Клиффорд Ирвинг - Мистификация Страница 51

Я знал, что материал хорош. Мы проверили его вдоль и поперек, выискивая вкравшиеся ошибки, читали и снова перечитывали на Ибице и в Помпано-Бич. Но внезапно я начал думать о дюжине таких вещей, которые умный и нахватанный читатель просто не сможет проглотить, не подавившись: Хьюз путешествовал инкогнито по Эфиопии и спешил на аэроплане и каноэ на встречу с доктором Швейцером? Хьюз и Хемингуэй? Хьюз вылетел из Англии в 1944 году в составе разведывательной группы? Более того, никто до сих пор не выявил мою полную неспособность показать хотя бы одну кассету с записанным интервью. Я сказал издателям, что Хьюз отказался от контактов с ними, но в качестве объяснения причин такого решения смог привести лишь его паранойю. А в Помпано-Бич, во время переноса текста на бумагу, мое бунгало якобы находилось под круглосуточным наблюдением со стороны доверенных (и, конечно же, анонимных) помощников Хьюза.

– В приложении помещены некоторые очень интересные материалы, – сказал я, стараясь отвлечь их внимание и придушить собственную нарастающую панику. Короткий кивок от Левенталя – вот и весь результат от моих стараний.

Я курил, глотал кофе, пытался занять голову неправдоподобными приключениями Тревиса Макги, заглядывал через плечо Беверли.

– Что-то ты нервничаешь, – заметила она.

– Просто очень устал, – объяснил я. – Думаю, мне лучше пойти прилечь.

Это тоже не сработало. Через десять минут я снова завис над ее плечом.

– Давай я тебе кое-что покажу, – сказал я, переворошил страницы второй коробки с рукописью и вытащил страницы с восемьсот девяносто четвертой по девятьсот пятую – анекдоты о том, как Боба Гросса поймали на краже пачки печенья "Орео" в калифорнийском супермаркете и как у Ховарда постоянно съедали печенье, когда он снимал "Лицо со шрамом".

– Прочти вот это, – с нарочитой веселостью произнес я, – если хочешь посмеяться.

Беверли прочла, рассмеялась и передала листы Левенталю и Стюарту. Они прочитали и пришли в бурный восторг.

– Ральф, взгляни-ка на это, – сказал Альберт, показывая текст Грейвзу.

– Нет уж, – отозвался тот, – я лучше прочту все по порядку.

Но в итоге моего вмешательства сосредоточенность редактора "Лайф" дала трещину, и я ясно видел, как его взгляд скользит поверх материалов приложения. Еще минут десять он внимательно читал, затем переложил листы с приложением на стол, за которым с непроницаемым лицом восседал Мэнесс. Сидеть, ничего не делая, было просто невозможно, так что я принялся бродить от софы к краю стола, где окидывал взглядом лежавшие под стеклом фотографии Эдит, детей и нашей finca. Я видел, что именно Грейвз передал Мэнессу – запись телефонного разговора Хьюза и Маккалоха, произошедшего в 1958 году. Дэйв прочел первую страницу, затем вперил в меня пронизывающий взгляд:

– Где вы это достали?

– У Хьюза. Мне показалось, это стенограмма их разговора. Забавно, что он оставил все замечания Маккалоха.

Мэнесс прочел все двадцать страниц набранного с двойным интервалом текста, не пропуская ни строки. В Помпано-Бич я переделал этот кусок, изменяя параграфы и пунктуацию таким образом, чтобы при чтении складывалось впечатление, будто текст действительно является записанным разговором, который Маккалох послал Джеймсу Шипли. Но в итоге получилось так, словно он был зафиксирован не бывшим главой лос-анджелесского бюро "Тайм", а самим Хьюзом. Похоже, именно записка Маккалоха оказалась одним из тех личных документов, которые убрали из архива "Тайм-Лайф" перед моим приходом в июне. Грейвз стоял с другой стороны стола и передавал страницы, заново пристально их изучив. Мэнесс закончил читать и, полностью игнорируя мое присутствие, посмотрел на Грейвза и сказал:

– Неплохо.

Ральф кивнул в ответ и вернулся к своему креслу. "Получилось!" – подумал я, с трудом сдерживая торжествующую улыбку. Это был решающий аргумент. Они клюнули.

Тем временем уже практически подошло время для ланча. Альберт Левенталь просматривал текст и тоже остановился на приложении. Его внимание привлекла шестистраничная запись с описанием придания формы соскам Джейн Рассел для съемок "Макао". История была почерпнута из рукописи Дитриха, и я сделал из нее рассказ Ховарда о том, как он занимал должность распорядителя в "РКО Пикчерз".

– Бог мой, – воскликнул Левенталь, – вам надо это видеть! Самая потрясающая вещь, которую я когда-либо читал. Нужно обязательно поместить рассказ в книгу. Сам Хьюз рассказал об этом? – спросил он у меня.

– Он очень гордился этим эпизодом из своей жизни, – последовало мое объяснение. – Ему хотелось доказать, что он имел непосредственное отношение к "РКО Пикчерз", был в гуще событий и влиял на повседневные дела студии.

– Но он же сумасшедший! – сказал Левенталь. – Он почти постоянно говорит только о себе.

– Ему хотелось полностью прояснить долю своего участия.

– Ничего смешнее в жизни не слыхал.

– Нет, – встряла Беверли, – та история с Бобом Гроссом и кражей печенья куда смешнее.

– А еще печенье, – подлил я масла в огонь. – Печенье, которое он дал парню, когда делал "Лицо со шрамом".

– Давайте прервемся и пообедаем, – предложил Левенталь. – Мы можем заказать все сюда?

– Внизу есть ресторан, – ответил за меня Грейвз. – Думаю, нам стоит создать слегка праздничную атмосферу.

– Ну и как, вам нравится материал? – спокойным голосом осведомился я.

– Нравится? Да это просто фантастика!

Чтение продолжалось в течение всей недели. Грейвз и Мэнесс оказались самыми въедливыми читателями, ничего не пропускали и к четвергу прикончили все девятьсот пятьдесят страниц текста и еще сорок девять страниц приложения, которое мы отдали под комментарии к некоторым менее известным событиям из жизни Хьюза. Он говорил о них тогда, когда запись уже не велась. Ральф вынес вердикт:

– Мы согласны, это просто первоклассная вещь – чудесная работа. – Он протянул мне руку и искренне, с теплотой в голосе произнес: – Поздравляю.

Я изо всех сил постарался изобразить скромность:

– Моя заслуга только в том, что были заданы правильные вопросы.

– Я вам вот что скажу, – продолжал Грейвз. – Это самая сенсационная и разоблачительная история от первого лица из всех, которые "Лайф" когда-либо публиковала, по крайней мере, за все то время, пока я у них работал. И есть еще кое-что, – он повернулся к Беверли и Альберту, – мы гордимся тем, что можем взять любую книгу в "Лайф", вне зависимости от ее объема, и "переварить" ее.

– Что вы имеете в виду под словом "переварить"? – насторожился я.

– Можно выбрать какой угодно текст объемом от десяти до двадцати тысяч слов и выделить кишки, мясо, сердце, ну и все остальное. Но с книгой такие манипуляции не пройдут, это просто невозможно из-за громадного объема материала – она представляет собой единое целое. Так что нам в "Лайф" приходится ежечасно решать, что можно оставить в тексте, а что – выкинуть.

В среду показался боевой контингент из "Делл паблишинг". Потребовалось применить некоторую долю убеждения со стороны Беверли Лу, чтобы заставить их прийти. Они уже прочитали больше сотни страниц "автобиографии" Итона и через посредничество писателя Овида Демариса приобрели книгу Роберта Майо, в которой оказался текст нескольких личных записок Хьюза своему бывшему мажордому в Неваде. Из "Делл" прибыли президент компании Хелен Мейер, вице-президент Бад Тоби и главный редактор Росс Клейборн. Росс был единственным из всей троицы, кто прочел всю рукопись от начала до конца, однако Бад Тоби, пролистав первую сотню страниц (мы с Диком намеренно сделали их нестерпимо занудными, дабы приучить читателя к последующей сбивчивой речи Хьюза), повернулся к Беверли.

– Вам не стоит беспокоиться о конкуренции, – произнес он, имея в виду Итона и Демариса, – ваша рукопись просто превосходна.

Во вторник или среду в "Элизиуме" появился Хэрольд Макгро собственной персоной. Вообще-то он не хотел приходить и сначала никак не мог понять, почему ему в офис не переправили одну из копий. Я передал ему послание через Беверли Лу, сообщая, что смогу прийти вместе с рукописью, и тогда, в моем присутствии, он сможет ее прочитать, но если я отлучусь из "Элизиума", то некому будет охранять помещение там. К тому же Хьюз якобы не желал, чтобы контакт с рукописью происходил без моего физического присутствия, – таков контракт.

В итоге Хэрольд сдался и согласился прийти.

К нам на огонек пожаловали и представители закона в лице Фостина Джеле. Левенталь беспокоился по поводу некоторых пассажей, особенно тех, где шла речь о "ссудах" Никсона и сходных интересах других политических деятелей. Джеле ознакомился с несколькими отрывками, а затем начал читать текст по диагонали.

– Боже мой, – сказал он, – да тут полно пасквилей. Вот здесь, например, он рассказывает о том, как президент "Локхид" крадет печенье и конфеты из супермаркета...