Василий Швецов - Горькая новь Страница 33

Из Будачихинского лагеря люди стали возвращаться в село, со всем своим скарбом большеречинские, тальменские, сибирячихинские и из других деревнь. На телегах, среди горшков, закутанные в разное тряпьё, сидели грязные ребятишки. У двух матерей за время жизни на стоянке умерли маленькие дети, но хоронить у нас в селе они отказались и увезли с собой. В тот же день весь этот табор откочевал по своим деревням.

Целую неделю селяне не знали, за что взяться, все были растеряны, дело валилось из рук. Хлеба стояли на корню, ждать нельзя, и оставшиеся дома, всякими путями старались закончить уборку. В тот год часть посевов ушла под снег.

Установилось безвластие. Тишина какая-то жуткая. Школа не работала, не открывались двери и в церковь - ни попа, ни учителя. Лавка тоже закрыта - нечем торговать. Молочный завод стоял пустой - некому работать. Ложились рано, а вставали поздно. Парни, жившие дома, на вечерки ходить побаивались. На сборне сторож дед Ипат был сам себе хозяин. Начали поступать разные грозные распоряжения с требованием установления порядка. Староста Пономарёв снова просит малограмотного Николая Банникова пописарить, тот не отказывается. В начале октября приехало волостное начальство в сопровождении полусотни казаков, приказали собирать сход, создать дружину, избрать начальника, собрать продукты и сена и немедленно доставить в Солонешное. Староста загонял десятников, на сход пришло не более трёх десятков стариков. За малочисленностью дружина не создалась, но её начальником всё равно избрали Банникова, которому приказали организовать дружину, списки послать в волость. С этого времени вся власть в селе перешла к начальнику дружины. Он ежедневно стал наряжать дежурить круглосуточно по очереди в каждом конце села по два человека. Как он оформлял дружину, и посылал ли в волость какие - либо списки не знаю. Но с первых же дней он начал проявлять много усердия в точном и быстром выполнении распоряжений колчаковского начальства. Около церкви, на самом видном месте была поставлена, в форме призмы, трёхсторонняя вертушка, с гладко выстроганными дисками, на которой расклеивались все приказы и распоряжения. Для лошадей сотни казаков, расквартированных в Солонешном, стали, чуть ли не каждый день отправлять подводы с овсом и сеном. Около вертушки, видимо, тоже по распоряжению свыше, вкопали два столба с перекладиной для устрашения. Не ходивших по очередным нарядам на дежурство по какой либо причине, он вызывал на сборню, сурово ругал, топал ногами. Было не понятно, почему этот голыш стал ярым колчаковцем.

Разрозненные отряды партизан были сведены в эскадроны, полки, бригады. Так сформировали Горно - Алтайскую партизанскую дивизию, командующим которой был назначен Иван Яковлевич Третьяк.

Где и какие бои были мне известно от отца, который бывал во многих местах. Сильные бой были за Карлыкское седло и за Усть - Кан. Белогвардейцы во главе с Серебренниковым, потеряв обоз, санитарную часть, треть личного состава и многое другое бежали до Солонешного. В первых числах ноября, выйдя из гор все полки партизанской дивизии вступили в бои с белогвардейскими частями. Несколько дней с обеих сторон шла перестрелка, под Точильном, на некоторых участках доходило до рукопашных схваток. На стороне Колчаковцев в этих боях участвовала молодёжь по восемнадцать лет, мобилизованная летом в 1919 году. Был такой случай. У белых служил Павел Астанин, а в эскадроне партизан находился его младший брат Василий. Когда пехота побежала, их по пятам стали преследовать партизаны, в числе которых был и Вася. Последним бежал Павел. Василий уже дослал патрон, чтобы выстрелить, но Пашка оглянулся и братья узнали друг друга. Братья - враги обнялись и заплакали, как маленькие дети. Это не выдумка, а подлинный факт. За дни боёв обе стороны несли потери. В ночь на восьмое ноября партизанские полки заняли село Смоленское. В этих боях убили комполка Кокорина.

Стояли уже изрядные холода, но реки ещё не были схвачены льдом. Мутная глинистая Песчаная тащила на своём хребте куски шуги. Ночью мелкая пороша с юго - западным ветерком покрывала обнаженные прогалины, она же заметала валявшиеся в поле и по краю села трупы. Полураздетые, а порой и голые, скрюченные, изуродованные молодые русские парни. Позволительно спросить сейчас. Да за что же они с таким остервенением убивали друг друга? Ведь почти все они местные, занимались хозяйством, что мало было земли или скота?

От звуков беспрерывной стрельбы жители спали мало, беспокойством был охвачен каждый дом, но к утру сон одолевал. Не чувствуя за собой вины, не предвидя беды, спал в своём доме с женой и детьми Анатолий Иванович Бронников. На рассвете восьмого ноября ворота с треском разлетелись. Многочисленная толпа вооруженных людей ринулась к крылечку. От стука в двери задрожали стены. Посыпалась брань и злые выкрики. Кто - то из хозяйской половины (дом был связь) открыл двери. Оттолкнув отворившего, вооруженные люди, обгоняя друг друга, бросились коридором, стали чиркать спички, кто - то потребовал зажечь огонь. Бронников многих узнавал по голосу. Партизаны были свои - Тележинские, во главе с комэском Ларионом Колесниковым. На Бронникове было нательное бельё. Кто - то заорал:

- Вот ты куда спрятался, сука! Быстро одевайся. - Закричали детишки, но на них строго цикнули. Анатолий Иванович с трудом натянул на больные ноги, стяженные, поношенные брюки, накинул полушубок и его вытолкнули в дверь.

- Ребята, дайте одеть шапку.

- Она тебе больше не потребуется.

Его вывели за ворота. Вслед бежала старшая дочь Маня. Жена осталась сидеть в простенке, на табуретке. Она безучастно смотрела, ни чего не соображая. Ей казалось, что комната наполнилась диким зверьём. Детишки сбились возле матери. Партизаны вытащили палатку, расстелили её на снегу и начали из комнаты выносить домашние вещи. Тащили все, что представляло хотя бы мало - мальскую ценность. Осталось только грязное бельё да альбом, в котором хранились семейные фотографии. И пошла делёжка, словно на ярмарке. Кому костюм, кому пальто, кому подушка, кому детская одёжка, кому дамские туфли. Всё это тут же примерялось или воображалось, как пойдёт их женам, как они будут рады. Кто - то вытащил перину и распорол наволоку, перья понесло по ограде, огородам и дорогам. Телегину и Загайнову показалось мало, что досталось при делёжке, забежав снова в квартиру, первый собрал из - под койки грязное бельё, второй забрал семейный альбом. Все весёлые и радёхонькие доставшимися сувенирами уехали. Это был настоящий грабёж с применением оружия, иначе назвать нельзя. Аналогичное описал в своей книге "Двадцатый год" Шульгин. Прочитав её, Ленин сказал, что историю должны знать. Да историю прошлого наши потомки должны знать такой, какою она была, без подтасовки, которую зришь в угоду современности. Ни один социолог не смог бы определить тогда и сказать сейчас, какая же социальная идея руководила Телегиным и миллионами других, подобными ему. Телегин имел двадцать пять овец, тридцать коз, около трёх десятков крупнорогатого скота, два десятка лошадей, две заимки с пасеками, около пятидесяти гектаров земли. Сенокос и жатва обрабатывались наёмными киргизами и русскими. Среди сибирских мужиков партизан, боровшихся за советскую власть, две трети было средняков и зажиточных. Что они были просто попутчиками или взялись за пики по своей темноте? То и другое абсурд. У абсолютного большинства враждующих сторон была мания к мародёрству, что это, наследственность или свойство человеческой натуры, или чем - то другим объясняется? Но радует то, что многие из них, позднее в 37 - ом, за свои дела получили сполна от Советской власти. Ни кого "родная" не обделила!

Опустела ограда, осталась неподвижно сидеть жена с полураздетыми детишками. Около десятка партизан верхами гнали Анатолия Ивановича в центр, к двухэтажному дому, где располагался штаб дивизии. Вслед за хозяином бежала собака по кличке "Лордик". В штабе полно вооруженных людей, играла гармонь, звуки песен неслись далеко за село по полям. Кому веселье, а кому слёзы.

Удар плети ожег и оглушил. Анатолий, зажав обеими руками голову, громко спросил:

- Ребята, за что?

- Молчи, гад! - был ответ с матами. Бронникова заставили раздеться и погнали дальше. По дороге к конвою присоединились партизаны совершенно не знавшие в чём дело и орали каждый своё.

- Казака поймали!

- Куда вы его прёте, рубите здесь,

На него петлёй набросили верёвку, за которую тащили, а шедшие следом Кобяков и Ушаков подгоняли плетьми. Не дотащив метров двести до кладбища, свернули с дороги и заставили раздеться до гола. Ушаков вытащил из - за голенища засапожный нож и перерезал ему горло. Там его и оставили среди многих десятков разбросанных трупов, запорошенных снегом. Пёс сел рядом и завыл. Днём, придя не много в себя, Татьяна Дмитриевна пошла искать мужа. Анатолий Иванович лежал в застывшей крови, на голове и теле сплошные кровоподтёки. В тот же день приезжал на квартиру к Бронниковым пьяный Ушаков и, показывая нож, рассказывал детям, как он резал их отца. Партизаны в селе стояли около десяти дней, многие из них заходили в квартиру к Бронниковых, но взять там уже было нечего. Последним, забрал чёрную собачью доху Чемров. После гражданской бойни некоторые партизаны и многие жители села долгое время говорили, что Анатолия убили ни за что. Страшно вспоминать про то время, но о нём забыть могут только уже умершие. Семьи, воевавших на стороне белых, считались врагами, взрослых не принимали на работу, детей часто исключали из учебных заведений, знакомые и даже родственники их сторонились, женившихся на девушках из такой семьи, членов партии исключали. На подросших юношей, устроившихся где - нибудь работать или учиться, писалось не мало официальных и анонимных бумаг. И так несколько лет до фарисейского выступления Сталина, который сказал, что сын за отца не отвечает. Но это, естественно, не остановило вакханалию и маразм.