Лев Сокольников - Саркофаг Страница 36

Клуб стоял в стороне от всех домов, но вписывался в план улицы. Как и всякое "учреждение культуры" имел "парадный" незамысловатый вход, "фойе" с билетной кассой, два входа в зрительный зал на пару сотен зрителей и сцену с экраном. Когда из области приезжали артисты с "концертами для глубинки" — экран убирали.

Не могу точно назвать количество мест в зрительном зале… Пожалуй, их было больше, чем двести… Проклятая память!

Аппаратная, одинаковая для всех "зрелищных учреждений всех времён и народов" прошлого, настоящего и будущего — это специальное помещение оборудованное кинотехнической аппаратурой. Сегодняшние кинопроекторы — чудо техники, но, как и прежде, они отделены от зрителя маленькими окошками аппаратной.

Клуб давал два сеанса вечером, в выходные — четыре. На большее количество сеансов зрителей не находилось.

Выходные двери из зрительного зала располагались по правую и левую стороны от сцены. Как и положено "по правилам противопожарной безопасности для помещений культурного назначения" Боковые двери были настоящими "воротами рая" для безбилетной мальчишечьей публики: как только начинался фильм, один "платный диверсант" в зале, быстро подбегал к двери, сбрасывал могучий крючок и растворялся среди "билетной" публики. Ворвавшиеся безбилетники не менее шустро рассеивались в зале, а некоторые даже забирались между ног зрителей. Те не препятствовали и были полностью солидарны с безденежной, жаждущей культуры" детворой. Контролёры в это время стояли у дверей фойе и пропускали опоздавших зрителей.

Летом сеансы кончались в такое время, когда небо давало хотя бы какой-то свет и зрители могли видеть, куда двигаться. А вот осень…

…грязь на выходе из зрительного зала была настолько глубока от множества месивших её ног, что всё удовольствие от просмотренного "кинопроизведения" мгновенно нейтрализовалось! Но никакая грязь не могла меня удержать от похода в клуб на очередной фильм! Да к тому же "трофейный"!

Кто-то спохватился, вспомнив о "международном праве" на показ трофейных фильмов дольше определённого срока, иностранная киношная прелесть безвозвратно ушла, и на экраны вернулось "родное, советское…". Куда подевали "шедевры мирового кино" — никто сказать не мог. Даже и киномеханики. Или уничтожили фильмы!? Тогда не знали слова "артефакт", но применяли его. Но было поздно: многие поняли, что есть фильмы прекраснее, чем "советский и социалистический "Ленин в октябре".

Да, это было самое большое и необъяснимое чудо: итальянский фильм "Дочь полка", опера Доницетти — в клубе железнодорожников посёлка с парой тысяч жителей. Сегодня думаю, что "дочь" тогда просто заблудилась и ни туда пришла: кто её понял? Или "Флорию Тоску"? И хорошо, что чья-то кинопрокатная голова удумала взять на показ в "клуб железнодорожников" лучшие творения итальянских композиторов! Где и когда ещё я бы встретил их?

Основная прелесть трофейных фильмов заключалась в титрах: нужно было успевать следить за действием героев и читать перевод диалогов. В какой школе, кто и когда обучал такому?

С фильма "Дочь полка" зрители "пачками" покидали зал. Строгие контролёры не закрывали боковые двери, и безбилетная юная публика могла свободно проникать на зрелище. Но не проникала.

Фильм-трофей "Любовный напиток" продержался всего один сеанс только из-за своего названия: люди шли смотреть что-то необыкновенное, волнующее, а им предлагали оперу.

"Клуб железнодорожников" большого транспортного узла и люди, что допустили демонстрацию тридцати двух "трофейных" фильмов на твоём экране! Дозвольте признаться в любви и пропеть вам ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ за вашу мудрость потому, что после тех фильмов других лучших "экранных" минут у меня не было!

Нужно ли говорить, что я был влюблён в кино? Абсолютно во всё, что касалось кино? Как его делают и как "готовую продукцию несут в массы"?

"Несение фильмов в массы" было самой низшей ступенью, и эта низшая ступень основательно мешала мне "качественно и производительно" обрабатывать шейки вагонных колёс.

Сколько можно жить с такой мукой в сердце?

И как-то встретился одноклассник, ограничившийся, как и я, всего семью классами. Он меня поразил: в костюме и при галстуке! Но без шляпы… Быть в таком одеянии в пролетарском посёлке — это… на сегодня нет сравнений с тем, как выглядел тогда одноклассник. Встречу начал с того, что посмеялся над его нормальным видом: что взять с меня, глупого? Но он быстро и основательно поставил меня на место, когда началось обсуждение того, кто и чем занят на время встречи:

— Пятимесячные курсы киномехаников окончил, работаю на передвижке… — а-а-а, вот оно что! Пока я вёл "войну" с ФЗО в соседнем городе, одноклассник занимался делом, которое нравилось! И вот он, результат: он "несёт культуру в массы", а я — обрабатываю шейки колёсных пар вагонов! У кого "класс" выше!?

И мы разошлись. Что унёс от нашей встречи он — не знаю, но я — мысль: "немедля и всё узнать о курсах! Где они и как туда принимают"?

"Районный отдел культуры", что находился в трёх километрах от посёлка, всё и обстоятельно рассказал о заведении, где готовили "специалистов низшего культурного слоя": киномехаников. Мне понравилась перспектива "нести культуру в массы" и я тут же возжелал получить специальность киномеханика.

Расставание с "вагонным участком" было скорым: заявление о том, что я отправляюсь продолжать образование, было веским доводом начальству отпустить меня без "двухнедельной, согласно КЗоТу" отработки "в должности"

Был выдан мне основной документ с названием "Трудовая книжка" и полный расчёт в рублях. Как и прежде, всё произошло за пару дней, быстро, без раздумий. Районный отдел выдал направление и я "полетел" в область: она принимала окончательное решение о том, кого и сколько учить: помимо пятимесячных курсов киношников были ещё и девятимесячные. На девятимесячных курсах рассказывали о кинопроекционной аппаратуре советского производства, коя на те времена "стояла на вооружении культурного фронта". Аппаратура делилась на "узкоплёночную", шестнадцати миллиметровую, и "широкую" — 35 миллиметров. Изучавшие узкоплёночную киноаппаратуру назывались "узкокишечными", и такое могли себе позволить те, кто изучал все виды кинопроекционных аппаратов. Область набрала группу и отправила в город, где располагалась школа. Городок небольшой, но известный медеплавильным заводом и шахтой. Кто, когда и с какого "бодуна" удумал завести в медедобывающем городке школу киномехаников — так и останется навсегда тайной. Жива ли та школа сегодня — трудно сказать: прежняя активная демонстрация фильмов в кинотеатрах на сегодня сошла, если не совсем на "нет", то очень заметно "крезалась". Кому сегодня нужны спецы в демонстрации фильмов? Научить человека, если он не полный идиот, заряжать фильму в проектор, а затем запустить его — для такого обучения требуется всего-то три-пять практических уроков. Нет в стране школ, где после трёх дней обучения выдавали бы "Свидетельства об окончании" и с оценками по "электротехнике", "электронике" "двигателю", и "слесарному делу".

Глава 22. Смерть "вождя"

Везло на общение со сволочью: школа не могла дать место в общежитии и предложила "оплачиваемый частный сектор". В посёлке шахтёров медного рудника, не очень далеко от школы. Меня и ещё одного из "нашего" набора поселили в одной комнате.

Помню личность "товарища"? Помню: в его лице было много черт, как и у недавних "фэзэошных" "товарищей". "Везёт"!

И я "затосковал: снова что-то "знакомое и родное" встретилось! Куда оно выйдет, во что!? — вышло: на третий день проживания "товарищ" в полутёмных сенцах дома из кулака показал наручные часы!

— "Толкнуть" нужно… — шёпотом сказал "друг"…

— Твои?

— Нет…

— Вот и сам и толкай! — это было моё первое "отречение". Второе было вечером:

— Ну, сволота, признавайтесь, кто часы взял!? — не громко, но угрожающе вопросил хозяин дома.

— Извините, я не "ел чеснок"… — пролепетал я… — чего скромничал?! Трусил? Почему бы не сказать хозяину:

— Вот эта сволочь украла твои часы!

"Допросов с применением пыток" не было, если не считать, что обворованный хозяин вывел вора в сенцы и учинил ему небольшую "экзекуцию" с названием "оплеуха". Всё верно: ворьё признаётся в "деянии" только после хорошей оплеухи! Психология у них такая.

Хозяин работал в шахте, медный колчедан добывал:

— Ты, сучонок, будешь в шахте работать до тех пор, пока не выплатишь стоимость часов! — вот это "воспитание трудом"! — директор школы был полностью согласен с "вердиктом" владельца часов.

Что "отписал" директор в районный "Отдел культуры", пославшего вора учиться "проводить передовую советскую культуру в массы" — я, разумеется, не знал.

Очень скоро нашлось место в общежитии, и я ушёл с "частного сектора". Хозяин ничего не имел против меня: