Мария Хаустова - Мамочка из 21-го бокса Страница 35

Я открыла глаза и посмотрела в раскрытые дверцы: терем! Белый терем стоял передо мной! Дорожка из какого-то серебристого камня вела к большому двухэтажному бревенчатому зданию. Во дворе – два флигеля, окаймленные кованными из железа розами и маленькими колокольчиками; пруд, в котором плавают настоящие гуси, и множество разных голых деревьев и кустарников, на которых вот-вот проклюнутся листики. «Николаевна любит зелень, – увидев моё удивление, пояснил Женька. – Тут летом, знаешь, как здорово: вишня, яблони, крыжовник, черешня, сливы, даже виноград! А вон там, глянь, там подальше качели стоят. Белые… Большие… Анка там вечера свободные коротает!»

– Машенька, ну что же ты замерла? Выходи давай. Не пугайся. Это всего лишь дача! – как будто извиняясь за своё жильё, говорила Николаевна.

«Ничего себе – дача. – подумала я. – Да я и мечтать о таком жилище не могу. А тут дача.»

– Ой, как же у вас красиво! Даже ступать неудобно! – крикнула я ей в ответ.

Она подбежала поближе и взяла Варюшку на руки: «Ну что – идём? Сегодня день отдыха! Я так решила! Женёк, тащи вещи в дом!»

Я вдыхала свежий воздух и, шагая за Николаевной, размахивала своей коричневой шапкой-плевком. «Да, а шапку-то тебе надо другую… Цвет какой-то не такой, – заметила Анка и, помолчав, добавила. – Да, и куртку тоже.»

Витиеватая лестница в центре зала на первом этаже встретила нас букетами цветов. Большие вазоны с красными розами венчали первую ступень дубовой красавицы. «Люблю цветы, – заметила Анка. – Особенно, если их дарит Лёвушка».

– Что за тайный поклонник? – посмотрела я на Николаевну.

– Да совсем и не тайный! Вот приедет, и обязательно тебе его покажу!

– Договорились, – улыбнулась я.

– Внизу у меня кухня, бар, гостиная, ну и, конечно же, мужские и дамские комнаты; на втором этаже – несколько комнат и зал для встреч, – рассказывала про свой дом Николаевна, ну, а на цокольном этаже святая всех святых – баня!

– А Варя где? – встрепенулась я.

– Так Женька взял её с собой, – вдруг вспомнила бабуля.

Мы переглянулись и обернулись на какой-то странный звук, который исходил со стороны кухни. С большой оранжевой морковкой Варька выехала к нам на ходунках и показывала её нам. Маленькие колёсики её передвижного средства так и скользили по светлому ламинату, разгоняя ходунки всё больше и больше. Малышка промчалась мимо нас. «Вот она! А мы переживали!» – всплеснули обе руками. Женька вышел из-за колонны, отграничивающей столовую от прихожей, и засмеялся: «А мы тут развлекаемся.»

«Марья, мой руки и марш за стол! Считай, что мы с Варюхой уже там!» – крикнула мне Николаевна и подхватила румяную девчонку на руки.

В белоснежной ванной было всё в зеркалах. Да в каких! В самых разных! И повсюду подсветка! И всюду огни! Я посмотрелась в одно из них… Растрепанные волосы. Опухшие глаза. Обветренные щёки. Потрескавшиеся губы. «Да. В таком виде быть счастливой просто невозможно», – проговорила я вслух. Николаевна звала меня: «Ну что ты там копошишься, Маша?!» «Умываюсь!» – кричала я. Фаянсовая ванна сияла помпезностью. Какие-то барельефные цветы обвевали её по всему контуру, а раковина для умывания была сделана в том же духе. «Как у царей.» – подумала я и, вытерев раскрасневшееся лицо белым махровым полотенцем, вышла в коридор.

«Свет там выключить не забудь», – крикнула мне Анка. Я осмотрела стены, но нигде не могла найти выключателя. «Ну что ты там возишься, малыш?» – не отставала от меня неугомонная бабулька.

– Так выключатель-то где? – переспросила я.

– Выключатель? – засмеялась Анка. – Ну ты, Маруся, прошлый век! В ладоши пару раз хлопни!

Я хлопнула, и свет погас. «Тьфу – ты! Ну я и позор! Совсем от жизни отстала», – подумала я и поплелась на кухню.

За огромным стеклянным столом восседали все наши: Анка, Женька и. Варька. Николаевна приобрела специально для неё стул. «Ну, я надеюсь, вы будете частыми гостями в моём доме?» – посмотрела она на меня.

– Николаевна, ты ангел! Как мне тебя отблагодарить? – умилялась я.

– Да никак. Просто вспоминай обо мне почаще, – ответила она.

Где-то в сумке заиграл мой мобильник, и я побежала его искать. «Алё, мама! Да, доехала. Нет. Домой сегодня не приеду. Ну, обстоятельства такие. Женщину знакомую встретила, она нас завтра в больницу свезёт. Да хорошая-хорошая. Успокойся, мама, с нами всё хорошо. Да, мама, Варя не голодная. Сухая. Ага, пока».

Я вернулась за стол. Николаевна вовсю уже кормила Варюшу. Сильно размятые овощи в супе пришлись девчонке по вкусу. Она уплетала их за обе щёки. «Вот какая умница», – комментировала Анка то, как Варюнька кушала. Маленькие комочки пищи оставались на подбородке малышки, но и им Николаевна не давала пропасть – в рот отправлялась каждая крошка.

Женька поел быстро и предложил свои услуги в качестве няньки. Я удивилась. «Пускай, пускай. Он сегодня всё равно здесь ночует. Девок в этом краю нет – ходить не по кому, – смеялась бабуля– А тут ему игрушка живая. Пусть вон играются. У нас с тобой, Маруся, другое занятие сейчас будет…» Она загадочно посмотрела на меня и спросила, доела ли я? Я кивнула.

– Ну всё тогда, выходи из-за стола – чаю не будет! – скомандовала Николаевна.

Она убежала куда-то на несколько секунд и вернулась с белыми халатами и полотенцами. «Переодевайся! – кинула она мне махровый халат – И готовься!» А сама отправилась в сторону холодильника. Коньяк, лимон, шоколад. Отлично! «Маруся, сейчас ты узнаешь, что такое жизнь! Иди за мной!» – улыбалась Николаевна.

Её тоненькие ножки семенили впереди меня. Красные, бархатные шлёпки иногда слетали со ступней, и она смешными движениями подбрасывала их, чтоб не соскользнули с маленьких ноженек окончательно и бесповоротно. «Ой, всё время мучаюсь, – бубнила она, неся в руках бутылку с фужерами. – 35-й размер! Погляди! Мне продавцы говорят, что обуваться нужно в детских магазинах! Ну, подумай! Это они мне говорят! Да где они в детских магазинах видели такие эротичные красные босоножки на шпильке или, к примеру, такие тапки, какие сейчас смеешь наблюдать на мне?! Это, правда, 36-й сейчас, потому и спадают». Она спускалась по деревянной лестнице куда-то вниз. Белые ступеньки были такими гладкими, что, казалось, одно неловкое движение, и я внизу. «Аккуратнее», – предупредила меня Анка, завидев, что я временами скольжу. «Да уж стараюсь», – ответила я.

«Баня парит – здоровье дарит», – встретила нас выжженная табличка у маленьких деревянных дверей. «Глянь какие! Это я сама такие захотела! – показывала мне вход в баню Николаевна – Мне почему-то кажется, что так теплее должно быть! Ты как думаешь?»

– Не знаю, проверить надо! – намекала я ей.

– Ну, надо, так надо, – сказала Анка. – Только сначала ещё в одно место зайдём.

Она указала на другие двери и предложила туда войти. Деревянный большой стол стоял в центре комнаты. Вокруг него располагались скамейки, обитые красной кожаной обивкой. Ярко-красные занавески закрывали широкие окна и откуда-то из углов до нас доставал приглушённый свет.

– Интим не предлагать, – засмеялась Николаевна.

– Ну, постараюсь удержаться! – подкольнула я в ответ, присаживаясь на место.

Анка открыла бутылку и налила нам коньяку. Я взяла бокал и хотела с ней чокнуться, как она прервала меня и сказала: «Погоди. Ты коньяк-то хоть пить умеешь?» «Да как-то не приходилось, – ответила я. –  Но думаю, что справлюсь».

Она отломила дольку от шоколадки и протянула её мне: «Смотри – берёшь в рот, рассасываешь, но не глотаешь! Не глотаешь! Поняла? Потом делаешь глоток коньяка и как бы запиваешь тем, что у тебя получилось во рту. Мне тут пьяные молоденькие девки ни к чему!»

– Интересная технология, – вытянула губы в трубочку я.

– Нормальная технология. Я такой всю жизнь пользуюсь. Ещё ни разу не подводила! Погоди! Я тебя ещё научу и водку пить! – смеялась Николаевна.

– Так, может, сейчас рецептом поделитесь? – упрашивала я Анку.

– Не. Не сейчас. Сейчас мы коньяк пить будем!

«Ну за встречу!» – звенели наши фужеры.

Долго сидеть Николаевна мне не дала: «Потом поговорим. Время – делу!» Она взяла меня за руку и повела в парилку. Где-то вверху в предбаннике висела кадушка с ледяной водой, далее шли бочонки с холодянкой, и стояла сама печка. Дверка стеклянная, а за ней камни. Анка посадила меня на полок, а сама куда-то ушла. Вернулась с целой бутылкой кваса. «Что за баня без запашку?» – спросила она меня и, раскрыв дверку, плеснула туда напитка. Приятный запах расплывался по всему помещению. «А? Чувствуешь? Кайф! – говорила мне Анка. – Наслаждайся». И она подкинула туда еще ковшик воды.

Моя молодая бабуля забралась на верхний полок и сняла с маленького гвоздика беленькую шапку: «Ты как хочешь, а я голову берегу». Я лежала чуть пониже и смотрела в потолок: беленькие реечки были прибиты одна к одной. И всё так чинно. Благородно. Я опустила взгляд вниз и увидела… подсветку: «Господи! Анна Николаевна, а подсветка-то в бане зачем?»