Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы Страница 43

Когда Эдик застегнулся наглухо, он принялся поправлять узел галстука.

– Алина, можно тебя на минутку, – решила пресечь назревающий скандал Лариса. – Эдуард Евгеньевич, мы отлучимся на перекур?

– Я – не Евгеньевич, – обижено промямлил в спину удаляющимся из офиса дамам штатный авгур.

– Подруга, ты зря выделываешься, – на фоне туалетных кабинок круто взяла быка за рога сестра Лариса. – Все переменилось. Похоже, Максим сюда уже не вернется, а нашим начальником станет Эдуард.

– Ну, ты и стерва, подруга, а говорила: «Давайте Максиму поможем, давайте Максиму поможем…».

– Говорила. Ну и что? Как учил Казанова: «Больше всего в жизни я смеялся над Дон Кихотом, когда бедному рыцарю пришлось защищаться от освобожденных им же каторжников».

– С какой попытки вызубрила?

– С первой, – гордо выпятила обтянутую бежевым свитерком грудь Лариса.

– Ладно, подруга, – решила, что против танка не попрешь, Алина. – Ну и как он тебе?

– Кто?

– Я что – дура, ничего не понимаю? Твой Перов?

– Почему «мой»?

– Лариса!

– Алина!

– Лариса!

– Ладно, пусть будет «мой». Ты знаешь, подруга, парниша ни свят, ни клят, но что-то в нем есть. А щеки и палец у него пройдут. Пойдем, не будем затягивать перекур, но я тебя предупредила.

Они вышли и в сумраке коридора столкнулись со странной парой.

– Владимир, позвольте представить вам сестер Алину Петровну и Ларису Сергеевну, – свысока махнула на них перстами гражданка лет двадцати восьми в солнцезащитных очках.

Держащийся на шаг за ней немолодой папик равнодушно вежливо кивнул благородными сединами, и парочка вперед сестер устремилась в офис ИСАЯ.

Обе наши красавицы синхронно испытали мощный укол подсознания, они где-то видели этого папика, то ли он играл роль второго плана в сериале «Моя славная мумия», то ли его вчера тиражировал телевизор в ранге эксперта в ток-шоу против абортов. Обе наши красавицы перебороли инстинктивный позыв на всякий случай сделать книксен перед без сомнений важной персоной. А пришельцы, то ли бывали здесь раньше, то ли их подучили, четко нацелились именно на дверь ИСАЯ, а не других контор, обитавших в административном центре.

– Владимир, позвольте вам представить, сестра Раиса Ивановна и исполняющий обязанности руководителя районного отдела ИСАЯ Эдуард Евгеньевич Перов.

– Я – не Евгеньевич! – не придумал ничего лучше сказать Перов. Эдика проняли смутные сомнения. Седовласого посетителя он где-то видел, то ли на порыжевшем фото в бабушкином альбоме, то ли в жюри на выставке бронежилетов, то ли в нуднейшей телепередаче «Депутатский час».

– Кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга Владимир Костромин, – барственно пророкотал гость и воздержался от протягивания руки для пожатия.

– Что застыл, «не Евгеньевич»? – С бесшабашной наглостью хлопнула Перова по плечу гражданка в солнцезащитных очках. – Давай, срочно звони начальству, докладывай, кто к тебе в гости пожаловал.

Эдик еще отходил от озарения, он узнал! Он узнал эти седые контуры. Они ежедневно преследовали его с предвыборных плакатов, расклеенных, где только можно.

– Какому начальству?

– Ну, уж не жилконторному. Матюгаевне звони!

Петров взвесил «Про» и «Контра» и таки ж позвонил на служебный, загораживая ладонью нажимаемые кнопки.

Выслушав его сбивчивый доклад, Матиевна приказала в дебаты с визитерами не вступать, категорически помалкивать, от диспутов уклоняться, чужим речам не внимать и дожидаться ее, она выезжает сию секунду.

Персонаж на портрете напоминал раздавшегося с годами до болезненной дородности салтыково-щедринского генерала. Разве что не с романовской бородкой, а с бородищей помелом, вполне подобающей дикому викингу. Отдельного почтения требовали шишковатый рдеющий шнобель в половину свободного от бороды пространства, щедро рассыпанные оспенные шрамики и глаза цвета безумной гжельности под рыжими саваннами бровей.

Кроме портрета в тяжелой ореховой раме кабинет иных предметов не терпел: дверь, окно, портрет и двадцатиквадратометровая пустота, оклеенная полосатыми обоями. Перед портретом стоял навытяжку этакий не расстающийся с бутылкой душистого «Гинесса» бритоголовый английский футбольный фанат. Образу соответствовали драная футболка с веским ругательством, мятые камуфляжно-пятнистые штаны и высокие боты на шнуровке.

– Не считаю, что поторопился с изъятием Злаков у Богдухана, – докладывал бритоголовый, – ведь начальница ИСАЯ уже вступила в контакт с господином Костроминым, – докладывал футбольно-камуфляжный, – Мы прокачали ситуацию с аналитиками, Богдухан без Злаков будет вести себя только агрессивней, – докладывал шнурованный, – все крепче запутываясь сам и подталкивая на неразумные шаги своих союзников.

Это был никакой не полусбрендивший фанат, а штурмбан-вампир Дэмиен-Эдвард-Ральф, начальник разведки и контрразведки восточной инферн-группы войск «Старшая Эдда», пребывающий сегодня в личине Ральфа. А на портрете красовался никакой не провинциальный варяг, а Гребаха Чучин собственной персоной.

Встреча кандидата в губернаторы и сопровождавшей его фифы с Матиевной оказалась короткой до странности. Матиевна перво-наперво в приказном порядке выставила из кабинета развесивших уши сестер, затем обменялась с пришельцами парочкой фраз, скорее похожих на шпионские пароли, и все на этом закончилось. А стоило странной паре откланяться, у Матиевны ожил и подарил свидетелям мелодию Мендельсона мобильник.

– Слушаю, – надменно пробасила Дина Матиевна в трубку мобильника, и почти сразу голос ее заметно потеплел, – Сидит в сквере на лавочке? А как он одет? А какая сейчас температура на улице? А шарф он дома не забыл? – начальница хотела задать еще пару вопросов, но вспомнила, что, затаивший дыхание Эдуард Перов невольно ловит каждое ее слово, – Ладно, продолжайте наблюдение, – нехотя распорядилась Дина Матиевна и одарила Эдика кислой миной.

На начальнице потрескивало на выпуклостях глухое шерстяное платье (часть гардероба она держала на работе и переодевалась не реже трех раз в день). На взращенной под пространную коллекцию орденов груди одиноко сверкала брошь в форме петушиной головы. На ногах окучивали мозоли фиалковые туфли.

– Разрешите спросить? – рискнул прервать затянувшуюся паузу Эдуард. – А кто это был, неужели настоящий кандидат в губернаторы? И откуда им известно про существование ИСАЯ?

– Наши временные союзники, от которых рекомендую тебе держаться подальше. – Ну, не рассказывать же правду. Хватит с Матиевны и одно Храпунова. – Что у тебя с пальцем? – Это она меняла тему, не хотелось ей объясняться вокруг временных союзников.

И ведь примчалась она в райотдел именно поэтому: чтоб подчиненные не услышали лишку от чужаков. Такая она опасная штука – даваемая при вступлении в ряды негибкая клятва исаявца. Услышит исаявец из уст начальства инструкцию, и воспримет ее аксиомой, и голову положит, если надо. Но не уследит начальство, набредет исаявец на реалистичную версию, де в самом ИСАЯ черные дела творятся, и во имя искоренения зла на все пойдет, вплоть до заклания той же головы. Пусть то же самое, не успевшее собственную интерпретацию изложить, начальство останется по другую сторону баррикад. Далеко за примерами ходить не надо – бродит где-то по городу подчиняющийся одной только заскорузлой клятве Храпунов, и делит мир в угоду одной только голой клятве на правых и виноватых. Ну, правды для, не проклят он «Пешкой-Ферзь», это обыкновенная дезинформация, так уж лучше бы был проклят!

Указательный палец левой руки Перова заботливо баюкался в коконе из бинтов, словно принесенный аистом младенец.

– Да я это...

– Что?

– Нечаянно...

– Что нечаянно?

– Да я пытался иголку в известную вам зажигалку воткнуть...

– Герой, – хмыкнула Дина Матиевна столь неопределенно, что Эдика отравили сомнения: действительно похвалили его, или нет.

Опять мобильный телефон осмелился побеспокоить начальницу.

– Отец Толик, неразлучный мой?.. Ладно, докладывай.

– Поступили свежие данные по квартире.

– Какой еще квартире?

– Ну... Где Перов зажигалку нашел.

Дине Матиевне после предыдущего телефонного разговора предстоящее сообщение Конца Празднику было настолько не интересно, что она как-то не по-начальственному, а по-бабьи, с тоской уставилась в угол кабинета – на обязательный портрет Циолковского.

Нечисть заставляет клясться перед портретами Гребахи Чучина, а в ИСАЯ клянутся и божатся перед дедушкой космонавтики, и ежели происходит лжесвидетельство, лики на портретах идут рябью. Нет, не собиралась Матиевна никого проверять, просто видеть никого не хотела. Уел ее таки Богдухан, продемонстрировал, что прекрасно осведомлен о явочных адресах и слабых звеньях ИСАЯ, показал, что если Матиевне необходим выпестованный ним кандидат, то отношения могут быть лишь равноправные. Ничего, останется последний день до выборов...