Эдгар Вулгаков - Течение времени Страница 43

– Александр Иванович, когда вы успели всех рассмотреть и, может быть, даже познакомиться? Шустер генерал!

Потом они пошли к морю, и Алеша сдерживал себя, чтобы не ускорить шаг. «Вот оно, мое дорогое и долгожданное море. Работая в МТС, никак не думал, что увижу тебя. Болезнь да настойчивость Леночки помогли с тобой встретиться. Синее, даже темно-синее, и чуть-чуть взволнованное, перебирающее шуршащими ракушками у берега, и чем дальше от берега, тем все более и более спокойное на вид».

Солнышко начало заметно припекать, и Алеша снял свитер, но не надолго. Холодный ветерок с моря вскоре заставил его вновь утеплиться, но уходить не хотелось. Морская стихия его буквально завораживала.

– Стоял бы на берегу и смотрел, как незаметно меняются краски волнующегося моря: вдалеке появляются барашки, ближе к берегу они превращаются в волны, которые взрываются, натолкнувшись на волнорезы, и разлетаются миллионами драгоценных частиц, через мгновение превращаясь в бесконечный белый прибой. Волны накатываются на берег, а потом, пятясь, убегают в море… А еще хотелось бы увидеть последний луч заходящего солнца – он должен быть непременно фиолетовым, как крайняя полоса спектра белого цвета, как крайняя полоска радуги, если бы солнце заходило за чистый горизонт моря. Но здесь этого не дано – солнце уходит за горы.

– Алеша, вы лирик, романтик, поэт.

– Нет, Александр Иванович, я не тот, и не другой, и не третий. Просто я влюблен в красоту – в природу, в женщин, в жизнь без подлецов, в лошадей и вообще в животных… Пошли в парк, если не возражаете, надо посмотреть на отдыхающих, скоро обед.

Прогуливаясь, они встретили почти всех дам, о которых генерал успеть рассказать Алеше: прелестную грузинку, задумчивую, погруженную в себя, и двух молоденьких женщин из Прибалтики, почти иностранок, – они шли под руку, настороженно оглядываясь по сторонам, как будто опасаясь затеряться на далеком Кавказе, вдали от родины, и, наконец, величаво пронесла себя пышная красавица.

– Да, генерал, вы правы, очень интересная и, словно сошедшая с картин Кустодиева красавица, но с иным содержанием. С ней, возможно, будет интересно.

Вдруг он услышал знакомый голос соседки по купе:

– Алеша, а я вас искала целое утро, здравствуйте.

– Света, привет! Товарищ генерал, разрешите представить Светлану – будущего ветеринарного врача. Если у вас заболеет ваш конь Казбек или овчарка Джульбарс, то Света поможет. Так, Света, я правильно говорю?

– Я не знаю, надо посмотреть. Потом я еще не защитила диплома и не имею права практиковать. А что с ними?

– Что с ними, товарищ генерал?

– Джульбарс проглотил косточку, удалили. Теперь он в порядке. А Казбек повредил копыто – правое или левое заднее – забыл после падения с коня. Мы в долгу не останемся, и армия вас не забудет.

– Товарищ генерал, поскольку мы на отдыхе, разрешите к вам обращаться не по-уставному.

– Разрешаю, зовите меня просто – Александр Иванович, не надо перечислять мои награды, отличия, звания, мы на отдыхе.

– А теперь пошли есть, я бы даже сказал «смаковать», протертый овощной суп, жидкую геркулесовую кашу на воде с вываренным и распаренным кусочком мяса. Но прелести жизни не только, далеко не только в еде, смею вас в этом заверить.

Два свободных места за столом заняли «иностранки» из Вильнюса. Муж Айны, той, которая только понимала, но не говорила по-русски, оказался директором чулочной фабрики, он и достал путевку на двоих.

– Но план, план выше моря, – заметила Инара, – и вместо мужа Айны поехала я, подруга, повезло.

Они были в ореоле какого-то иностранного изыска, непривычного для советских граждан. Обе в красивых костюмах, с дамскими сумочками, в шляпках, с платочками, выглядывающими из кармашка кофточки, в поведении за столом, в каких-то мелочах. И запах их духов отдавал заграницей, и прически не походили на «шестимесячные» завивки большинства дам. Недолгое пребывание в семье братских республик не успело прибалтов причесать под одну гребенку.

Алеша стал на полном серьезе рассказывать о диких кавказских нравах умыкания женщин в жены, особенно из Прибалтики. Александр Иванович поведал леденящую душу историю о знакомом генерале, чью шестнадцатилетнюю дочь с третьего этажа соседнего корпуса санатория выкрали абреки. Для убедительности он встал и подошел к окну, чтобы показать корпус санатория, в котором произошла эта драма, но оказалось, что из-за деревьев здания не видно.

– Когда отец вбежал в комнату дочери, а они занимали двухместный номер, и увидел, что его дочь пытаются выкрасть, он выхватил шашку, убил одного абрека, в темноте ранил дочь, а второй абрек, выпрыгнув из окна, сломал обе, нет – одну ногу. Свистом подозвав ахалтекинца, кое-как взгромоздился на него и умчался, как ветер. Что поделаешь, таковы нравы. Главное, не теряйте из вида одна другую, всегда ходите под руку, тесно прижавшись, а в случае опасности визжите, насколько позволяют голосовые связки. В связи с исключительностью случая можно и сорвать голос, потом восстановите на кавказских минеральных водах, правда, там тоже абреки, но их значительно меньше, чем здесь. Как ты думаешь, Алеша, меньше?

– Я бы не сказал.

– Если все же вас выкрадут, то мы с Алешей сложимся и вас выкупим.

– Александр Иванович, а дочь генерала уже поправилась? – спросил Алеша.

– Уже. Больше скажу. Она влюбилась в абрека, абрек приехал в Москву, и они поженились.

– Товарищ генерал, а за какого абрека она вышла замуж – за первого или за второго?

– Конечно, за первого. Второй так и остался хромым на всю жизнь.

– Но первый же был, кажется, убит.

– Нет. Оказалось, его тяжело ранило, и дочь генерала ухаживала за ним, а за ее ранами он ухаживал. Теперь Вера, так зовут дочь моего приятеля-генерала, в «Лебедином озере» танцует четырех лебедей, крайней справа, в Большом.

Сначала они слушали очень внимательно, и Айна что-то переводила Инаре. Потом, внимательно посмотрев сначала на одного, а потом на другого и погрозив пальчиком, сказала, обращаясь к подруге:

– Александр Иванович и Алеша пытаются нас разыграть, кажется, я правильно сказала. Разыграть – это значит пошутить или подшутить, может быть, даже напугать, как будто мы приехали бог знает из какой глубинки. Потом они начнут себя сами разоблачать и каяться в своих нехороших намерениях поселить в наших душах кошмар. Причем все это начинается и завершается в пределах стола.

– Инара, вы раскусили нашу игру с Алешей, мы падаем ниц и целуем ваши ручки и – мысленно – ножки.

Они вскочили со своих мест, галантно отодвинули стулья, помогая дамам выйти из-за стола и, рассыпаясь в любезностях, распрощались до ужина.

– Александр Иванович, пошли спать, у нас целых два часа.

Первые две недели Алеша спал до полдника, потом, отоспавшись, спал минут сорок, не более, а остальное время, удобно устроившись в кресле у окна, читал толстые журналы из библиотеки, стопочкой лежавшие на тумбочке. Александр Иванович тихо посапывал, пока Алеша не будил его звуком, отдаленно напоминающим пионерскую побудку горном, сложив ладони трубочкой. Вечером они отправились на двухчасовую морскую прогулку до Адлера. На обратной дороге немного покачивало, стало прохладно, даже холодно, и отдыхающие потянулись в кают-компанию. И тут вдруг Александр Иванович, встав со своего места, попросил внимания:

– Друзья, в санаторий мы попадем не раньше, чем минут через сорок. Чтобы не замерзнуть и не простудиться, давайте все поднимемся со своих мест и, чтобы согреться, сделаем физические упражнения. Начали…

Настроение у экскурсантов поднялось, кто-то предложил спеть – спели. Светлана попросила Алешу почитать стихи, он согласился.

– Я прочитаю «Элегическое стихотворение» Ярослава Смелякова про женскую долю. Немножко грустное, но такова жизнь.

Вам не случалось ли влюбляться —мне просто грустно, если нет, —когда вам было чуть за двадцать,а ей почти что сорок лет?..

Все дружно зааплодировали. Теплоход подходил к причалу, и на сходнях к Алеше пробилась миловидная женщина лет тридцати, как показалось вначале, а может быть, моложе, и, дотронувшись до его руки, видимо стесняясь, попросила немного задержаться. На берег они сошли почти одновременно. Алеша помахал рукой Александру Ивановичу и его спутницам: мол, не ждите меня, я вас найду.

– Можно вас звать Алешей?

– Конечно.

– А я Валя. Алеша, вы прочитали стихотворение, которое напомнило мне историю моей подруги. Мне бы хотелось переписать его, можно?

– Хоть сейчас, я вам продиктую.

Они пошли к спальному корпусу, у входа в который их ждала Света.

– Вот и Светик! А мы идем записывать стихи.

Попросив листок бумаги у дежурной, они устроились за столиком в вестибюле. После того как Валя записала понравившиеся строки, Алеша прочитал, как он выразился, на сон грядущий из Рюрика Ивнева: