Сандро Веронези - Спокойный хаос Страница 52

— Где ты был?

— Да так у одного чудака, он живет в доме напротив.

— У тебя есть друг, который здесь живет? Вот это лафа!

— Да нет, я с ним только что познакомился. А ты что здесь делаешь?

— Я — ничего. Так просто, проезжала мимо…

— …

— Я приехала из-за твоего звонка. Мне интересно, почему ты спрашивал меня обо всем этом.

— О диске?

— Да, о диске.

— Я же тебе сказал: пустяки, ничего особенного, простое любопытство. Не стоило из-за этого…

— Неправда, это вовсе не пустяки. Мне-то ты мог бы и не заливать. Ты ведь знаешь, что я колдунья, ворожить умею.

— Да о чем ты говоришь, Марта. Какая из тебя колдунья…

— Ты мне позвонил по вполне определенной причине, она касается того диска, а потом, чтобы замести следы, пригласил меня с детьми на ужин. Если ты не хочешь признаваться, бог с тобой, но хотя бы не отрицай, что ты мне позвонил не без причины.

— Ты права, да я и не отрицаю.

— Так в чем причина?

— А если я скажу, что это тебя не касается?

— Если бы меня это не касалось, ты бы мне тогда не позвонил.

— Послушай, давай хоть в тень уйдем, что ли. Здесь от жары в обморок грохнуться можно.

— Кстати о «грохнуться»: что, та машина все это время так там и стоит?

— Да. За ней ни одна живая душа не пришла. Посмотри, на заднем стекле все еще лежит моя визитная карточка.

— Вот это да! Она почти новая… Ну-ка дай мне взглянуть на номерной знак. 2004, новехонькая.

— Именно. Сейчас из-за солнца не видно приборную панель, но она намотала только 1400 километров.

— Возможно, она краденая.

— Сначала и мне так показалось, но думаю, что нет.

— Слушай, она краденая.

— Нет, дорогая моя, тут ты ошибаешься. Разве ты не видишь, что машина закрыта.

— Точно.

— Воры, бросая краденые машины, противоугонку не включают. Посмотри: видишь вон там огонек горит?

— Да. Действительно. Как странно.

— Да уж, странная история. Добрый день!

— Добрый день!

— Кто это?

— Учительница Клаудии по английскому. Пошли в тень, что ли. С меня пот льет в три ручья.

— Неудивительно, что ты потеешь. Посмотри, как ты вырядился.

— Я всегда так одеваюсь. Это моя униформа.

— Да нет, сегодня ты выглядишь намного элегантнее, чем всегда. Вот тебе и еще одно доказательство, что должна быть вполне определенная причина; но эта уж точно меня не касается.

— Так и есть, ты права. Здесь уже намного лучше.

— Постой-ка минутку. Дай взглянуть…

— Что такое?

— У тебя на рубашке капелька крови. Нет, две, три…

— …

— Четыре. Да что с тобой такое случилось?

— О-о-о! Да брось ты. Это не кровь, а томатный соус.

— Томатный соус. И где тебя угораздило посадить эти пятна?

— Там, у того чудака.

— А, вы тогда… обедали?

— Нет, мы уже поели.

— Да погоди ты. Не дергайся. Не съем я тебя.

— Что ты там затеяла?

— Чищу тебе рубашку. Не дергайся. А этот тип, что тебя пригласил на обед, живет прямо здесь?

— Этот тип, он порядочный человек, и приготовил вкуснейшие спагетти. Завтра он переезжает. А ты уверена, что так будет лучше? По-моему, ты только хуже сделала.

— Точно. Так еще хуже.

— Ну вот…

— Извини, правда, из меня фиговая хозяйка…

— Вот именно. Я тебя не просил счищать эти…

— Ой, ты только посмотри, какой ужас! Что теперь делать? Погоди-ка, у меня в сумочке есть бутылка минеральной воды…

— Брось. Зря стараешься. Пусть все остается так, как есть.

— Послушай, хуже не будет. Это твой мобильник?

— Да.

— …

— Это Карло. Прости. Мне нужно с ним поговорить.

— Говори. А я постараюсь что-нибудь придумать.

— Слушай, это не проблема. Я застегну пиджак. Вот и все.

— Дай я попробую. Почему ты не отвечаешь.

— Слушаю.

— Привет, братан.

— Привет! Ты уже прибыл на место.

— Да. Знаешь, какая температура в Риме?

— Нет. Какая?

— Тридцать четыре градуса. Просто дышать нечем.

— И у нас тоже не лучше.

— Послушай, я совсем забыл сказать тебе одну фантастическую вещь, мне это заявила Клаудия вчера вечером.

— О! Теперь уже почти совсем незаметно.

— Вот как! Отлично.

— Что отлично?

— Нет-нет, прости, пожалуйста, я разговаривал с Мартой.

— Уф-ф-ф! Я извела на тебя целое море воды.

— А-а-а, ты с Мартой? Привет ей от меня.

— Карло передает тебе привет.

— И Карло тоже привет.

— И тебе привет от нее.

— Да, я слышал. Как она там?

— Хорошо. Извини, минуточку. Да хватит уже, знаешь, ты меня уже всего облила…

— Не переживай. Такая жара, все сразу высохнет.

— Да, но я сказал хватит: потом посмотрим. Извини, Карло. Что ты сказал?

— Я сказал, что вчера вечером Клаудия поведала мне одну фантастическую вещь.

— Да ну? И что она сказала?

— Мы сидели в китайском ресторане, потому что японский был закрыт, я предложил ей заказать «Утку по-царски», такую, знаешь, с хрустящей корочкой, это блюдо готовят минимально на две персоны. И знаешь, что она мне на это заявила?

— Нет, и что?

— Она мне сказала, что не станет есть мясо «Луней Тьюнз».

— Не понял. Чье мясо она не ест?

— «Луней Тьюнз». Из мультиков: Даффи Дак, Вагз, Банни, Вилькойот…

— Да что ты говоришь?

— А ты ведь и не знал об этом, да? Она сказала мне, что это секрет.

— Я знал, что она не ест мясо кролика, но, по правде говоря, я не спросил у нее, почему.

— Вот видишь, знай, что твоя дочь из-за «Луней Тьюнз» не ест мясо ни кролика, ни койота, ни канарейки, ни утки: она просто не хочет есть их мясо. Разве это не фантастично?

— Ты прав. Это просто прекрасно.

— Я хотел, чтобы ты узнал об этом, хоть она и попросила меня сохранить это дело в секрете.

— Спасибо. Все правильно. Это просто прекрасно.

— Твоя девчонка просто чудо, честное слово. Проведешь с ней с полчасика, и у тебя сразу появляется желание стать таким, как она.

— Вот именно.

— Ты замечательный отец, Пьетро.

— Надо же!

— Ты знаешь, вчера я ошибался, я был не прав, ты поступаешь правильно. Крепись и помни, что в трудную минуту я всегда рядом с тобой, звони, где бы я ни был, сяду на самолет и прилечу к тебе.

— Спасибо, Карло. Ты убедился, что мы и сами справляемся.

— Да, конечно. Вы просто молодцы. Я имел в виду крайний случай.

— Будем надеяться, что ничего не случится.

— Конечно, конечно, в любом случае, я скоро вернусь. Мне хочется побыть с вами.

— В любое время. Мы всегда тебе рады.

— Может быть, на Рождество поедем все вместе в горы, хотите?

— Да, действительно, было бы неплохо!

— Я приглашаю. Кортина-д-Ампеццо. Нет, лучше: Сан-Морис.

— Ты прав, Сан-Морис лучше.

— Ладно, Пьетро, пока. Скоро созвонимся.

— Да, до скорого.

— …

— …

— Остались едва заметные разводы, это ничего по сравнению с тем, что было…

— Ты славно потрудилась, Марта. Спасибо.

— …

— …

— Да что с тобой?

— Ничего. И этот звонок был странный.

— Почему?

— Потому что и у него была вполне определенная причина, но он говорил со мной совсем о других вещах.

— И ты понял, что это была за причина?

— Не знаю, может быть.

— А сейчас ты мне можешь сказать, какая у тебя была причина? Почему ты задал мне все эти вопросы?

— Ты уже на этом зациклилась, уверяю тебя, что в этом нет… — К черту, чего уж там мне тебя стесняться.

— Это как-то связано с Ларой, да?

— А ты как думала?! Конечно с Ларой и с тем диском. Потому что, видишь ли, с тех пор, как я здесь, я постоянно только его и слушаю, и в какой-то момент мне показалось, что…

— …

— …

— Что тебе показалось?

— Да как тебе сказать? Знаешь, я ведь никогда раньше не слышал «Radiohead», и мне показалось странно, что их диск оказался у меня в стерео. Я сразу догадался, что это Лара его слушала, когда мы жили у моря, и она ездила на моей машине, потому что номерной знак ее машины потерялся или его украли, помнишь? — и она так и осталась стоять без номеров. Ты тогда еще жила с нами, да? Или уже уехала?

— Да, помню.

Хорошо, что я вспомнил об этом, все равно рано или поздно мне придется этим делом заняться: машина до сих пор стоит там во дворе, нужно бы заявление написать в автоинспекцию Гроссето, мне предстоит еще та волокита, ведь машина-то записана на ее имя… Гм-м… Я нашел тот диск в моем стерео и подумал, что это Лара его там забыла. И я не стал его снимать, понимаешь? Я его оставил там, и поэтому каждый раз, как я завожу мотор, начинает играть тот диск, и я слушал его, может быть, по рассеянности, но я его слушал, то есть, я имею в виду, когда я был уже здесь, у школы, потому что раньше, честно говоря, я не обращал на него внимания, ни когда мы следовали за катафалком в Милан, ни в первое время после всего этого бедлама, хотя тот диск уже был там. Нет, все произошло именно здесь, рано утром, по дороге сюда, а потом постепенно, постепенно, по мере того, как проходили здесь мои дни, именно здесь я прислушался к словам песен. Я стал слушать его.