Михаил Мамаев - Месть негодяя Страница 35

Вызываю такси и выдвигаюсь в центр. Минут двадцать у входа в ночной клуб жду Пашу. На улице так хорошо! Глубоко и шумно дышу, как будто не дышал целую вечность или делаю это в последний раз.

Поднимаемся с Пашей на лифте на третий этаж. Сколько тысячелетий хожу по ночным клубам и все никак не могу привыкнуть, когда порой туда надо подниматься на лифте. По-моему, для ночных клубов больше подходит, чтобы туда спускались, и чтобы кабины лифтов не чинно и размеренно катились по вертикальным рельсам, а чтобы проваливалась под ногами и летели в свободном падении… Протискиваемся к стойке, находим пятачок, чтобы приткнуться, усаживаемся на высокие тумбы, делаем заказ.

— Как здорово мы с тобой устроились, — обращаюсь к Паше. — Сидим, всех видим, а нас для них просто нет. Очень это люблю. Странно, что я актер, да? Мне больше подходит сидеть в засаде…

Кстати, моя воинская специальность — разведчик. Иногда мне кажется, что я все еще сижу в засаде и наблюдаю за людьми. Двадцать четыре часа в сутки, без перерыва на обед и отдых. И за собой наблюдаю — это не менее интересно. В каком-то смысле, я все еще разведчик.

Закуриваем сигары. Рассматриваем девушек.

Когда включают медляк, подходит блондинка.

— Привет! Потанцуешь со мной?

Люблю я по ночам эту простоту общения. Не зачем много болтать. И знать в темноте нужно лишь травоядное перед тобой существо и ли плотоядное.

Обнял ее, закружились.

— Что ты делаешь в нашем городе? — спрашивает.

— Ищу «Девушку Моей Мечты», чтобы на всю жизнь, в радости и горести, в богатстве и нищете…

— Лучше только в радости и в богатстве, — смеется. В ее словах нет ничего обидного, но мне они не нравятся, и дальше весь танец я молчу.

Когда возвращаюсь к стойке, рядом с Пашей топчутся еще две — блондинка и брюнетка. С ними лохматый, похожий на певца Сергея Минаева. Трудно определить, кто у них с кем. Обнимаются по очереди.

— Вы ведь актеры? — обращается к нам брюнетка. — Я вас сразу узнала. Вы ментов играли, да?

— Нет, мы настоящие менты… — отвечает Паша.

— Я знаю, что актеры, и мы с вами коллеги, — говорит брюнетка, смеясь. — Я манекенщица, участвую в показах и съемках нижнего белья.

«Вот, блин! — думаю недоброжелательно. — Играть человека, рискующего жизнью ради справедливости, для нее то же, что вертеть попой на подиуме в лифчике и стрингах!»

И переключаюсь на ее подругу-блондинку — слегка щиплю ее за маленький зад. Оборачивается, корчит веселую рожицу. Не обращая внимание на «Минаева», беру ее за талию, притягиваю к себе. Она оказывается у меня между ног.

— Нина, — представляется.

— Родион… Прости, что-то я уже заговариваюсь — я Алексей. Выпьешь со мной?

— Нет, спасибо… — смотрит с радостным недоверием. — А как это можно так заговориться, что перепутать свое имя? И почему именно Родион?

— Долго объяснять, Нинка! Ты разве никогда не представлялась чужим именем по ошибке?

— По ошибке нет. А вообще сто раз!

— Ну, расскажи.

— Не стоит… Меня, кстати, вовсе не Нина зовут…

— Вот как?! Ну, тогда хотя бы выпей со мной!

Под ненавидящим взглядом «Минаева» почти силой вливаю в нее коньяк из моего бокала. Кажется, она под таким же конкретным градусом, как и я.

— Блин, Нина, ты такая милая! — не могу удержаться, обнимаю ее, глажу, похлопываю по попке. Она отвечает с большой симпатией — гладит мои плечи, трогает руки… Не успеваю и глазом моргнуть, как уже целуемся.

— Может, ко мне? — шепчу.

— Не могу, я должна уйти отсюда с подружкой… — кажется, ей искренне жаль. — Знаешь, что, я придумала! Идем со мной!

Берет за руку, тянет в темноту. Оказываемся у двери женского туалета.

— Э, нет, малышка! — упираюсь рукой в косяк, — мне не туда…

— Туда, туда! Идем!

Заныриваем внутрь, запираемся в кабинке. Она садится на корточки, достает из сумочки упаковку влажных салфеток с ароматом ромашки.

— Я очень чистоплотная, — хвастается. — И я еще ни разу этим не занималась в туалете. А ты?

Что тут скажешь? Мне хочется спросить ее, почему она назвалась не своим именем, почему так категорично отказывается поехать после клуба ко мне, зажечь свечи, включить спокойную музыку, целоваться целую вечность, не оглядываясь, не прислушиваясь и не торопясь… Но чтобы ответить, ей потребуется остановиться, а этого я тоже не хочу. Поэтому только блуждаю пальцами по ее макушке и шепчу:

— Не останавливайся, Нинка, или как там тебя… Пожалуйста, не останавливайся…

— Думал, ты не вернешься, — весело встречает Паша, когда изможденно опускаюсь на тумбу рядом с ним.

— Почему?

— Вы с ней так уходили! На твоей спине уже болталась незримая гостиничная табличка «Не беспокоить до утра!»

— Тогда сейчас на мне табличка «Убрать номер!»

— Даже так?! — Паша присвистывает. — Ну, и как все прошло?

— Да, ладно тебе, я пошутил, мы просто болтали… Здесь слишком шумно, чтобы нормально поболтать… И я никогда не бросаю товарищей! Это моя слабость, кстати. Иногда даже расстраиваюсь из-за этого. Начинает казаться, что хожу по кругу вокруг одних и тех же лиц…

— Спущусь на часок в казино, — сообщает Паша. — Будешь здесь или пойдешь со мной?

— Нет, только не в казино! Порой мне кажется, весь мир вокруг — одно сплошное казино… Лучше я посижу…

Пью коньяк и курю сигару. Докурив одну, заказываю еще. Сигары вкусные. Набираю полный рот густого дыма, чувствую на языке легкое пощипывание, выпускаю дым и делаю глоток коньяка. Из-за сигарного дыма я как будто медленно опускаюсь на дно… Мир вокруг покачивается…

Поднимаюсь и иду к выходу. Беру из гардероба куртку. И тут передо мной мелькает до боли знакомый силуэт. Неужели Настя? Надо бы ее окликнуть, но говорить нет сил — слова кажутся огромными, как теннисные мячи, застревают в глотке — я лишь собираюсь с силами и делаю несколько звериных прыжков в том направлении, куда исчезла тень… И вот я уже сижу в глубоком красном кожаном диване в полумраке кафе на первом этаже и целуюсь с Настей долгим глубоким поцелуем… В голове лавинообразно рождаются вопросы: «Почему мы целуемся? Где ее жених? Где мой друг Паша? Где так называемая Нина и подружка? Настя ли это на самом деле? Где мой телефон, чтобы вызвать такси, а еще лучше пожарных…?» Мысли мои разлетаются в разные стороны и тут же лопаются, как на морозе мыльные пузыри… Да, это Настя, хоть и не похожа — тушь размазана, губы в безвкусной яркой помаде, волосы взлохмачены и торчат. Может, и меня сейчас не узнать? Нас всех нелегко узнать в темноте, под утро, когда реальность и наше воображение разделяет лишь глубокий вздох…

— Почему ты одна? — спрашиваю. — Где твой? Опять в Варшаве?

— Не знаю, где и мне все равно! — отвечает задиристо. Глаза наполняются слезами, но Настя делает над собой усилие. — Для того чтобы стать счастливой, надо сначала стать полной дурой!

— Это почему?

— Ну, ты же знаешь, что я права, зачем спрашивать? Поехали к тебе, поехали прямо сейчас!

Вскакивает, тянет за руку к дверям, на лице такое выражение, словно, не будь вокруг людей, она раздела бы меня прямо здесь. Но я сижу, как приклеенный… Ее пыл быстро проходит, Настя сокрушенно плюхается рядом на диван.

— Все надоело… — бормочет. — Не хочу никого… Буду встречаться со всеми подряд… Буду спать с продюсерами… Уеду в Москву, начну новую жизнь…

— Завтра решишь, — шепчу. — Но знаешь, я бы все же не торопился… Лечь под кого-то в сто раз легче, чем с кем-то взлететь, но, по-моему, игра стоит свеч и стоит запастись терпением…

— Ты так говоришь, как будто веришь в любовь, но на самом деле нет, я знаю…

— Я верю в слова «Я тебя люблю», они мне помогают… А еще кто-то когда-то сказал, что в этом печальном мире ты должен научиться любить и разочарования… Мне кажется, я научился, и вот что я тебе скажу — я больше не боюсь разочаровываться в людях, потому что от этого еще больше ценю тех, на кого все еще могу положиться…

— Как я устала… — бормочет. Мне кажется, она вот-вот заплачет. Обнимаю, осторожно кладу ее голову себе на плечо.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, вот увидишь! — шепчу, приглаживая всклокоченные волосы. — Идем…

На улице светает, над окрестными крышами клубятся низкие облака. Беру припаркованное у клуба такси, отвожу Настю, еду через весь город к себе. Вытягиваю руку в открытое окно, разворачиваю ладонью вперед, подставляю лицо холодному встречному ветру… «Иногда нам бывает так больно, но иначе как бы мы узнали жизнь?» — думаю, глядя вперед, на дорогу, мокрую после усатых поливальных машин… И когда выхожу возле дома, то уже спешу. Нахожу в интернете справочную аэропорта, набираю номер.

— Скажите, когда сегодня ближайший рейс на Москву? В одиннадцать утра? Отлично, мне подходит! Можно забронировать билет?