Инна Мальханова - Королевский зал Страница 4

Девочки отпрянули от двери. Они словно окаменели. Света просто не знала, что же им теперь делать? Если броситься бежать назад, то он их, несомненно, услышит, догонит и убьёт. Если же идти на цыпочках, медленно и тихонько, то будет слишком долго - за это время он, конечно, выйдет из своего убежища и увидит их в пустом освещённом коридоре. А это значит, что он их всё равно тоже пристрелит как смертельно опасных свидетелей.

Вдруг Света решилась: она дёрнула Нину за руку и прошептала: "Бежим, спрячемся за той дверью!" Дети проскочили мимо опасной комнаты и вбежали в следующую, последнюю открытую дверь в самом конце коридора, дальше за которой была только глухая цементная стена. Дети стояли за бронированной створкой и не знали, что же им теперь делать? За этой дверью, в отличие от всех предыдущих, была полная темнота. Нина начала беззвучно плакать, а Света - лихорадочно соображать, как можно выпутаться из этого безвыходного положения. Но ей не приходило в голову абсолютно ничего. Она поняла, что они оказались в ловушке.

Глава 3.

Человек, который желает стать самураем, должен быть твёрдо уверен: не существует ничего такого, чего бы он не мог совершить.

Из "Хакагурэ" - Кодекса самурая

Нина продолжала хныкать, и Света испугалась, что тихие всхлипывания в конце-концов перейдут в громкий рёв, и тогда их гибель станет просто неизбежной. Ситуация осложнялась с каждой минутой. Света поняла, что пути назад уже нет. Оставалось идти только вперёд. Но впереди были лишь глухая цементная стена да эта последняя дверь, ведущая неизвестно куда, потому что за дверью, в отличие от всех предыдущих, было совершенно темно и ничего не видно.

Вдруг раздался металлический скрежет той, другой двери и шаги вышедшего из помещения солдата. Он направлялся прямо в сторону девочек. Негромкие сами по себе звуки гулко отдавались в пустом пространстве коридора. Девочки замерли от ужаса. Пройдя пару шагов, солдат остановился совсем рядом. От девочек его отделяла только дверная створка, за которой притаились просто окаменевшие Нина и Света.

Потом наступила тишина. Солдат стоял тут, на расстоянии вытянутой руки, но ни он, ни девочки не видели друг друга. И он не знал, что здесь есть ещё кто-то, кроме него самого. Трудно сказать, сколько времени длилась эта жуткая тишина, но вдруг раздался страшный грохот - Света поняла, что услышала звук выстрела, многократно усиленный эхом пустого пространства. Потом что-то звякнуло и покатилось по полу. И опять наступила долгая страшная тишина.

Невозможно было, конечно, так и стоять вечно за этой металлической дверью. У девочек ныли руки и ноги от недавнего лазанья по лестнице и долгой ходьбы по подземному коридору. Им хотелось только одного: рухнуть на пол, закрыть глаза, заснуть, а потом проснуться утром опять в своей комнате, рядом с мамой и папой и понять, что всё это было лишь страшным сном, который надо поскорее забыть.

Но страшный сон никак не кончался. Надо было в конце-концов что-то предпринять, хотя бы узнать, что произошло там, в коридоре за дверью. Света побоялась выглянуть из-за двери. Она просто легла на пол и заглянула в щель. То, что она увидела, привело её в ещё больший ужас. Солдат лежал на полу, рядом с ним валялся пистолет, недалеко от него белел сложенный вчетверо лист бумаги, похожий на письмо, а совсем близко от лица девочки блестел овальный металлический жетон с готическими немецкими буквами. Из головы солдата на пол натекла целая лужа крови. Солдат был мёртв.

- Ниночка, ты знаешь, он умер. Ты не бойся! Он лежит тут рядом, за дверью. Он выстрелил себе в голову и больше ничего не может нам сделать. Теперь мы можем вернуться обратно, пошли! Только ты закрой глаза и не смотри - я тебя проведу за руку. А потом просто иди вперёд и не оглядывайся. И тогда тебе совсем не будет страшно.

Нина вздрогнула. Не слушая старшую сестру, она выглянула за дверь и дико закричала. С ней случилась истерика. Девочка никогда раньше не видела мертвецов, только слышала о них страшные истории и рассказы других детей, которые так любят пугать друг друга тёмными вечерами в тёмной комнате. Свете никак не удавалось успокоить ребёнка. Нина наотрез отказалась пройти обратно мимо трупа, а тащить её насильно у Светы нехватило бы ни решимости, ни даже просто физических сил. К тому же, если сказать честно, то и сама она тоже невероятно боялась этого мёртвого солдата, хотя и понимала, что теперь он уже не опасен ни для кого.

Значит, путь назад перекрыт, и им оставалось идти только вперёд. Наверное, самое страшное уже позади. Им больше ничто не угрожает, и они скоро окажутся дома. Ведь если у этого подземного хода был выход в их доме, то где-нибудь в другом месте, конечно же, должен быть и вход, скорее, даже не один. Света нагнулась, просунула руку под дверь, нащупала медальон с готическими буквами и положила его себе в карман. А затем девочки, освещая путь фонариком, взявшись за руки снова шагнули в темноту, которая всё-таки была не такой страшной, как оставшийся позади ужасный коридор, хотя и освещённый, но с трупом и лужей крови на сером цементном полу. Массивная металлическая дверь захлопнулась за ними навсегда.

За этой, последней дверью не было ни склада, ни электрического освещения. Стены стали шероховатыми - узкий извилистый коридор был пробит прямо в каменной породе. К счастью, ход оказался довольно коротким: пройдя несколько его коленец, девочки наконец-то увидели выход, который слабо светился в темноте.

Изо всех сил дети заторопились к выходу, вот они уже делают последние шаги... Но, выскочив из лаза, они, к своему ужасу, вдруг поняли, что попали не на свободу, а снова в какое-то огромное подземное помещение. Однако после столь длинного ночного похода и таких страшных впечатлений у них просто не было больше сил ни плакать, ни даже осмотреться, где же это они теперь очутились. Ныли руки и ноги, плечи оттягивали детские рюкзачки, набитые домашними сухарями и немецкими галетами. Девочки просто рухнули на землю и тут же заснули, очень надеясь, что завтра, вопреки логике и несмотря на ужасную очевидность всего происходящего, они всё-таки проснутся у себя дома - в своей детской комнате и в своих тёплых постельках...

*

В подземелье просто исчезло такое понятие как время. Дети проснулись от холода почти одновременно, но не знали, сколько времени они проспали, было ли сейчас где-то там далеко на земле утро, день или вечер. Они с удивлением обнаружили, что выспались очень хорошо, что несмотря на холод, чувствуют себя прекрасно, ничего у них уже не болит, и им ужасно хочется есть. И, самое главное, теперь им совсем не страшно, а даже интересно - что же будет дальше. Ведь пока что даже самые опасные вчерашние приключения кончились для них вполне благополучно.

Первым делом они наелись галет, запивая их водой из фляжки, а затем решили осмотреть то место, куда попали. Их приют оказался маленьким подземным гротом, слабо освещённым каким-то явно не солнечным, не электрическим и даже не дневным светом, проникавшим в него со стороны входа. Грот напоминал театральную сцену, где кулисами служили сталактиты и сталагмиты, обрамлявшие его слева и справа - их длинные белые искрящиеся сосульки толщиной с детскую руку свисали с потолка и поднимались с земли навстречу друг другу. Задник же этой сцены представлял собой сплошной каменный массив, в котором зияла дыра тёмного лаза, из которого девочки появились вчера, чтобы тут же рухнуть на землю и заснуть. А где-то впереди мерцало слабым светом громадное пространство, чем-то похожее на подземный зрительный зал.

Не оглядываясь назад и не говоря друг другу ни слова, Света и Нина одновременно устремились из грота наружу. Они и вскрикнули тоже одновременно: то, что они увидели, просто не поддавалось никакому описанию. Как оказалось, дети очутились на дне гигантской пещеры, похожей на волшебный, просто королевский зал какого-то сказочного замка. Стены зала испускали слабый ровный свет, не дававший теней, но вполне достаточный для того, чтобы хорошенько разглядеть всё, что открылось здесь изумлённым глазам Светы и Нины. Они долго стояли молча, не в силах выйти из восхищённого оцепенения. Наконец Нина прошептала:

- Мы же попали в волшебное царство, понимаешь!

На что Света, изумлённая не меньше, чем её младшая сестра, всё-таки вполне рассудительно ответила:

- Но ведь мы всё равно должны вернуться домой. Пойдём, поищем дорогу.

В этом зале, как и в маленьком гроте, тоже свисали с потолка и стен сталактиты, росли вверх сталагмиты, но здесь они были просто гигантскими - тощиной с мужской торс. Окинуть зал сразу, одним взглядом оказалось просто невозможно: взгляд упирался в каменные колонны сталактонов - слившихся в единое целое сталактитов и сталагмитов, медленно, но верно, веками и даже тысячелетиями растущих навстречу друг другу.