Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 2 2013) Страница 55

вострепетал, поняв, что его посетила богиня.

Тут же направился он к женихам как муж богоравный.

Пел преславный пред ними певец, — они же сидели,

молча внимая; а он о возврате Ахейцев печальном

пел, какой им из Трои назначен Афиной Палладой.

В горнице верхней услышав его вдохновенную песню,

велемудрая дщерь Икариева Пенелопа

вниз сошла своего по высокой лестнице дома,

и не одна, — с двумя служанками, шедшими следом.

Между жен а ми богиня, она, женихов не достигнув,

встала возле опоры надёжно устроенной кровли,

спереди умащённой наметкой ланиты прикрывши,

а по бокам у неё служанки верные стали.

Так, со слезами, к певцу божественному обратилась:

“Фемий, тебе же известно немало смертным приятных, —

в них и людей и богов дела певцы прославляют,

спой же одну из тех пред ними, — они же пусть молча

пьют вино, а вот эту печальную песнь перестань же

петь, — от неё в груди надрывается милое сердце

у меня, неизбывным постигнутой горем изрядно,

ибо тоскую по той голове, всегда вспоминая

мужа, кто славен в обширной Элладе и в Аргосе среднем”.

Ей же в свой черёд Телемах рассудительный молвил:

“Мать моя, что ж певцу вселюбезному ты воспрещаешь

так услаждать, как его восторгается дух? — Не певцы же

в том виновны, но Зевс виновен, ниспосылая

каждому из вдохновенных людей, что сам пожелает.

Он же об участи злой Данайцев поёт не в досаду,

ибо песня людьми прославляема больше такая,

что для внемлющих ей является наиновейшей.

Сердце скрепя и с духом своим собравшись, внемли же,

ибо лишён Одиссей возвращения дня не один лишь,

множество и других во Трое погублено воев.

Лучше, поднявшись наверх, занимайся своими делами,

ткацким станком да прялкой, указывай лучше служанкам,

как рукоделить; а речи пускай мужей озаботят

всех, но больше — меня, хозяина в собственном доме”.

Тут она, изумившись, обратно уйти поспешила,

сердце полня свое рассудительной речью сыновней.

В горнице верхней, взойдя со служанками, об Одиссее,

милом супруге, долго рыдала, покуда на вежды

ей не набросила сон ясноокая сладкий Афина.

А женихи тогда загалдели по тёмным хоромам, —

все же возле неё возлечь желали на ложе.

С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился:

“Матери женихи моей, надменные слишком,

повеселимся теперь за пиршеством, пусть же не будет

крика, — сколь же прекрасно внимать певцу, да такому

редкостному, как сей, богам подобному гласом.

Поутру же, сойдясь, на лобном рассядемся месте

все, чтоб от вас напрямую потребовал я убираться

прочь из моих хором, — другие пиры задавайте:

вашу и проедайте добычу, меняясь домами.

Ежели кажется вам, что это приятней и лучше,

коль одного добро погибает мужа безмездно, —

жрите, — я же на помощь богов призову присносущих,

не ниспошлёт ли Зевс по делам отмщение свыше, —

все безмездно тогда погибнете в этом же доме”.

Так и сказал им, — они ж, закусивши губы, безмолвно

все Телемаху дивились и тем выражениям смелым.

Молвил ему Антиной, Эвпейта сын, отвечая:

“Сами боги тебя, Телемах, видать, наущают

и хвастовству таковому и тем выражениям смелым,

лишь бы на островной Итаке царём не соделал

Кронов сын тебя, хоть по отчему роду ты в праве”.

В свой же черёд ему Телемах рассудительный молвил:

“Ты, Антиной, на меня за то, что скажу, не досадуй;

я бы добиться сего желал изволением Зевса.

Разве ты меж людьми наихудшим это считаешь?

Ибо царствовать — вовсе не плохо, — достаточным станет

вскорости дом у такого, а сам — окружённым почётом.

Но воистину есть и прочих царей из Ахейцев

много на островной Итаке, младых или старых,

коим бы ею владеть, — Одиссей богородный ведь умер,

я господином, однако, пребуду и нашему дому,

и рабам, что добыл для меня Одиссей богородный”.

В свой же черёд ему Эвримах, сын Полиба, промолвил:

“Это всё, Телемах, одним богам лишь известно, —

царствовать на островной Итаке кому из Ахейцев,

сам же добычей владей и своим ты домом господствуй!

Лишь бы муж не нашёлся, кто силой тебя всей добычи

против воли лишит, пока существует Итака.

Но хочу расспросить тебя, любезный, про гостя:

кто сей муж и откуда? какую своей величает

землю? где у него семья и отчая пашня?

весть ли принёс об отце, сюда грядущем, какую,

или же с делом своим по поводу прибыл иному?

Как-то мигом, поднявшись, исчез и не задержался,

чтоб познакомиться, — ибо на вид не похож на невежу”.

В свой же черёд ему Телемах рассудительный молвил:

“Нет, Эвримах, моего отца возвращенье погибло, —

ни вестям посему, хоть откуда придут, я не верю,

ни прорицаниям больше не внемлю, каких бы почасту

мать, в палаты призвав, прорицателей ни вопрошала.

Сей же отцовский гость из Тафоса родом, — себя же

Ментесом, Анхиалая разумного он величает

сыном и господином Тафосцев веслолюбивых”.

Так и сказал Телемах, о бессмертной богине помыслив.

Вновь, предавшись и пляске и страстному пению, стали

увеселяться они, пока не приблизится вечер.

И, пока веселились, к ним тёмный приблизился вечер, —

все тогда по своим домам пошли отсыпаться.

Телемах же туда, где его высокая спальня

за красивым двором находилась в месте укромном,

к ложу пошёл своему, во множество дум погружённый.

Подле него несла зажжённые свечи благая

Эвриклея, дщерь Опса, рождённого от Пейсенора, —

некогда из своего достатка Лаэрт, покупая,

двадцать волов за неё, юницу сущую, отдал,

чтил её наравне в хоромах с верной супругой,

но не сходился на ложе, жены недовольства чуждаясь, —

вот она и несла зажжённые свечи с ним рядом,

больше рабынь любимым и ею вскормленным в детстве.

Дверь отворилась пред ними надёжно устроенной спальни,

и на кровать он сел, и мягкую скинул сорочку,

и старухе её премудрой на руки бросил.

Та же, искусно сложив сорочку его и расправив,

и на колок повесив её близ точёной кровати,

вышла тотчас из спальни, и дверь за кольцо притянула

сребряное, и засов наружной задвинула тягой.

Там он всю ночь напролёт, овечьей шкурой укрывшись,

в мыслях своих устремлялся путём, предречённым Афиной.

Амелин Максим Альбертович родился в 1970 году в Курске. Учился в Литературном институте им. А. М. Горького. Автор нескольких книг стихов, статей о русских поэтах конца XVIII — начала XIX века, переводчик Пиндара, Катулла и “Приаповой книги”. Главный редактор издательства О.Г.И. Лауреат многих литературных премий. Живет в Москве.

Что будет после капитализма?

Фрумкин Константин Григорьевич — журналист, философ, культуролог. Родился в 1970 году в Москве, закончил Финансовую академию. Кандидат культурологии. Лауреат литературной премии им. Александра Беляева (2009). Координатор Ассоциации футурологов.

Еще в сравнительно недавнем прошлом «общим местом» общественной мысли было утверждение, что на место капитализма идет социализм. Разумеется, эта мысль никогда не была общепринятой, но все-таки достаточно популярной, и умнейшие люди — такие, как Бернард Шоу или Сартр, — в ней не сомневались.