Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги? Страница 53

7.

- Вот эту приладу нужно будет воткнуть в пакет пластида…

- Пластита, - поправил Бирюка Окрошка. - Сколько раз повторять: не пластид, а пластит. Правильно говорить надо.

- Пластита…, - поправился Бирюк. - А потом… - Он продемонстрировал слушателям старый мобильный телефон с перемотанным синей изолентой корпусом. - Потом кнопку вызова абонента нажать и…ба-бах! - И нажал кнопку с изображенной на ней зеленой трубкой.

Окрошка отпрянул от Бирюка, как от чумного.

- Не боись, Окрошка! - усмехнулся старый вор. - Взрыватель-то вот он. Если бы он был в пластит воткнут, тогда…

- Раз в год и палка выстрелить может!

- Да? - удивился Бирюк. - Ни разу о таком не слышал…Дело тут в том, что подача сигнала на капсюль-детонатор приводит к тому, что контакты взрывателя…

- Стоп! - остановил его Окрошка. - Мне поровну, как и что там срабатывает. Лишь бы рвануло как надо. Чтобы дом этого мудака

Пархома взлетел в воздух. Будет взрыв, гарантируешь?

- Гарантирую.

- А сколько пластита с собой возьмем? - поинтересовался Альфред доселе молчавший и думающий о чем-то своем. - Здесь важно не просчитаться. Чтобы уж наверняка. Дом у Пархома большой.

- Думаю, двух-трех пакетов будет достаточно.

- Ну, уж хрен там! - запротестовал Окрошка. - Пластит халявный, чего его жалеть? Возьмем ящик, мало - два. Допрем, ничего. Ты, Бирюк обещал помочь? Значит, поможешь Альфу до места столько пластита допереть, сколько надо, чтобы все это осиное гнездо к чертям. А дальше уже наше дело.

- Ты ящиком полгорода взорвешь. И сам на тот свет улетишь.

- Так уж полгорода? - не поверил Окрошка.

- Ну, если не полгорода, так всему коттеджному поселку точно конец придет. А там не только Пархом живет, там простые люди проживают.

- Кто это там из простых живет? - ехидно поинтересовался одноногий бродяга. - В таких домищах-то?! Нет, Бирюк, простых людей в этом поселке нет. Одни сложные.

- Ну, неправильно выразился. Просто богатые люди там обитают. Они к Пархому может и отношения никакого не имеют. Они-то перед тобой в чем провинились? Их зачем взрывать?

- Да и хрен с ними, с мироедами! Не пахотой они свои миллионы нажили. Не честным трудом. Вот у меня…? У меня почему ничего нет - ни миллионов, ни Мерседесов, ни коттеджа? Я всю жизнь свою честно… я никого никогда не обманул. Вот и живу я в развалинах, и нет у меня коттеджа с сисястыми тетками.

- Охолонись, Окрошка! - Бирюк попробовал урезонить распалившегося попрошайку. - Остынь!

- Не остыну! И не Окрошка я тебе! Понял? У меня, между прочим, имя есть и фамилия, а не только прозвище, как у вас, у воров. Меня

Петром Васильевичем Грохотовым зовут!

- Кто зовет-то?

- А вот ты звать будешь!

- Так, все! - строго сказал Бирюк, убедительно сказал. - Хорош базарить, сявка! Надоело мне тебя слушать. Василич тут еще нашелся!

Ты кто такой? Ты при Сидорове шнырем был, таким ты и остался. Будешь возгудать, таких дюлей наваляю, не посмотрю, что у тебя одна нога. И не думай, что я старый и немощный. С тобой-то уж справлюсь. Хочешь старшим быть, значит, все по закону будет. Как при Сидорове было.

Успокоится все, соберем народ и спросим, кого он старшим над собой желает. Изберут тебя, будешь ты. А пока у нас равноправие и решать все будет большинство…Альфред, ты что молчишь?

- Я…, - замялся Альфред, потом сказал осторожно: - Я тоже считаю, что ящика пластита для взрыва, пожалуй, многовато будет.

Невинные люди пострадать не должны, ни при каких обстоятельствах.

Но…вот, сколько надо взрывчатки точно, я не знаю. Если бы у меня справочники были, литература какая-нибудь по взрывному делу, я бы посчитал, а так…на вскидку…

- Я и без справочников знаю, трех пакетов за глаза, - сказал

Бирюк. - Но если Окрошка так настаивает…, хорошо, возьмем пять пакетов. Чтобы уж наверняка.

- Нет, десять! - Окрошка смирился с тем, что его пока не признали старшим, но с малым количеством взрывчатки мириться не желал.

Бирюк пристально посмотрел на Окрошку и покрутил пальцем у виска.

Константин Леонтьевич сидел, запершись в кабинете и, разложив на столе всю свою оружейную коллекцию в два ряда.

Всего коллекция насчитывала одиннадцать предметов таящих в себе смерть. В верхнем ряду слева направо лежали револьверы и пистолеты.

Сначала револьверы - российско-бельгийский 'Наган', английский

'Бульдог' и кольт 'Питон' производства США. Далее шли пистолеты - австрийский 'Глок-17', австрийский же 'Штейр', бельгийский

'Браунинг', образца 1903 года, экзотический китайский 'Тип-64'.

Бесшумный пистолет, снабженный полным магазином хитрых специальных патронов 7,65х17, безфланцевых. Тяжелая пушка, восемьсот с лишним граммов! А замыкала верхний ряд еще более тяжелая 'Беретта' девяносто второй модели, которую Мараков сегодня забрал из бардачка своего покалеченного крузака и присоединил к остальной коллекции.

Полковник взял пистолет в руку, рукоятка так славно легла в ладонь, что класть 'Беретту' на место не хотелось.

Калибр девять миллиметров, пятнадцать патронов в обойме, вспомнил

Мараков тактико-технические характеристики 'Береты'. Вес восемьсот пятьдесят граммов. Длина ствола сто двадцать пять миллиметров, а общая длина пистолета - двести семнадцать. Классная пушка! В пархомовские апартаменты ее не пронести. Козлы черножопые обыскивать стали по приказу хозяина. Хотя…, какая разница? Не такой уж он идиот, чтобы брать с собой к Пархому 'Беретту' и устраивать стрельбу у него в доме. Пархомовский дом охраняется двумя десятками чеченских головорезов. Живым он оттуда все равно не вышел бы. А зачем убивать

Пархома, чтобы умереть самому? Его недвижимость в Турции ждет. И яхта, еще не купленная, но такая желанная… Надо что-то другое придумывать. Случая удобного ждать или самому этот случай организовывать. Вернее, именно так - организовывать идеальные условия для осуществления этой задумки. Так что, акция откладывается на неопределенное время. Она должна быть хорошо спланирована и тщательно подготовлена. Чтобы никто его, Мрака, не заподозрил в убийстве Пархома, особенно Шамиль и его отморозки обколотые.

С большим сожалением Мрак положил 'Беретту' на место и приступил к ревизии второго ряда.

Во втором ряду было не огнестрельное, но не менее смертоносное оружие. Если с коллекционными экспонатами первого ряда все было предельно ясно, понятен способ их применения, понятен и временно забракован полковником, то с орудиями убийства, или возмездия, как стал их мысленно называть Мараков, нужно было покумекать. Авось, это именно то, что ему нужно?

Всего во втором ряду было три предмета. Слева, под 'Питоном' лежал скромных размеров арбалет, стреляющий коротенькими стрелками с когда-то отравленными наконечниками. Арбалет он получил в наследство от своего предшественника на посту начальника ГУВД. Он-то, предшественник, и рассказывал, что стрелки на момент изъятия были отравленными, но, опасаясь, что кто-нибудь из домашних может случайно пораниться, бывший начальник городской милиции яд этот смыл специальным составом. Может, врал? Может, они и не были никогда отравленными? Да и хрен с ним! Яд для Константина Леонтьевича достать не проблема. Позвонит в лабораторию, прикажет и ему принесут и даже не спросят, зачем он ему понадобился. А когда, распотрошив хладный труп Пархома, обнаружат в его крови остатки этого самого яда, то и вовсе напрочь забудут о том, что некоторое время назад выполнили приказ начальника ГУВД.

Арбалет прицельно бил метров на тридцать. Подходяще. Мараков сам его пристреливал в лесу у себя на даче. Стрелки летели точно в цель, а с десяти метров пробивали дюймовую сосновую доску. Но такая убойная сила не требовалась при условии, что наконечники будут обработаны ядом. Достаточно легкой царапины и кырдык самозваному хозяину города. Тридцати метров вполне достаточно, чтобы выстрелить из укрытия, остаться незамеченным и спокойно уйти. Мараков даже знал, где можно организовать это укрытие - маршруты передвижения

Пархома он уже давно изучил. Они отличались однообразием. Дом - банк. Банк - дом. По субботам: Дом - ипподром - дом. На ипподроме в ложе Пархома и можно было достать, знал там Мараков одно укромное местечко, и как раз наискосок от Пархомовой ложи. Но вот сможет ли он попасть? Когда-то попадал в мишень, установленную на березе.

Правда, это было давно, лет десять назад. За эти десять лет и глаз у

Маракова не тот стал, что раньше и рука дрогнуть может. Надо бы потренироваться…

Справа с краю лежал нож, выстреливающий лезвиями. У него убойная сила невысокая, да и дальность выстрела так себе.

Нож не подходит, решил Мараков и взял в руки вещицу лежащую между ножом и арбалетом, которая казалось, попала в его коллекцию совершенно случайно. Это была зажигалка, обычная зажигалка в виде пистолетика, блестящая с выбитыми буквами внизу на рукоятке 'Made in