело вздохнула.

– Да не переживай. Сейчас получится, – сказал водитель и резким рывком поставил пионерку на рельсы. – Ну вот! Видишь? Говорил же!

Я обрадовалась и нервно рассмеялась. «Давай сюда Варюху! – протянул он ко мне свои большие руки. –  Пора и в путь собираться». Раскрасневшаяся девчонка сидела в тёплом комбинезоне и поглядывала из-под шерстяной шапки. «Глянь, глаза-то, как две пуговицы, – сказал Мартын. –  В Вадьку пошла.»

Он снова поставил Варюшкин короб на дрезину и положил малышку в него. Я присела рядом и вцепилась в пионерку. Холодная и ржавая металлическая ручка сковывала мою руку. Мороз пронизывал даже через перчатки.

– Надо спешить, – вполголоса произнесла я.

– Надо. Но нельзя. Вперёд посмотри – видишь, какая дорожка-то? Все стыки сорваны! Тут и без Людмилы улететь так можно, что не обрадуешься! Это мы с тобой ещё легко отделались! Легко.

Мне ничего не оставалось, как повиноваться и надеяться на тот самый русский авось, потому как на электричку я уже опаздывала.

Пионерка медленно набирала ход, но как только она немного разгонялась, Мартын давал по тормозам и мы ехали ещё медленнее, чем обычно. Я понимала, что иначе нельзя, но в то же время не знала, что буду делать с Варькой и со всеми этими вещами на станции…

Пока ехала, соображала, как поступить дальше. Мысленно перебирала все варианты: «Вадька отпал сразу, как только он всплыл в моей памяти. Свекровь? Ммм… нет! Мартын и так денег запросит за подвоз. Что же делать?»

Варька лежала в своей коробушке и смотрела вверх: «Ладно хоть эта спокойно едет.»

В кармане завибрировал телефон: «Надо же! Связь, кажись, появилась!» Я аккуратно достала мобильник и посмотрела на экран: три антенки! «Ура! Есть Бог на свете!» – ликовала я. В числе многочисленных непринятых вызовов был и совсем мне не знакомый: «Кто же это мог быть?» Я стала перебирать контакты в телефоне и уже где-то в середине наткнулась на инициалы «А.Н.». «О-о-о! – негодовала я. – Да кто же это? Что за шифровка? Вот что у меня за привычка такая – записывать или кличкой, или парой букв?! И почему, раз у меня записан номер, высветились лишь цифры?.. А, ну ясно, здесь через восьмёрку забито!»

Пионерка плавно раскачивалась, Мартын смотрел вперёд и что-то бубнил себе под нос. «Что?» – не расслышав, переспросила его я.

– Что-что? Не успеваем, говорю! – крикнул мне дядька.

– Да я уж вижу! – нервничала я.

– Надо думать, что будем делать дальше, – продолжал Мартын. –  Обратно поедете?

– Ни за что! Хватит с меня! – в уголках моих глаз заблестели слёзы.

Мартын замолчал, а я не могла уняться. Капля за каплей стекали по щекам, а встречный ветер сдувал их в стороны. «А.Н. А.Н. Прямо, как подпись под каким-нибудь произведением.» – не могла вспомнить я этого контакта. «Александрова Нина? Нет. Амвросова Наташа? Нет», – листая перечень номеров и находя там этих абонентов, говорила я.

– А, может, на машине дальше поедешь? Деньги-то есть? – проявлял участие дядя Мартын.

– Ага! Куры не клюют! Сижу вот и думаю – на «Джипе» поеду или «Тойоте»! – сказала я и тут же осеклась – на «Тойоте». Чёрная «Тойота». Точно! Анна Николаевна! Женя! Андрей! Ну, как же до меня сразу-то не дошло! А.Н. – это же Анна Николаевна! Анка то бишь!

Не доезжая до нужной точки, я судорожно схватила телефон и начала набирать «А.Н.». Хриплый голос ответил «да».

– Анна Николаевна! Здравствуйте! Это Маша. Помните, на электричке Вы с внуком вместе ехали.

– Маша? Машенька? Ты ли это? Я тебе совсем недавно ведь звонила! Куда ты пропала? – обрадовалась мне Анка.

– Да связи не было совсем! – объясняла я.

– Ну-ка, больше знать ничего не хочу. Быстро говори мне, где сейчас находишься? – скомандовала моя бабулька.

– Еду на пионерке из деревни. – пыталась я вставить слово.

– Так, Машенька, говори, где тебя встретить, и я тебя заберу. Хватит на общественном транспорте ездить! Достаточно!

– Да что Вы, Анна Николаевна!

– Марья, или говори, или два часа драки! – рассмеялась моя знакомая.

– А Вы с Женей ещё работаете? Ну, который нас тогда отвозил? – интересовалась я.

– Конечно, работаем! А что?

– Так вот он Вам и покажет, а то я пока объясняю, можно будет и до дома доехать.

– Ну, всё. Договорились. Жди тогда.

Моё сердце замерло на мгновение: «Ну, наконец-то хоть в чём-то повезло!»

Мартын одёрнул меня: «Чего улыбаешься во весь рот? Чего довольная такая?»

– А не всё грустить! – отмахивалась от него я.

– Домой поедешь? – спрашивал он.

– Домой, – выдохнула я.

– Так поворачивать что ли? – он остановил пионерку.

– Да нет, конечно! – выпучила я глаза. – Домой, значит, домой, а не в деревню. К себе домой еду. Что ж тут непонятного– то?

– Ну, готовься тогда. Вон, базу видишь? – Мартын указал на двухэтажное кирпичное здание.

– Ну!

– Вот там ваша остановка.

– Хорошо.

Вскоре показался перекрёсток дорог: нашей, узкоколейной, и автомобильной, по которой мне нужно было ехать дальше.

Через несколько минут мы уже слезали с дрезины, и перевязывали все мои вещи, чтобы нести их было как можно удобнее. Я достала из кармана деньги и протянула дяде Мартыну: «Спасибо!» Он взял купюры и запихнул их обратно в мой карман: «Мы с Вениамином вчера на его бухали! Не должна ты мне ничего!» «А как же?» – спрашивала я. «Иди с Богом! – сказал Мартын, но тут же опнулся и добавил: а, может, тебя проводить?»