Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек Страница 40

Опять она всего лишь служанка, только теперь хозяева ее гораздо грубее, несправедливее и многочисленнее. Что тут предпримешь?! Не драться же со старухой! Да еще неизвестно, чем кончится семейный скандал. Ведь даже Аллям будет не на ее стороне.

Сейида несколько раз жаловалась мужу, но тот лишь бормотал:

— А что ты хочешь? Все так живут… Надо уметь переносить тяготы. Прислуги у нас нет.

— Я и есть прислуга!

— По крайней мере, в своем доме, не у чужих людей…

— Только и слова, что свой дом, а на деле настоящая каторга.

— Ничего, привыкнешь…

— Никогда!

— Как же тогда жить?

— Отдельно! Самим по себе!

— Выходит, я должен снять для тебя особняк?

— А ты как думал?!

— На какие шиши?

— Это уж твое дело. Завел жену, так устрой по-человечески, а не в этой норе!

— Что ты говоришь! И это о доме, в котором тебя приютили?

— Меня тоже не на дороге нашли.

— А кем ты была? Может, хозяйкой, а?..

— Я была полноправным членом семьи! А кто я на этой каторге?

— Ты работаешь на себя…

— И еще на десять человек!

— Это твои родственники.

— Аллям, как ты не поймешь — я хочу жить только для нас двоих!

— Вымоли особняк у Аллаха!

Подлинной хозяйкой в доме была свекровь. Но командовать невестками и внуками ей казалось мало — ока то и дело выбегала на двор и гонялась за мальчишками, крича во все горло. Аллям пытался урезонивать мать, но куда там — это только еще больше распаляло ее. Особенно доставалось Сейиде. Та уступала, как могла, избегала ссор, но чувствовала, что надолго ее не хватит.

Однажды жарким душным утром — Нил уже разлился — Сейида поднялась с постели, завернулась в черную накидку, в которой теперь, после замужества, она всегда выходила на улицу, и, не говоря старухе ни слова, двинулась к двери.

— Далеко собралась? — вскинула голову свекровь.

— Пойду прогуляюсь.

— Куда?

— Навещу госпожу Фатьму, на рынок зайду…

— А стирка?

— Разок и без меня можно обойтись.

— Тафида больна, а Наима печет хлеб. Кроме тебя, стирать некому.

— Выстираю, когда вернусь.

— У Мансура и Алляма нет чистой смены.

— К завтрашнему дню высохнет.

— А ты пойдешь шляться?!

— Как вам мысли-то такие приходят на старости лет! Не гневили бы Аллаха, уже одной ногой в могиле! — сорвалась Сейида.

— Смерти моей желаешь?! Ах ты дрянь!

— Не дряннее вас!

— Так ты ругаться!

Старуха вскочила, ухватила невестку за платье и дернула изо всех сил. Раздался треск рвущейся материи. Сейида оттолкнула свекровь, и та с громкими воплями упала на пол. На ее крики прибежали Наима и Тафида. Шуму было на весь квартал. Собрались соседи, вся улица с восторгом наблюдала, как «учат» молодую невестку.

Наконец, нашлись добрые люди — растащили дерущихся и развели по разным комнатам. Свекровь никак не могла остыть, все ругалась и кричала, что ее сын должен задать ослушнице примерную трепку. А Сейида плакала и клялась, что, если муж не подыщет собственного дома, она и минуты с ним не останется.

Пришел Аллям. Он уже знал все и во всех подробностях от многочисленных доброжелателей. Сейида кинулась к мужу, едва он показался на пороге:

— Или я, или твоя мать! Больше ни секунды не останусь в этой тюрьме!

— Ладно, ладно, успокойся! — остановил ее Аллям. — У нас нет ни гроша. Как мы можем снять собственный дом? На что купим обстановку? А если уж тебе так хочется жить отдельно, давай деньги.

— Откуда они у меня?

— А драгоценности?

— Продать мои украшения?

— Зачем продавать? Заложим, а потом как-нибудь выкрутимся и выкупим.

— А можно так?

— Конечно.

Сейида достала ключ, висевший на шнурочке на шее, открыла ящик в платяном шкафу и вытащила свое приданое.

— На, бери, и да поможет нам Аллах выбраться из этой тюрьмы!

Глава 27

Прошло несколько дней. Огонь ненависти, прорвавшийся так внезапно сквозь показную сдержанность, казалось, притих. Но под пеплом еще тлели угли, готовые разгореться в любой момент.

Умм Мансур скрупулезно, с каким-то затаенным удовольствием подмечала промахи невестки и бранила ее за глаза. С Сейидой она общалась только через посредников. Чаще всего приказания свекрови передавала Тафида, которая не слишком-то жаловала зловредную старуху, но из страха перед Мансуром держала ее сторону.

Едва начиналось утро, как свекровь заводила:

— Эй, Тафида, скажи своей королеве, чтобы кастрюли почистила! А то она до вечера прождет слуг своего отца!

Разумеется, Сейида все это отлично слышала и кричала в ответ:

— Передай, что я давно на ногах! Уже устала до чертиков!

— Сама чертовка! — вопила свекровь.

Словно и не словами перебрасывались теперь в доме, а булыжниками. Не успевал Аллям показаться в дверях, как мать начинала причитать.

— Житья мне не стало, сынок, со свету сживает, проклятая…

— Ну, что еще случилось?

— Кричит, ругается, перед людьми позорит!

— Ладно, мать…

— Хлеб сожгла!

— Ничего страшного…

— Стекло разбила, а ты ей слова не смей сказать — того и гляди вцепится!

— Бывает…

— Тарелку уронила…

— Хватит, мать, у меня уже голова пухнет от твоих жалоб.

Умм Мансур переключалась на сына:

— Неблагодарный! Я-то, дура, на него всю жизнь положила!

Аллям уходил к себе, но там его поджидала доведенная до отчаяния жена:

— Ну, что-нибудь сделал?

— Насчет чего?

— Насчет жилья.

— Ищу пока.

— На каждом шагу объявления висят, а ты все ищешь!

— Это где же?

— На Род эль-Фараг.

— Там слишком дорого. На такую квартиру день и ночь придется работать.

— Вот уж не думала, что ты еще и лодырь!

— Выбирай слова!

— Мне все равно, где жить, лишь бы не здесь.

— Что ты меня подгоняешь? Это дело нешуточное. Времени требует. Потерпи.

— Сколько можно?! Тут всякое терпение лопнет.

— Аллах милостив — все устроится…

— Я смотрю, единственная возможность избавиться от твоей сумасшедшей мамаши — руки на себя наложить!

— Уж, какая есть. Родителей не выбирают, вот жену надо было бы подыскать не такую строптивую…

И такие «беседы» велись изо дня в день… Аллям уже не спешил домой. Хватит с него нытья. Да и в Сейиде, как оказалось, нет ничего особенного. Распалил себя, как мальчишка, вообразил невесть что, вот и попался. Обычная история. Правильно говорится: запретный плод всегда сладок! Если вначале и была какая-то прелесть новизны, то теперь и это исчезло. Аллям стал все чаще отлучаться, и уже никого не удивляло, когда молодожен возвращался за полночь. Вначале он еще утруждал себя заготовленными оправданиями, а потом решил, что и это лишнее.

Сейида не допытывалась, где пропадает муж. Единственное, что ее интересовало: скоро ли они переедут? Однажды она спросила Алляма о своих драгоценностях.

— Что с ними сделается? — неохотно отозвался тот.

— Тебе трудно ответить? Где они?

— У менялы.

— А деньги?

— Я еще не брал.

— Почему?

— Куда мне спешить? Завтра зайду…

— А зачем ты оставил у него украшения?

— Ну… знаешь… он хотел показать их ювелиру…

Сейида спросила:

— А меняла — надежный человек?

Аллям взорвался:

— Нужны ему твои побрякушки! Ты всех ворами считаешь!..

А перепалки между Сейидой и свекровью с каждым днем становились все ожесточеннее. Аллям почти совсем перестал бывать дома. Однажды, когда он вернулся уже перед рассветом, Сейида потребовала:

— Верни мне мои драгоценности!

— Ты что, раздумала снимать квартиру?

— Я сама займусь этим делом.

— Ты не веришь мне?

Утром Сейида отправилась навестить госпожу Фатьму. Прежние хозяева всегда встречали ее радушно и приветливо. Но за всеми участливыми расспросами, доброжелательными советами, настойчивыми угощениями все же проглядывала некоторая заданность — к замужней Сейиде относились как к гостье. Да это и понятно: теперь она отрезанный ломоть. Сейида, как и раньше, хлопотала по хозяйству — помогала готовить, мыть посуду, — но эти привычные хлопоты создавали только иллюзию прежних отношений.

Фатьма встретила ее ласково: она словно чувствовала, что сегодня Сейида зашла не просто от скуки.

— Ты что такая грустная? — участливо спросила она. — Тебе хорошо живется?

— А что вообще хорошего в этом мире?!

— Это верно — одни заботы да беспокойства, — согласилась Фатьма. — Но все-таки признайся, что тебя тревожит.

— Трудно сказать в двух словах, а долго и говорить об этом не хочется.

— Большая ошибка — жить с родственниками мужа, Сейида! Как бы к тебе ни относилась свекровь, пусть даже лучше, чем к дочери, надо устраиваться собственным домом…