Оксана Робски - Casual-2: Пляска головой и ногами Страница 33

– Посмотрела. Ты редьку на нем пробовала? – Гримерша высветляла мне глаза и скулы.

– Они хотят огромные бриллианты. В уши, на шею колье, перстни на каждый палец… – Регину, похоже, завораживали собственные слова.

– И редьку, и морковку, и картошку для жарки, а сноха даже капусту там делает, для закваски.

– Регин, на кого я буду похожа во всех этих бриллиантах? Новый год вроде уже прошел.

– И капусту? А у меня шинковочная доска, я уже приноровилась. Но все равно спасибо тебе.

– У них концепция такая. Всего too much. А бриллианты выберешь сама, какие понравятся. Ну что, даю им добро?

– Пользуйся на здоровье. А я еще фруктовое пюре делаю. Меня Саша научила, из реквизитной.

– Ну, ладно. Давай снимемся. Okay.

– Ладно, спасибо, извини, потом посмотрю, видишь – работаю.

– Это ты извини, я пошла.

Уборщица вышла, я покосилась на «размельчитель».

Картонная коробка стояла на окне. Гримерша красила мне ресницы.

– Я еще раньше в Питере работала. На телевидении. В «Новостях». А там же только по пояс снимают. Так у нас ведущая однажды прибегает, – она накладывала помаду на губы и рассказывала, – снимает сапоги, а ноги – черные! Вот смех! И с черными ногами весь эфир отработала! Сверху улыбочка и белая блузка, снизу – черные ноги! Ха-ха!

Я подняла на нее глаза с немым вопросом, и гримерша правильно поняла его.

– Она нам рассказала: проспала, вскочила, прямой эфир, по всей квартире не смогла чулки найти, а время-то поджимает! Она обернула ноги газетой – ив сапоги! А газета-то пачкается!

Снова Регина.

– Слушай, журналисты замучили – спрашивают, куда ты свой миллион денешь? Давай им что-нибудь придумаем?

– Давай. Скажи, что я остров покупаю. Небольшой такой островок. На Карибах. Со своей вертолетной площадкой. А вертолет мне ухажер подарил Тайный.

– Круто! Им понравится.

– Вот такая история! – сказала гримерша, отойдя на два шага и разглядывая меня в зеркало. – Ну, вроде все?

– Все. Спасибо.

Я принимала участие в ток-шоу на тему «Почему дети не слушаются своих родителей?».

Я сказала, что это потому, что родители не слушаются друг друга.

Позвонил Александр и сообщил, что у нас на ужин бычьи хвосты.

– Ты меня пугаешь, – засмеялась я.

– Это только начало, – пообещал он.

Я сказала мужу, что хочу выкупить дом из ипотеки.

– Зачем? – спросил он, как всегда таким тоном, словно я готова совершить очередную глупость.

– Я хочу быть уверена в завтрашнем дне. У меня ребенок, между прочим.

– У нас, – поправил он.

– У нас, – согласилась я.

– Я выплачиваю за дом! Это не должно тебя касаться!

– Это меня касается. Я хочу жить в собственном доме.

– А я хочу, чтобы моя семья жила в моем доме!

– Во-первых, я не твоя семья, во-вторых, ты можешь пойти и выкупить его сам! Пожалуйста! Я не против! А в принципе ты мог его сразу купить! Полностью! А не оформлять в ипотеку, чтобы держать меня на коротком поводке!

– Все сказала?

Он положил трубку.

Я набрала его номер снова.

– И не смей швырять телефон! – заорала я. – Те времена, когда это тебе сходило с рук, прошли!

Он снова отключился.

Идиот! Жалкий в своем бессилии! У него даже не хватает мужества принять ситуацию достойно: он разорился, а я выкупаю дом, в котором живет его сын.

Александр порекомендовал мне адвоката, который обещал утрясти формальности за несколько дней.

– Пожалуйста, скажи Регине, чтобы мне больше не слали пригласительные, – попросила мама, – а то папины газеты в ящик не умещаются!

– А ты что, больше не хочешь ходить на тусовки? – почему-то испугалась я.

– Пока нет. Что я там не видела? Все одно и то же. Сделаю перерыв – пусть меня подзабудут, – а потом неожиданно появлюсь.

На самом деле ей просто было достаточно тех эмоций, которые она получила за эти несколько месяцев активной светской жизни.

Она постоянно рассказывала папе истории:

– Я нормально себя чувствую, когда на меня смотрят со всех сторон. Когда я пришла на показ купальников в лиловом, фотографы не поняли, кто здесь модель!

И не только папе. Или:

– Захожу я на презентацию, кругом одни и те же лица, вдруг чувствую, кто-то смотрит на меня. Подходит. Симпатичный такой мужчина. Оказывается, журналист. Говорит: «Я потрясен! Вы не можете быть ее мамой! Вы слишком молоды!»

Я подарила папе машину «BMW X3», на следующий день он побрился наголо. Антон был в восторге.

– Как Тимати! – шептал он зачарованно. – Дедуля, ты стал совершенно как Тимати!

И поставил фотографию лысого дедушки рядом со своей кроватью.

– Под такую машину я был обязан подстричься, – заявил мой помолодевший папа. – Зато теперь, на «ХЗ», с такой прической и, главное, с такой женщиной… – мама отмахнулась, – я чувствую себя настоящим мачо!

– Мужчиной, – вздохнул Антон. Одобрительно.

Мы все вместе пошли в «Марио». Который рядом с моим домом, на Рублевке.

– Может быть, ты познакомишь нас со своим молодым человеком, – попросила мама, – а то Антон нам столько о нем рассказывал…

Я позвонила Александру.

– Ты только не пугайся, – попросила я. – Мои родители хотят с тобой познакомиться.

– Ужас.

– Ну, не хочешь, не приезжай.

– Приеду, приеду. Бы где?

– В «Марио»… Алло?

– Понял. Сейчас буду.

Я долго изучала меню.

К тому моменту, как приехал Александр, у меня было к нему несколько вопросов.

– Потрясающе выглядите, – сказал Александр, целуя маме руку, – я, конечно, слышал, но поверить в то, что можно оставаться такой молодой и красивой… это точно твоя мама?

– Точно, – улыбнулась.

– Ты меня не обманываешь? – шутливо уточнил Александр.

– Я-то тебя нет, – многозначительно произнесла я.

Он бросил на меня быстрый взгляд, пожал руку папе и Антону и сел рядом.

– Хочу сказать тебе, что мы заказали, – так же многозначительно улыбнулась я и открыла меню.

– Антон, помой руки! – сказала мама.

– Омар по-каталонски для мамы, – зачитала я торжественно, – бычьи хвосты для папы, печень по-венециански Антону, сибас в шпинате с трюфельным соусом для меня.

– Отличный выбор, – похвалил Александр.

– Ты находишь? – спросила я.

– Конечно. – А потом обратился к маме: – Мне почему-то кажется, что вы очень вкусно готовите.

– Я? Ну, готовлю, конечно. Папе нравится.

– Да, мне нравится, – гордо сказал папа. Подошел официант.

– Будьте добры, теплый салат с морепродуктами, и, я думаю, будет неплохо «Terre di Franciacorta Chardonnay» от CaMel Bosco.

– 2003 года? – поинтересовался официант.

– Конечно, – кивнул Александр. – Возражений нет?

– Нет, на ваш вкус, – улыбнулся папа.

– У меня немного болит голова, – покосилась мама на бутылку.

– Сделайте глоток, и все пройдет. Я вам обещаю, – улыбнулся Александр и поднял бокал. – Какое счастье, что в этом мире еще есть вечные ценности!

– Ну, а ты? – Я никак не могла успокоиться. – Умеешь готовить?

Мама удивленно подняла на меня глаза. По моему тону она поняла, что этот вопрос я задала не просто так.

– Я умею! – сообщил Антошка. – Вареники! Я сам леплю!

– Везет! – сказал Александр. – А я нет. Вообще. Даже яичницу, наверное, себе не поджарю.

Официант принес наш заказ.

– А, например, омара по-каталонски? – спросила я, кивнув на мамину тарелку.

– Никаких шансов, – ответил Александр. – Да и зачем? Это все отлично готовят в «Марио»!

– Потрясающе! – похвалил папа бычьи хвосты.

– А я не хочу печенку, – сказал Антон, – я ее вообще не люблю.

Вино было очень хорошим. Я это поняла по тому, что расслабилась и перестала злиться на Александра за то, что он мне врал. Про свои кулинарные способности.

– У тебя в телефоне есть фотоаппарат? – спросил Александра мой сын.

– Есть.

– А хочешь, я всех сфотографирую?

– Давай.

Мы подняли бокалы и замерли.

– Готово. Хорошо получилось, – похвалил Антон.

– А ты говорил, что твоя миссия – готовить для меня еду, – грустно сказала я вечером, когда мы прощались. Я осталась дома из-за родителей.

Мы стояли, не доходя до калитки, чтобы не попасть в объективы камер наблюдения.

– А что я еще мог сказать? – так же грустно спросил Александр.

Я обняла его и крепко прижала к себе.

– Хочешь, я поеду с тобой в Краснодар? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Нет, – он покачал головой.

– Не хочешь, чтобы я поехала или чтобы в Краснодар?

– Чтобы в Краснодар. А с тобой – хоть на край света. Я тебя люблю. – Он говорил очень тихо и все так же грустно.

И это было так необычно и так трогательно.

Чаще всего мы хихикали и поддразнивали друг друга.

– И я тебя люблю, – сказала я. И добавила: – Очень.

13

Во всех газетах было интервью певицы Василисы о том, что ее роман с продюсером закончился. Потому что он ее бил.