София Беннет - Облик (ЛП) Страница 33

Сестра улыбается.

– Вылитая Зена.

Мне бы хотелось, чтобы Ава пошла со мной, но сегодняшним вечером мой сопровождающий – папа. Он ждёт меня в гостиной, одетый в свой лучший костюм для собеседований, блестящие начищенные туфли и самый шикарный из папиных галстуков. А ещё он сильно пахнет ароматом Dior Pour Homme. Должно быть, Кларидж – роскошное место. Папа с мамой пристально разглядывают меня. Затем они переглядываются и слегка покачивают головами.

– Ужасно? – спрашиваю я.

Папа улыбается.

– Нет. Хорошо, на мой взгляд. Просто иначе. Непривычно. Ты выглядишь совсем взрослой, милая.

Раздаётся звонок в дверь.

Мама поправляет папу.

– Он имел в виду, повзрослевшей. Наверное, это водитель. Вам пора идти.

Я вышла из квартиры, чувствуя себя определенно взрослой, под руку с моим весьма эффектным отцом, хоть у него и растрепаны волосы. Я еду в Кларидж. Говорить с кучей супер-модных людей о супер-модной фигне. Что может быть более взрослым? Прямо сейчас мне очень нужны каблуки. Раньше я беспокоилась из-за того, что они делали меня выше, чем все мальчики, которые могли бы мне понравиться, но сейчас я начинаю думать, что это не такая уж и плохая штука. Зена бы с этим справилась. Она не против того, чтобы люди взирали на неё снизу вверх.

– Шампанского?

– Эм, Тед ещё рановато пить, – говорит папа.

– О боже, не слушайте меня, – говорит Тина, наливая себе второй бокал. – Конечно, ей нельзя. Вот ПОЧЕМУ... этот коктейль "верджин берри" просто УБЬёТ ТЕБЯ. Буквально УБЬёТ ТЕБЯ. Тебе понравится. Попробуй.

На мой взгляд номер Тины в Кларидже подошел бы для королевы, только, может быть, будь он более дорогой и украшенный золотом, так что скорее для Мадонны или Виктории Бэкхэм, или, возможно, даже Бейонсе и Jay-Z. Винтажный зеркальный бар был набит бутылками с шампанским и удивительного вида напитками в графинах. Тина налила один из напитков в бокал для меня. Насыщенно-красный, он мог бы оказаться ядом, как в Диснеевских мультиках, но я предполагала, что Тинино "буквально убьёт тебя" на самом деле означает всего лишь "восхитителен на вкус".

Я попробовала. Фруктовый и восхитительный вкус. Я могла бы выпить целый графин. Папа перехватывает мой взгляд и усмехается. Бьюсь об заклад, его шампанское тоже вкусное. И он, совершенно очевидно, в восторге от Тины. Я уверена, он уже думает, как позже изобразить Тину, чтобы повеселить маму с Авой. К счастью, его выражение лица "Поверить не могу, что вы реальный человек" очень похоже на "О, очень рад встрече", и только близкие люди могут увидеть разницу. Хорошо, что папа здесь, иначе бы я поверила, что мне всё это снится.

Фрэнки сидит на одном из золоченых диванчиков в гостиной. Кассандра Споук – возле окна, выглядит элегантно и ухоженно, как всегда, но хмурится и пытается поймать сигнал на свой БлэкБерри. Тина расставляет тарелки с блинчиками, сдобренными ложкой икры, переключает фоновую музыку с классики на хип-хоп и поддерживает разговор с Фрэнки о её наряде.

– О. Мой. Бог. Не спрашивай меня, кто дизайнер. Даже не спрашивай. У него крошечная студия в Бед-Стае,[27] и через какие-нибудь два года все будут буквально выпрашивать леггинсы его лэйбла. Он – ГЕНИЙ одежды из лайкры. Даже и не вздумай ходить туда. Его зовут Энди Вонг. Это я тебе говорю. Он УНИКАЛЬНЫЙ дизайнер леггинсов. А теперь поблагодари меня как следует, потому что проблема поиска леггинсов решена до конца твоей жизни.

– Энди Вонг? – переспрашивает Фрэнки, доставая свой айфон и вбивая в него информацию. – Удивительно. Я и не знала, что лайкра может создать эффект крокодильей кожи. А жилет?

– Жилет? Ничего особенного. Всего лишь вещица, которую сделала для меня Фрида из Гуччи. За основу взят меховой жилет моей матери. Я обожаю винтаж, а ты? Но когда вещи начинают разваливаться от старости, приходится преображать их. Вот почему Фрида сделала его в виде кольчуги. Мех слишком банален, правда? Ну а теперь, малышка Тедди, моя лапушка. Мы все здесь для того, чтобы поговорить о ТЕБЕ. Ты готова стать ЗВЕЗДОЙ?

Я плюхнулась на краешек дивана, стараясь не поставить свой коктейль там, где могла бы случайно опрокинуть его. В этом номере все поверхности выглядят так, будто покрыты шёлком и не предназначены для стирки.

– Ээ, нет, я не думаю, – совершенно честно говорю я. Я даже сомневаюсь, что морально готова к леггинсам "под крокодиловую кожу".

– Разве она не ОЧАРОВАТЕЛЬНА? Я знаю кучу людей в Штатах, которые бы тебе поклонялись. Ну что же, посмотрим. Всё очень хорошо – лицо, волосы, невероятная, я на твоей стороне,– но ты должна выделяться. Прежде, чем я буду довольна, я должна посмотреть, как видит тебя камера.

Папа перехватил мой взгляд. Прежде чем она будет довольна? Если для неё это просто разминка для большего удовольствия... Я думаю, он переживает, как бы Тина не взорвалась как фейерверк, и вряд ли леггинсы с этим справятся.

Она наклоняет голову, чтобы взглянуть на меня, и поджимает губы – почти так же, как когда я не смогла сразу понять её сравнение с Джин Сиберг. Но это выражение не задерживается на её лице дольше секунды. Прежде, чем я успеваю среагировать, она сжимает мое лицо ладонями и озаряет меня улыбкой.

– Лицо – сказочно; наряд – катастрофа. Пойдём со мной, солнышко. Нам нужно переодеть тебя из обыденной одежды во что-то более глам-тастичное[28].

Мы идем в спальню, а папа подскакивает с места, взволнованный нашим перемещением.

– Солнышко, ты уверена, что всё в порядке? – зовёт он.

– Нормально, пап. Не волнуйся, – хихикаю я.

Тина задумчиво смотрит на груду одежды, вываливающуюся из огромного чемодана от Луис Виттон, стоящего в углу. Затем выхватывает что-то из его глубины.

– Это, я думаю. Сними свой жакет.

Послушно снимаю. Не говоря ни слова, Тина расстегивает моё платье, приспускает его верхнюю часть до пояса, расстегивает лифчик и оборачивает большой шелковый голубой шарф вокруг моей груди, завязывая его в большой узел на правом плече. Все это происходит так быстро, что я даже не успеваю испугаться. Кроме того, я усвоила, что в шоу-бизнесе зачастую приходится переодеваться так расторопно, что вы просто не можете позволить себе быть чопорной. По крайней мере, это было быстро, и никто не видел, хвала богам.

– А теперь послушай, принцесса, – говорит Тина, не отрываясь от работы. – Я видела твою пробную съемку и обнаружила проблему. О чём ты думала, когда работала?

Мысленно возвращаюсь к той съёмке с Сэбом. О чём я думала? Мои пальцы? Мои ноги? Общее сумасшествие всей этой ситуации? Стена?

– Ну, больше всего, полагаю, я думала о фоне.

– О, спасите меня! – говорит Тина, драматично закатывая глаза. – Ты думала о фоне? Неудивительно, что ты выглядишь так... обыкновенно.

О боже. Она прочитала мысли Сэнди МакШанд?

– Слушай, детка, – начинает она. – Объектив камеры – это потрясающая часть оборудования. Он сосредотачивается на самой важной детали картины, и в нашем случае это – твои глаза. Ты должна хотеть, чтобы это было то, что внутри твоих глаз. Ты должна хотеть, чтобы это была история, которую ты рассказываешь. Не стена позади тебя, ясно?

– Ага, – киваю я. Хорошо. Я полностью поняла. Наверное.

– Эм, а какая история? – уточняю я.

– Это уже работа фотографа, – говорит Тина. – А сегодня вечером – моя. Так что не волнуйся, я всё объясню тебе, когда мы приступим. Начни со своих глаз, и твоё тело последует за ними. Готова?

Если она так говорит, то я готова. С обернутым вокруг меня шарфом, моя верхняя половина выглядит супергламурно. Тина сказала, что не стоит переживать из-за нижней части: она не войдет в кадр, так что её не волнует, что верх моего платья собрался у меня на бедрах, а рукава болтаются внизу, как пара дополнительных ног.

Я прохожу вслед за ней в гостиную, и папа приподнимает бровь при виде моего странного наряда, но ничего не говорит. Не думаю, что действия Тины ещё могут его удивить. Она уже выбрала место для съёмки в углу комнаты с простым золотистым фоном, и настроила освещение так, чтобы оно зрительно сужало моё лицо. Я чувствую перемену в её поведении: она стала более резкой и сосредоточенной. Видимо, она может выглядеть по-настоящему сумасшедшей, но она усердно работает, чтобы сделать всё правильно, и она точно знает, что делает. Она просто получает от процесса намного больше удовольствия, чем всё, кого я встречала до этого момента.

Вместо телефона она берет профессиональную на вид камеру с бокового столика и ловко регулирует настройки. Фрэнки наклоняется вперёд, сидя на диванчике. Так же, как и папа. Кассандра откладывает свой Блэкберри и подходит ближе, чтобы посмотреть.

– Я прощу прощения, – говорит Кассандра. – Мой сын. Этот идиот захлопнул дверь. Сейчас он зайдет, чтобы взять у меня ключи. О, Тед, выглядишь замечательно!