Видади Бабанлы - Когда молчит совесть Страница 38

— Не огорчайтесь, тетушка, — утешая, сказал он женщине. — Недалек тот день, когда мы навсегда избавимся от едкой отравы.

Женщина ничего не поняла из его слов и только недоверчиво покосилась: странный паренек — бледный, усталый, осунувшийся. Недоуменно поведя плечами, она поджала губы и промолчала: зачем связываться? Может, пьяный, а может, помешанный. Откуда было ей знать, что в лабораториях научного института есть ученые, которые денно и нощно думают, как избавить людей от ядов, укорачивающих жизнь.

Вугар не стал ничего объяснять, чувствуя, как радость победы с новой силой охватила его существо. Счастливо улыбаясь, он продолжал путь.

Возбуждение проходило, усталость брала свое, и снова единственное желание — спать, спать! — овладело им. Он поспешил домой. Узкая пружинная кровать была сейчас пределом его мечтаний.

Старая Джаннат обрадовано выбежала ему навстречу.

— Где пропадал, сынок? Ну разве так можно?! Я ведь беспокоилась, не знала, где ты, что с тобой…

— Конец, мама Джаннат, всему конец! — только и смог радостно крикнуть Вугар в ответ на ее тревожные расспросы.

Со вчерашнего дня старая Джаннат не находила себе места. Чего только не передумала, какие ужасы не рисовались ей. И сейчас лица на ней не было. Не слушая Вугара, она настойчиво продолжала засыпать его все новыми вопросами:

— Почему не ночевал дома? Можно ли так много пить? Всему есть предел! Погляди, от страха за тебя голова моя не держится на плечах!

— Пить?! — изумился Вугар. — Что вы, мама Джаннат, я работал, не спал…

Наконец смысл его слов дошел до Джаннат и, гулко хлопнув себя по коленям, она, запричитала:

— Когда ты себя пожалеешь?! Худой, точно камышинка! Угробишь ты себя…

— Успокойся, мама Джаннат! — повторял он. — Вот теперь и я смогу поехать на курорт. Растолстею…

— Превратиться мне в камень, если я поверю тебе! — вздохнула мама Джаннат и добавила: — Исмет вернулся. Пойди к нему, погляди: бодрый, здоровый, любо-дорого глядеть. Вот как надо жить… Он бережет свое здоровье!

— Исмет приехал? — обрадовался Вугар. — Дома?

— Дома, дома.

Радостный вбежал Вугар в соседнюю комнату и бросился к брату, чтобы обнять его.

— С приездом! Пусть легкими будут пути твои!

— Салам, — холодно ответил Исмет, не тронувшись с места.

Игнорируя его равнодушие, Вугар весело продолжал:

— Рассказывай, как ездил, как отдохнул?

Исмет только махнул рукой:

— Эх!..

— Почему же «эх»? Слава аллаху, поправился, загорел, погляди, какой красавец! Не завидую я кисловодским девушкам…

— Каким еще девушкам? — скривился Исмет. — Это почему?

— Да потому, что на их месте я бы не мог равнодушно глядеть на тебя. Не одно сердце превратил в пепел, а? Говори честно, было такое?

— Было… — начиная злиться, мрачно ответил Исмет.

— Еще бы! Мне хорошо известны повадки моего молочного брата! Ну, а как самое главное?

— Ничего хорошего, — пробормотал Исмет.

— Ты не встречался там с Алагёз?

— Лучше бы не встречался…

Вугар уже и сам раскаялся, что завел речь об Алагёз. Мрачные ответы Исмета ясно говорили, что он ничего не добился. Надо было немедленно переменить тему, и Вугар торжествующе сообщил:

— Можешь поздравить меня! Я сегодня добился положительных результатов…

— Да? Ну что ж, поздравляю… — через силу выдавил Исмет.

Поведение брата обидело и огорчило Вугара. Усталость снова овладела им. Он начал раздеваться.

— Прости меня, нет сил стоять на ногах. Две ночи провел в лаборатории, не смыкая глаз. Утром поговорим обо всем. — Он лег в постель и отвернулся к стене.

— Почему же утром? — услышал он сердитый голос Исмета. — Нет, давай сейчас… До каких пор будешь на одной руке два арбуза держать?

«Странный человек, — сквозь дрему подумал Вугар. — Месяц не виделись. А он, вместо того чтобы расспросить, как я живу, как дела, здоровье, обрушивается со своими обидами, оскорбляет… Да что я, рабом его родился, что ли?»

— О чем ты говоришь, Исмет? — обернулся Вугар, усилием воли заставив себя разомкнуть смежающиеся веки.

— Не крути! У лисы тоже хитрости хватает! Говори откровенно: до каких пор будешь мне помехой?

«А ты очень вежлив, — насмешливо подумал Вугар. — «Лисица, помеха»! Что и говорить, благовоспитанный молодой человек».

— Исмет, не в обиду тебе будь сказано, я и не подозревал, что ты можешь быть так груб и невоспитан. Откуда это у тебя, ума не приложу.

— Прекрати поучения! Меня не обманешь! Я все про тебя знаю…

— А до сих пор не знал?

— К сожалению, нет! Если дьявол прикинется ангелом, как его распознаешь?

Глаза Вугара смыкались, голос его звучал глухо, словно издалека:

— Ты, кажется, добыл обо мне какие-то сведения? Ну что ж… Об одном прошу: пожалей меня и подожди до утра. Утром все обсудим.

— Пожалеть тебя? А ты меня жалеешь?

Вугар ничего не ответил, и его молчание Исмет расценил как свою победу.

— Номер не пройдет! — крикнул он. — Эгоист! Ты всегда думал только о себе! Я долго терпел, хватит с меня!

— Прошу, объясни, в чем моя вина? Не начинай свою речь с того, чем должен ее закончить.

— Мало того, что я сказал?

— Да что я тебе худого сделал?

— Если ты честный человек, почему сразу не обрубишь концы? Почему не скажешь честно, что у тебя есть любимая девушка и тебе больше никто не нужен? Какую цель преследуешь своим молчанием?

— Кому я должен это сказать?

— Мархамат-ханум, Алагёз и прежде всего самому профессору Сохрабу Гюнашли, вот кому!

«Опять этот бред! — с тоской подумал Вугар. — Как спокойно мне жилось. Не было печали, черти накачали…»

— Просто смешно все это слушать, Исмет. Смешно, понимаешь? Меня никто ни о чем не спрашивает. Что же, я должен сам прийти и сказать: «Знаете, у меня есть любимая девушка»? А они мне ответят: «Нам до этого какое дело? Ты нам не кум, не сват…» С профессором у меня только деловые отношения.

— Ну и пусть не спрашивают! Все равно обязан сказать! Мархамат-ханум уверена, что ты их будущий зять. В Кисловодске только и разговоров было, что о тебе. Едва увидела меня, сразу: «Где ваш брат? Как ваш брат?» Алагёз как твое имя услышит, в лице меняется…

— Все эти разговоры не стоят выеденного яйца, — вяло ответил Вугар, уткнулся лицом в подушку, и голос его опять зазвучал глухо и отдаленно. Пустые слова, уверяю тебя…

— Нет, не пустые! Я сам слышал. Мне всегда приходилось делиться с тобой. Вся жизнь пополам. В младенчестве пил молоко моей матери, теперь хочешь у меня отнять Алагёз!

Вугар ничего не ответил. Сон одолел его.

Глава шестая

Обычно в коридорах института царили тишина и строгий порядок. Сегодня же Вугара встретил громкий смех, говор, там и тут слышались приветственные возгласы. Люди шумно здоровались друг с другом, веселые, нарядные, улыбающиеся. Не сразу поняв, чем вызвано такое оживление, он удивился, а потом вспомнил — окончилось лето, в институте начался новый трудовой год. Вугар невольно позавидовал этим празднично одетым людям, у которых за плечами был отдых, путешествия. Многие побывали в далеких уголках страны, повидали новые города, посещали музеи, театры, лазали по горам, купались в море, наслаждались прохладой. А он… Впрочем, сегодня у него больше оснований радоваться, чем у них! Пусть провел лето в неустанных трудах, в душном жарком городе, но зато он многого добился, а значит, заработал право гулять и развлекаться сколько душе угодно!

Подстегиваемый столь приятными размышлениями, он быстро, как на крыльях, взбежал по лестнице и вошел в лабораторию. Какая чистота, какой порядок! Это Нарын и Хадиджа-хала вернулись из отпуска. Нарын — словно она и не выходила из лаборатории — сидела на табурете возле окна, уткнувшись в книгу. Чуть поодаль, важно восседая на стуле, что-то вышивала Хадиджа-хала.

Увидев Вугара, они поднялись. Как всегда, первой заговорила Нарын.

— Где же вы, Вугар… братец? — нехотя сказала она. — Мы все глаза проглядели, ожидая вас. Беспокоились, думали, не дай бог, заболели…

Вугар внимательно смотрел на нее — перед ним была прежняя веселая Нарын, резвая и кокетливая. Ее небольшие живые глаза улыбались приветливо и ласково. Глядя на нее, он тоже заулыбался. Поздоровавшись с обеими женщинами, радостно сообщил:

— Я здоров! И работа к концу идет.

— К концу?!

На какое-то мгновенье Нарын замерла, удивленно глядя в глаза Вугара, и, вдруг опомнившись, совсем по-детски подпрыгнула и захлопала в ладоши.

— Ой, как хорошо, как хорошо-то! — приговаривала она, прыгая, вот-вот готовая броситься на шею Вугару. Кто знает, может, она и осуществила бы свое намерение, но Вугар стоял серьезный, сдержанный, и она умолкла, опустив руки…