Олег Рой - Барселонская галерея Страница 46

А уличный туалет! А душ, для которого сначала нужно натаскать ведрами воду в бак на крыше, потом включить нагреватель, несколько часов ждать, пока вода станет теплой, и только после этого мыться — очень экономно, потому что вода может в любой момент закончиться, а ее должно хватить на троих! До этого момента Денис даже не подозревал, что подобная система еще где-то существует. Ему казалось, что такие души давно уже должны были кануть в Лету, как архаизм — вместе с крестьянскими телегами, кремневыми ружьями и дубинами питекантропов.

Перед сном, лежа на неудобной короткой и жесткой тахте, Дэн слышал через тонкую фанерную стенку один и тот же разговор.

— Нашла себе голь перекатную, ничего сделать толком не может…

— Мама…

— Лучше бы с кем-нибудь из соседей познакомилась! Столько олигархов вокруг живет…

Денис с интересом прислушивался.

— Вот хотя бы у соседа нашего, у Георгия Борисовича, сын бизнесмен. Богатый — вон какие хоромы отгрохал. Вот бы ты начала с ним встречаться…

— Так где ж я его возьму, мама? Он тут и не бывает почти. А если и приезжает, так явно не для того, чтобы со мной знакомиться. Мы с тобой его даже не видели ни разу.

— Тоже мне проблема! Давай я с Георгием Борисовичем поговорю, придумаем что-нибудь!

— Нет-нет! — пугалась Таня. — Не вздумай! Не нужен мне его сын!

— А тебе вообще никто не нужен. Нашла себе не пойми кого. Без квартиры, без прописки. Руки из задницы растут, прости, господи…

И дальше разговор шел по второму кругу, а иногда и по третьему. Таня отбивалась все более вяло, а Дэну становилось смешно. Эх, интересная штука — жизнь. Познакомились за тридевять земель и оказались соседями… Ему до сих пор нравилось думать о том, что сказала бы Элеонора, узнай она, кто он на самом деле. Наверное, умерла бы на месте от счастья… А вот Тане, похоже, это было бы совершенно безразлично.

Здесь, на даче, они много времени проводили вместе.

Работали бок о бок, гуляли по вечерам, разговаривали. Денис с удивлением отмечал, что Танечка совсем не такое восторженное и наивное существо, как ему показалось сначала. Они говорили обо всем на свете: о жизни, о судьбе, о людях, о политике, об искусстве — и ее представления совсем не выглядели инфантильными, наоборот, девушка рассуждала зрело, а говорила остроумно и красиво. Разве что иногда излишне красиво и витиевато. Нередко в ее образах и аллегориях трудно было разобраться, и Дэн не всегда был уверен, что правильно понимает Таню, приходилось возвращаться к сказанному, разбираться, уточнять. Но это казалось мелочью. В целом ему все больше нравилось общаться с ней. Пожалуй, ни с кем из женщин не было так интересно, если не считать Беллу.

Никаких попыток к сближению Дэн больше не делал, и обоих это вполне устраивало. Танечка все еще продолжала сохнуть по своему «герою романа», хотя наотрез отказывалась что-либо рассказать о нем. Обо всем остальном она говорила более охотно, рассказывала о прошлом, о детстве и юности, о несчастной первой любви к сокурснику, который подло использовал ее чувства, и о том, как впервые открыла для себя музыку благодаря увиденному по телевизору фильму.

Денис в своих экскурсах в прошлое был гораздо более сдержан и осторожен. Очень тщательно продумывал каждое слово и вообще старался по возможности избегать щекотливых тем. Рассуждать о смысле бытия или делиться впечатлениями от телесериала «Мастер и Маргарита» и было куда безопаснее.

Словом, общение с Таней увлекало настолько, что Дэн даже ни разу за две недели не покинул дачи. Теоретически сделать это было несложно: придумал повод, поймал на шоссе попутку — и через полчаса, максимум час, ты в Москве. И можно вернуться к вечеру или на другой день. А можно и вообще не возвращаться… Но он отчего-то не уезжал. Сам не знал почему.

Однажды, когда Дэн, долбая себя молотком по пальцам, пытался соорудить из прогнивших обрезков досок подобие столика под яблоней, в кармане джинсов завибрировал мобильный. Звонила Лола, которая тут же принялась выговаривать ему за то, что он совсем пропал, заработался и забыл о ней. А это, между прочим, очень рискованно. Буквально вчера ее руки попросил известный музыкальный продюсер, так что, если Денис и дальше будет появляться так редко…

— Что же, я очень рад за тебя! — не дослушав, заявил он. — От всей души желаю тебе счастья. Совет да любовь, и все такое прочее.

— Ты обиделся, — обрадовалась Лола, как всегда то ли задавая вопрос, то ли констатируя факт. — Ревнуешь?

— Нисколько, — абсолютно честно заверил Дэн. — Мне действительно очень приятно, что у тебя все так удачно складывается. На свадьбу, надеюсь, пригласишь? А до этого, не волнуйся, я тебя беспокоить не буду. Понимаю, какой это важный момент, сколько хлопот предстоит. Тебе, конечно, будет не до меня.

Что именно вдруг потянуло его за язык, Денис и сам не знал. Раньше он вроде бы дорожил Лолой, его привлекала и ее стильность, и ее жизненная энергия, и ее безудержная сексуальность. Последнее — особенно сильно. Но здесь, на даче, в этой абсурдной до идиотизма обстановке, все воспринималось как-то по-другому. И Дэн не сомневался — когда он вернется к «нормальной жизни», то при желании найдет себе хоть десяток таких Лол. Осталось только вернуться.

— С кем это ты разговариваешь? — вывел его из задумчивости голос Элеоноры Виссарионовны. Похоже, этой даме даже в голову не могло прийти, что ее вопрос бестактен.

— Двоюродная сестра звонила, замуж выходит, — привычно соврал он.

— Хорошо! — от души порадовалась кандидатка в тещи. — На украинских свадьбах всегда так весело! Гопака пляшут, песни поют, поросенка едят, горилка рекой льется…

Представив себе на миг гламурную Лолу, пляшущую гопака в венке с лентами, а рядом ее продюсера в вышитой рубахе и шароварах, Денис не смог удержаться от улыбки, которую Элеонора приняла исключительно на свой счет, насупилась и принялась инспектировать его работу.

— Это все, что ты сделал? Ну ты даешь! Хоть бы гвоздь, что ли, взял побольше, а то все на соплях держится, и сколочено кое-как, вкривь да вкось. Ладно, бросай этот стол, надо срочно помочь Татьяне стерилизовать банки.

Уточнять, почему это нужно так срочно, если до сбора урожая еще месяца два-три, Дэн не стал. С удовольствием бросил молоток и отправился на террасу.

Танечка кипятила крышки и выглядела такой же несчастной, как в то утро, когда ее мать неожиданно нагрянула в Кузьминки.

— Что с тобой? — поинтересовался он.

— Все в порядке, просто устала, — отмахнулась Таня. — Будь добр, сходи, пожалуйста, в сарай и сними с верхних полок все трехлитровые банки. Хотя и маленькие, наверное, тоже…

— Скажи, неужели тебе нравится все это? — не выдержал он.

— Что — это?

— Ну, такая жизнь? Это прозябание. С этими банками, заборами, грядками, комарами… Тебе не хочется в ресторан, в клуб, в театр? Где комфорт, где красивые люди, интересные события? Я бы умер от такой жизни, как у тебя!

Она внимательно посмотрела на него.

— Ну, положим, театра мне более чем хватает. А у тебя что, другая жизнь, да? Ты каждый день веселишься на балах и ешь паштет из гусиной печенки, как он там называется? У вас на Украине как-то иначе?

Ему показалось, что он ее обидел. И решил, что хватит. Пора заканчивать эту канитель, в которую превратилась их с Олегом игра. И сделать это нужно прямо сейчас. Прямо в данную минуту позвать ее за себя замуж.

«А дальше что? — пронеслось вдруг в сознании. — Ну, хорошо, я выиграю спор, но придется ведь и правда жениться на Танечке… Впрочем, ну и что? Танечка меня не раздражает, более того — она мне нравится. Конечно, первое время будут сложности в интимной сфере, уж очень она неопытна и зажата… Но с этим я справлюсь. И все остальные проблемы, включая разлюбезную тещу, тоже решим. Ну а если нет — разводов в нашей стране еще никто не отменял».

— Выходи за меня замуж, и все будет по-другому, — произнес он вслух. — Я изменю всю твою жизнь, это я обещаю.

Сказал — и на душе тотчас стало легче. Как это говорят, камень свалился? Тот самый случай.

Таня отложила крышки. Затем взяла полотенце и тщательно принялась вытирать руки, хотя они, как заметил Денис, были абсолютно сухими.

— Дэн, это так сомнительно…

— Почему? — он настолько не ожидал отказа, что просто оторопел.

— Я не верю.

— Таня, неужели ты и впрямь думаешь, что я покушаюсь на вашу квартиру в «хрущо»… — начал он, но девушка не дала ему договорить.

— Нет, Денис, ты не понимаешь, я сейчас не о том! Я не тебе не верю, я не верю в то, что после свадьбы моя жизнь превратится в сказку. Наверняка все будет так же, как было. Короткий праздник — а потом будни, будни, будни. Я уж столько раз видела это у своих подруг…

— Но при чем тут…

— Подожди, пожалуйста, я не договорила. Знаешь, я люблю вечера и ненавижу дни. Сказать, почему? Вечером мечтать легче. А дневной свет безжалостен. Он не запрещает мечтать, но делает твои сокровенные желания обыденными, мелкими, смешными. Ты просыпаешься утром и думаешь: «А что это я вчера себе нафантазировала?» Ты кажешься себе смешной и беззащитной. А вечером я снова надеваю красивое длинное платье, беру скрипку и превращаюсь в… Просто превращаюсь. Понимаешь?