Гаррос-Евдокимов - Серая слизь Страница 34

К третьему этажу изобразительное искусство иссякает, начинаются офисы. Я топаю на пятый – согласно добытым Джефом у подчиненных-“культурщиков” по моей телефонной просьбе сведениям, актерско-танце-вальная студия помещается под крышей, причем как-то хитро туда надо идти… через четвертый по коридору, так, кажется…

До четвертого цивилизация не добралась – ломлюсь бесконечным, извилистым, пустым абсолютно коридором: дырявый клетчатый линолеум, опадающая со стен штукатурка, незапертые двери в беспросветные неведомые комнаты. Висят провода. Сворачиваю, сворачиваю… Стремные места. Тупичок между тремя дверьми: на одной реликтовая металлическая табличка с давным-давно запрещенной кириллицей – “Служебное помещение”, на второй – грязный бумажный лист с надписью фломастером “Juristi”, за отсутствующей третьей – сортир. Пока я на манер витязя на распутье выбираю из предложенных вариантов, звонит мобила. Лера.

– Привет, – и ее голос мне тоже не нравится. – Можешь сейчас говорить?

– У тебя срочное что-то?

– Я про этого твоего лейтенанта узнала…

– Ну?

– Дэн… Тут… точно странная история… Ни из какого он не из райотдела, этот Кудиновс… Я когда выяснила, что он в Золике не числится, подумала – может, он из Первого, из “убойного”… Такое, строго говоря, маловероятно, но возможно… Так он и не из “убойного”. Он из конторы Богданова. Из Управления по борьбе с оргпреступностью… Вообще-то богдановцы – они убийствами не занимаются обычно, не то что самоубийствами… Ну только если кого-то сильно крутого завалили… Они, знаешь, такие ребята все из себя элитные, зажравшиеся… Ходят, коньяк пьют, рассказывают похабные анекдоты – и иногда работают… У них профиль вообще-то – преступные группировки, наркотранзит… А если по трупу – то… ну, говорю – или шишку какую замочили, и чтобы явно заказ… или подозрение на серию… причем не просто серию, а… или кто-то непростой в числе жертв оказался… или серия уж больно долговременная… или трупов слишком много…

Прислоняюсь к стене, пялюсь на растрескавшийся голубоватый сортирный кафель.

– Дэн?..

– Да-да…

– И еще такая штука… У Богданова в Управлении лейтенант вообще птица редкая… У него капитаны в основном, майоры… То есть этот Кудиновс, по идее, там на десятых ролях. Но я поспрошала… Про него всякое поговаривают… Ну, в общем, очень не исключено, что он постукивает – либо “безопасникам”, либо в Службу Защиты Сатверсме…

…Так и стою с телефоном в руке. Какая-то расслабуха напала совершеннейшая, как после обкура гашем… Мать вашу… Что, мать вашу, происходит?! Кто-нибудь, блядь, объяснит мне?..

За забрызганным дождем окном сортира просматривается двор-колодец, серые, потемневшие от воды брандмауэры.

(Какого дьявола богдановское Управление ведет дело о смерти Сашки? Как это может быть связано с Яценко, с “Ковчегом”? “…Подозрение на серию… Причем не просто серию…”

Кто этот долбаный Кудиновс? И чего, чего, чего на хрен ему надо от меня?! “…Очень не исключено, что он постукивает…” Полиция безопасности. Служба Защиты Конституции… Это ж вообще гэбуха…

Но ведь и правда же нет, не может у них быть ничего против меня! Я же, мать вашу, действительно ни при чем!

Ссышь, да?.. Ссы-ышь…

И какое отношение ко всему имеет этот… в куртке?

Да п-пошли вы все!)

Бью ногой в стену – валится штукатурка.

Вы сами хотели тотальной войны…

А, ну да, еще одна дверь. Ага, лестница. Совсем уже узенькая и крутенькая. Еще наверх.

С промежуточной между этажами площадки – запертый выход на балкончик с ржавыми перилами, на котором, занимая всю его невеликую площадь, обосновалось вполне приличных размеров дикорастущее деревце. Крутые черепичные скаты. Соседнее здание в строительных лесах.

Ну вот, это здесь, надо полагать… На площадке последнего этажа – импровизированная курилка. Разнопородные стулья по периметру, в роли пепельниц – консервные банки. Одинокий страшно худой паренек в черном свитере и с черным же встрепанным хайром сосредоточенно, самоуглубленно даже добивает цигарку. Огибаю его, оборачиваюсь – пацанчик давит бычок и внезапно, без раскачки – на теснейшем пятачке – делает сальто вперед… на месте, вернее – приземляясь в собственные условные следы.

Тоже нормально.

…Оказывается, она не “Декаданс”, а “ДК Dance” – “студия пластического танца”: бумажный плакатик прикноплен к двери. Предбанник – натурально предбанник: вполне саунного вида комнатка, обшитая светлым шпоном, мутноватое зеркало в рост, железные ящички-ячейки с торчащими ключиками, шмотки какие-то грудой – выпростана штанина с кружевными оборками и стоят отдельно белые плетеные “лодочки”… За бисерной занавесочкой деятельно, взасос, целуются: девка у парня на коленях. При моем появлении он панически мычит, девица, оглянувшись, тут же соскакивает с него.

Следующая комната: стол, шкафы – никого. Дальше – зальчик. Какая-то легкоодетая молодежь. Тонкогубая тетка без возраста, с выправкой отставной балерины, прямая, засушенно-легкая, в обтягивающем трико.

– Простите… – окликаю тетку.

– Да?

– Я… Извините, я ищу Кристи… Боковым зрением улавливая нечто, рефлекторно поворачиваю голову – влево…

В еще одном смежном помещеньице (дверь полуоткрыта) стоит – боком к проему – кто-то высокий, в синем.

– …Кого?

Оглядываюсь на “балерину”. За ее спиной – те самые молодые люди, некоторые смотрят в нашу сторону. Одна очень коротко стриженная девушка, вроде, даже мне знакома… Я опять кошусь влево.

Высокий медленно разворачивается – спиной ко мне. Эдак сто девяносто, плечистый: амбал. В темно-синей закрывающей жопу куртке с откинутым капюшоном. Светлые волосы… Без единой мысли в голове я делаю шаг в ту сторону.

– Эй! – тетка.

…Я вижу длинный козырек капюшона, вижу на его изнанке сеточку мембраны. Лица – не вижу…

Еще шаг и еще. Я уже на пороге этой маленькой комнатки (толкаю филенку). Метрах в трех от амбала.

По-прежнему не оглядываясь, тот вдруг заводит за спину левую руку и резким шелестящим движением поднимает капюшон. (Еще шаг – и я смогу до него дотронуться.) И – стартует с места. Вперед. Гротескно-стремительными скачками. Грохочет о стену створка противоположной двери. Я еще не зарегистрировал произошедшее в сознании, а его уже нет.

Наконец бегу следом. Миную комнату, оказываюсь в совсем уже теснющем коридорчике. Ударяюсь плечом. Где?.. Сюда…

Двери-проемы-тамбуры (сзади кричат)… Давешняя курилка. Кто-то шарахается. Путается в ногах, разламываясь, опрокинутый стул – едва не лечу кубарем с лестницы. Звенит по ступеням банка-пепелка. Деревянный треск, гром стекла – двери на балкончик с растением распахнуты, синяя фигура перемахивает перила…

Сыплюсь по пролету. Хрущу стеклом, выпутываюсь из мокрых веток. Леса ремонтируемого дома – всего метрах в полутора от края балкона. Вздрагивают, пошатываются – ЭТОТ прыгает по ним тяжело, но дьявольски ловко: орангутанг в капюшоне…

Влезаю на узорные перила. Ладони скользят по влажной ржавчине. Внизу – четыре с половиной этажа. Спасибо скалолазным тренировкам на Алдара Торнис – отучили бояться высоты. А что сейчас на мне нет системы, подумать не успеваю… Р-раз… Мать! – все-таки слишком все скользкое…

Пригибаясь, хватаясь за грязные железные трубки каркаса, чешу по колеблющемуся дощатому настилу. В полушаге справа – едва прикрытые драной зеленой сеткой полтора десятка метров. ЭТОТ сигает в лишенный рамы оконный проем.

Здесь явно капитальный ремонт: уже никаких признаков человеческого жилья, голые стены и мусор. Груды мусора. Комнаты, коридоры – лабиринт: я не в состоянии ориентироваться. Еще и темно. Вот-вот я его потеряю.

Бл-лядь… – вязну в хламе. Бегом!! Поворот, поворот…

Ну, где ты, падаль?.. – уже не вижу его, только шум слышу… – Там!

Лестница. Без перил. Бешеный топот вниз – он опережает меня на три пролета.

Третий этаж. Не навернуться бы… Второй… Раскатываются бутылки (бомжевская лежка). Он – уже снаружи.

Вылетаю во дворик. Совсем крошечный: половину занимает контейнер для строительного мусора, в который я чуть не врезаюсь с разгона. Синий херачит как на олимпийской стометровке, в фонтанных брызгах расплескиваемых луж.

Щель между глухими торцами – пару метров в ширину. Помойные баки. Скольжу на очистках.

На выходе из щели крякают тормоза, ЭТОТ кувыркается через капот – и хоть бы хрен: мгновенно на ногах и несется через следующий двор.

Отталкиваясь рукой, боком перепрыгиваю передок “аудюхи”. Синий ныряет под козырек подвальной лестницы.

…Уй-йди, мужик!!!

Подвал.

Хрен его знает, что тут такое. Опять коридоры, опять голые стены – но хоть лампочки горят. Пыльные трубы. Вон он!..

Я заскакиваю в неосвещенный проем и пробегаю по инерции пару шагов в кромешной темени – и лишь тогда останавливаюсь. Глаз выколи. Только отверстие входа видно позади.