Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ Страница 41

– Я устал слушать свои сказки. И чем тебе наши мужики не нравятся? Все твои кумиры – это скандинавы, турки и сербы.

– Ты знаешь, разница видна уже на границе… Вот пересекаешь границу… И наши мужчины… такие неухоженные, такие пузатые…Я же уже это говорила.

– И я? Неухоженный и пузатый?

– Ты – лепотан, как говорил Новица.

– Слушай, почему ты все время вспоминаешь Новицу? Забудь о нем? Или он тебе понравился?

– Да нет… Но я его спокойно вспоминаю, а ты почему-то всегда нервно.

И замолкла.

А снаружи уже все клокотало. Казалось, неведомая сила сейчас вознесет их вверх и закружит вместе с палаткой. Возникло чувство, будто находишься внутри торнадо.

Но через минуту все внезапно стихло… Опять наступила пугающая тишина, вместе с которой в палатку медленно вполз морозная стужа и улеглась у самых ног.

– Ты – турист, – кинула Ева безапелляционно в темноту, как бы заканчивая разговор и кутаясь в свои тряпки. И снова стала демонстративно умащиваться на своем каменистом ложе.

– Почему?

– Потому что ты часто говоришь: «Поедем, посмотрим город».

– Ну и что?

– Потому что город без людей – это только бесчувственные каменные стены. Что толку их осматривать?

– Это твое частное мнение. Тысячи людей ездят по городам и осматривают их.

– Они чемоданы по определению.

– А ты что, не осматриваешь города?

– Как антураж.

– Ну да… Проехала Дубровник, как вроде так и надо было.

– Ну и что? Шибеник точно такой. Но там мы встретили Пашкo…

– Дался тебе этот Пашкo… Он что, женился на тебе? Это ты пристала к нему: ты есть на фейсбуке? А он даже и не хотел ничего давать никаких координат. Зачем ты к каждому пристаешь, есть ли он на фейсбуке?

– Чтобы потом наблюдать как они живут… Что у них случается в жизни… Знаешь, как они потом радуются, когда я выставляю их фотографии. Они и их друзья…

– И зачем это тебе? Ты в дороге встречаешь сотни людей! Это все ситуативные знакомства. Завтра они о тебе и не вспомнят, а ты к ним лезешь со своими фейсбуками. Почему ты везде суешься, куда тебе не надо?

Зря наехал… И спросил как можно участливее, а на самом деле желая в очередной раз перевести разговор:

– Слушай, а что ты про бабушку говорила?

– Про какую?

– С Крыма…

– Ах да… Бабушка… Я когда подросла, то начала спрашивать: а почему наш городок татары называют Кикинеи?з? Но бабушка всегда отмалчивалась. Да и никто эту тему никогда не подымает. Потом я полезла на горище, а там какие-то детские игрушки, платья восточные. Уже все наполовину истлело. Как в триллере. Половина триллеров начинается с того, что кто-то что-то нашел на запыленном чердаке. Понимаешь, оказалось, моя бабушка просто приехала с Калуги по спецпереселению и заселилась в чужой дом… Сейчас дом этот продали… Я как-то спросила одного муллу: а почему вы не ставят вопрос, как в Прибалтике о возвращении ваших жилищ? А он мне сказал, что, во-первых, чтобы не создавать напряженность, а во-вторых, ну что толку, что один вселится, а кругом русские? Татарам надо жить скученно, аулами, чтобы мечеть была и все такое.

– Так вы дом продали?

– Да… Татарам. Практически за бесценок. Таково было мое условие. И мама поддержала. Отец тогда хорошо зарабатывал, и мы купили квартиру в Ялте, но потом и ее продали, когда отец умер. Но что характерно – мы одни такие на весь Крым. Все остальные спецпереселенцы из России считают, что так и должно быть, и никто своим поступаться не собирается. Никто не задает неудобные вопросы своим предкам. Крымских татар начали депортировать в 1944 году, а в их дома селили россиян целыми колхозами. И что они делали? Сады рубили на дрова. Многие, правда, сбежали, потому что не знали, как растить непонятный виноград, да и оводы закусали. Вот поэтому и присоединили потом Крым к Украине, потому что не смогли россияне потянуть Крым ни финансово, ни хозяйственно. Потому что они могут только разрушать и сеять вокруг себя ненависть.

И замолкла надолго. Слышно было только сопение. Наконец, прежде чем заснуть, Ева прошептала:

– В Крыму что-то вызревает… Что-то будет там, не знаю что. Очень много негатива от этих пришлых кацапов. Не знаю… Морем их смоет или еще что… Не ихняя земля это… Агрессивные они… И ведут себя как оккупанты…

… А утром они выползли в незнакомый хрустальный мир. Арктический ветер хлестал по щекам, и собирать вещи пришлось, дрожа на холодном ветру. Натянув на себя свитера и куртки, побрели к АЗС, где с удовольствием посетили туалет Number 1 и, выпросив горячей воды в стеклянном кафе, позавтракали на террасе дежурными сухими бутербродами, запивая напитком «3в 1». С лицом фарфоровой статуэтки бледная Ева сидела, не шелохнувшись, согревая руки о горячую кружку. Через витрину на них смотрела красноносая официантка. Даже не верилось, что вчера вечером они сидели на этом же месте в футболках, наслаждаясь ласковыми теплыми дуновениями.

После завтрака двинули на трассу, но через час морозный резкий ветер заставил вернуться назад к АЗС. Ева взялась вписаться по прямому контакту и скромно поинтересовалась у двух мужиков, не подбросят ли их хоть куда-нибудь. Те на удивление охотно согласились взять трясущихся иноземцев на борт до Бенковаца по пути в загородный дом, куда водитель Дарко ехал с другом отметить какой-то праздник.

… Так они мгновенно очутились в холодной осени. И высадившись на развилке перед Оточацем, оба удивленно разглядывали хрупкий пейзаж, вдыхали прохладный воздух, жмурились от яркого солнечного света. А стоп – через пень колоду… В автомобилях в основном ехали бесцветные туристы, направляющиеся в заповедник. Даже два пацана на одесских номерах промелькнули. Все выглядело как мультипликационном фильме – четко, фотографически, без размытостей.

И попешачила неприкаянная парочка через этот хрустальный рисованный мир в никуда… Ева, как всегда, безнадежно отстала, и он первым вошел в центр горного городка Оточац. Отдыхать некогда. Надо срочно найти Интернет и еду, но все магазины, вплоть до супермаркетов оказались закрытыми в связи с праздником. По дороге спросили какую-то девушку, что за торжество, оказалось, День независимости Хорватии.

Для ночевки нашли большой огород рядом с домом и пристройкой прямо возле трассы. Вдали виднелся лесок, но желание тащиться туда напрочь отсутствовало.

Хозяева охотно разрешили поставить палатку, но туристические районы порождают соответственное мышление. Человек с рюком – это доход. Народ развращен и не желает зарабатывать чем-то другим. Турист – это человек, у которого есть деньги. Раз добрался сюда, делись с местными. Снова нехитрый привычный ужин: остатки месного нарезака с хлебом, а для чая им любезно предоставили кувшин с кипятком. Спасибо и на этом. Ровно то, что просили. Вот как попросили кипятка, так и получили. Ни больше ни меньше.

– Ева… А я вот думаю, неужели и грузин когда-нибудь испортят туристы?

– Ну, на побережье тоже туристы. И побережье разнится от Сванетии…

– Ты была в Сванетии? Мы тоже с Марианной туда заезжали.

– Была… Душа за них болит. Будет им то же, что нашим гуцулам. Мы там встретили украинских туристов и решили с ними переночевать. А вечером пришли местные и принесли еды с вином, как у грузинов водится. И вот один из наших так брезгливо говорит: «Надоели уже…». Типа, ок, принес жратву и вали, а грузинам ведь хочется еще и пообщаться! А я подумала: бедные сваны… Вот так и индейцы когда-то выносили еду своим завоевателям, а потом их вытеснили с собственных земель. Зачем Михо развивает там туризм? Чтобы уничтожить сванов?

… Утром до Верховни доехали на грузовичке, а оттуда их вывез Борислав – такой себе дедушка-аккуратист, который в процессе передвижения недвусмысленно жаловался на маленькую пенсию и дорогой бензин.

– Нема пара, – пропищала Ева с заднего сидения. – Мы стопарим.

В следующий раз придется в багажник запихивать эту вертихвостку, чтобы не лезла на первые роли. Дедушка немного сник, но продолжал уверенно держаться за руль. Складывалось впечатление, что их специально везут туда, куда водителю не надо. Неудобно, если дед потратится на дорогой бензин, чтобы доехать туда, куда самому ему не надо.

– Idete negdje? – попытался осторожно выяснить. – Na posjeta?

Но Борислав замотал головой, объясняя знаками: знаю, что делаю…

И-и-и… проехал очередное село.

В таких случаях рекомендуется молча ждать развязки событий. Так учила Марианна. Пока тебя везут – молчи. Свернут с твоего пути – срочно выходи под любым предлогом.

Но Борислав высадил своих пассажиров на отличной позиции, чуть ли не перед Врело. Так мог сделать только человек или знакомый с автостопом, или сам бывший автостопщик. Ошарашенная Ева кинулась по своему обыкновению хватать Борислава за руку, постоянно повторяя его имя, благодарила, обнимала и даже, кажется, поцеловала. Дедушка довольно улыбался…