Еремей Айпин - Ханты, или Звезда Утренней Зари Страница 47

— Только детям. До трех-четырех лет. Кто до пяти-шести.

— А потом?

— Потом напрочь забывают про день рождения.

— А возраст как узнавали?

— Есть несколько способов. Например, считали, сколько лет прошло с того или иного события. Много таких событий происходило, которые вся Река помнит. Скажем, Год Большой Воды, Год Появления Красных, Год Лесных Пожаров и так далее. Выясняли, в какой Год человек родился. Другой способ — это сравнение. На сколько лет один моложе или старше другого. Вот так и узнавали возраст человека.

— А взрослым почему же не отмечали?

— Наверное, неделикатно каждый год напоминать человеку, что он все ближе к старости, ближе к концу жизни. Какой же это праздник? Особенно для пожилых.

— В этом есть резон, — улыбнулась девушка. — Остановиться на восемнадцати-двадцати, а дальше — вечная молодость!.. Не надо ничего считать.

— Так, — кивнул Демьян. — Зачем считать?

— Получается, что праздников совсем немного было?

— Нет-нет. В старину, рассказывают, много было. Сейчас с каждым годом все меньше и меньше.

— Какие еще праздники были у твоего народа?

— Самый большой и веселый — это Пляска Медведя. В нашем селении часто Медведя плясали, Медведь у нас частым гостем был. Мой отец низводил. Потом дядя Василь, мой крестный Ефрем-старец и многие мои родные и родовые братья…

— А кто главный на празднике — шаман, наверное?!

— Шаман — придумают тоже! — фыркнул Демьян. — У шамана совсем другие дела. Если он не знает песни-мифы, здесь ему делать нечего. Может, конечно, быть тут как все, как гость.

— Кто же главный?

— Главный человек Пляски Медведя — это певец.

— А много их, певцов-то?

— Петь-то все поют, да не всякая песня годится для Пляски Медведя. Тут нужны специальные мифы. Каждый се своим мотивом-напевом. Особым мифическим голосом поются. Есть и певцы такие. Большие певцы… И в нашем роду есть певцы. Это Ефим Андреевич, мой родовой брат. Все его Седым кличут. Певец. И отец его, Андрей-старик, тоже певец. Я видел их на празднике, в детстве еще. Два-три дня могут подряд петь — и все не кончаются у них мифы. Мы уже проехали их селение. Ниже от них по течению Иван Петрович живет. Гордая Трубка — так его вся Река зовет. Вечно с трубкой — что бы ни делал. Мой родовой дядя. Тоже большой певец. И вовсе они не шаманы. Это я точно знаю. А в нашем селении мой крестный Ефрем-старец поет. Тоже все мифы Медвежьего празднества знает. В следующем селении Лейков Иосиф живет — тоже из нашего рода, хотя фамилии у нас разные. На правом берегу будет длинный песчаный яр, на яру том ягель да сосны. Хороший такой бор. Там у них Весенне-Осеннее Селение и оленник. А напротив, через реку, широкий и белый-белый песок — на нем их Летнее Селение. Просторный деревянный дом с тесовой кровлей смотрит на реку. Никак мимо не проедешь — там, наверное, чай попьем, все увидим. Так вот Лейков Иосиф тоже певец. Как у нас говорят, «горло у него очень хорошее». Запоет — уснуть можно. Другого певца с таким голосом ни разу не видел. Выходит, он — один на всю Реку. Дальше, чуть ниже устья Вать-Егана, правого притока Реки, селение братьев Епи да Кочп-ики. Также певцы и мои сородичи.

— Выходит, что всю Реку занимает ваш род? Что-то много сородичей! — удивилась девушка. — Всю реку захватили…

— Мы не захватывали, а жили тут, — сказал Демьян. — И не на всей Реке, а только на Среднем течении.

Он помолчал немного, а потом согласился, что его род и вправду, пожалуй, самый многочисленный на Реке. Делится на две большие ветви — это «болотные люди» и «речные люди». Его селение относится к болотной ветви, а остальные — к речной. Это все те, кто в старину жил на устье Вать-Егана. Их тут и зовут — «Усть-Вать-Еганские люди». Они больше занимались рыбной ловлей, а болотные — оленями.

— А певцы у каждого рода есть, — размышлял Демьян. — Дальше вниз по реке селение Мохтик-Еганских людей. Сир Лося. Живет там большой певец Покачев Григорий-старик. Один Медведя может плясать — столько мифов в его голове… А о многих знаменитых певцах только память осталась. По словам людей, одним из таких чудных певцов был Нерм-ики, отец почтового человека Галактиона. Его русское имя было Степан-старик. Немногие из молодых слыхали его песни — он преждевременно землю оставил…

После Демьян вспомнил про сруб, куда собирают все медвежьи кости. Все. До единой. Сруб сооружают из бревнышек чуть выше человеческого роста от земли, чтобы не добрались хвостатые и другие звери. Верх закрывают накатом из бревнышек. На них после празднества укладывают «вещи Медведя» — куженьки, реечки «Его дома», маски, посошки и так далее. Стоит сруб на одной или двух ножках. Обычно для этого выбирают крепкое дерево и ствол спиливают на нужной высоте. Ладно все делают.

— Я много слышала про праздник Медведя, — сказала девушка. — Но ни разу не видела. Как все проходит?

— Э-э, да словами невозможно сказать, — проговорил Демьян. — Это самому надо увидеть и услышать. Хоть раз в жизни. А словами все можно испортить, не так сказать.

— А все же?.. — настаивала девушка. — Интересно ведь!..

Демьян поправил костер, потом, выпрямившись, оглядел низкое хмурое небо и, словно убедившись, что дождь кончится не скоро и спешить некуда, начал рассказ о Пляске Медведя. Обряд начинается с того мгновения, как только зверя низвели. С того, как ему «расстегивают» пуговицы на шубе, как «снимают» шубу. Потом его везут в селение. Подъезжая к домам, останавливаются и делают пять выстрелов. Если это Она — четыре выстрела. Это предупреждают жителей, чтобы они подготовились к встрече Чернолицего Гостя, чтобы быстро обувались. Ни в коем случае нельзя показывать ему голые ноги. Привезли. Встречать на пристань выходит все селение. Здороваются с ним, целуют его в нос. Потом кого-нибудь могут обрызгать или облить водой. Кто-то с кем-то поборется, силой померяется. Это чтобы повеселить Его, поразвлечь. Потом, когда охотники отдохнут и приготовят берестяные маски, посошки, зарубочный прямоугольный брусок из кедра, реечки для медвежьего «дома», Его вводят в дом хозяина-охотника. Не через дверь, а через потолочное отверстие. Это считается самым чистым входом. Все должно быть очень чисто. Его приветствуют троекратным криком: «Човье-човье!» Что это означает? Нет перевода. Наверное, какое-то древнее заклинание. Установили Его. Что именно? Голова, передние лапы, а позади в куженьке, прикрытой шкурой и одеждами, сердце, позвоночник и другие основные части. Все это называется иносказательно, другими словами. Если не знаешь этого языка, ничего не поймешь. Скажем, рядом с Его именем нельзя ставить слово «собака», чтобы не унизить Его достоинство, поэтому о ней скажут «хвостатая». Потом Ему дом делают. Вдоль левого и правого бока втыкают в нары по пять реечек, в них горизонтально вплетают еще по пять реечек. Получаются стенки с крупными ячеями. Дом готов. Если Она — тогда берется по четыре реечки на каждую сторону. Возле правой лапы ореховое дерево ставится — небольшой кедрик высотой до пояса взрослого человека, чуть выше стенок Его дома. На ствол кедрика привязывают один конец тесьмы, на которой колокольчик для сопровождения песен. Спереди, вплотную к кончику носа, острием вверх втыкается палочка, напоминающая наконечник стрелы. Справа «печь» и «кочерга» — из дерева. Тут же огниво и кремень. Это уже настоящие. «Расческа» деревянная. На «звезды», или глаза, накладывают две большие пуговицы из серебристого металла. Они светятся — будто Он смотрит и все видит. Их тут же накрывают кепкой. Если Она — краем платка, а лапы украшают кольцами, бусами и цепочками. Говорят, Она любит красивые наряды. Перед Ним столик ставят. На столике кружка с чаем и три небольшие куженьки с едой. У куженек все четыре угла согнуты и пришиты в одну сторону, вправо, «по солнцу».

Его ввели в дом. Установили. И тут начинается главная часть празднества. Лучший певец, обычно старец, человек уважаемый, Медведя будит — подыгрывая себе колокольчиком, исполняет миф «Кьингем-Еингем». На голову надевает берестяную маску, на колени кладет посошок. Миф длинный — поется минут сорок. К концу, когда певец дойдет до слов «левую звезду открой, правую звезду открой», кепка отодвигается — Он проснулся. Хозяин-охотник огнивом и кремнем стучит — огонь в печи разводит, кочергой поправляет угли. Все это будто Он сам делает, то есть Медведь. Потом хозяин-охотник Его деревянной расческой причесывает Ему голову и лапы, прихорашивает Его. После этого все здороваются с Ним — целуют Его в нос или в лапы. Маленьких детей подносят на руках. Теперь хозяин берет чашку с водой и по солнцу делает три круга по дому, со словами «човье-човье» брызгает воду на стены и людей. Остаток воды он выливает на какого-нибудь молодого охотника. И они тут же начинают бороться. Если хозяин победит, его тотчас же должен схватить другой соперник. Коли этот не справится, в борьбу вступает третий. Считается, что хозяина обязательно нужно одолеть. Старики обычно говорят, ободряя борцов: «Хозяина рядом с его Медведем положите!» В конце концов без передышки хозяин устает, и кто-нибудь кладет его на лопатки. Тут начинаются разные игры и шутки. Могут неожиданно облить или обрызгать водой. При этом нельзя обижаться или ругаться. Такие неожиданности допускаются между теми, у кого «шутливые», что ли, отношения: между свояками и свояченицами, между снохами и деверьями, младшими братьями мужа. А между теми, кто соблюдает обряд избегания, шутки недопустимы даже на Пляске Медведя. Кто именно? Это между свекром и невестками, между тещей и зятьями, между снохами и старшими братьями мужа, между тестем и зятьями. Тут все должно быть в рамках приличия. Поиграли, пошутили, повеселили Медведя. В дом входит певец в берестяной маске, в рукавицах, с посошком в руках. Здоровается: «Пэча-пэча!» Потом спрашивает: