Илья Штемлер - Завод Страница 56

— Сам же говоришь, что Платоныч уходит. На кой черт я ему сдался? — Греков удивленно вскинул брови.

— Так ведь он еще этого не знает, — объяснил Шатунов. — Уйдет он или не уйдет. Это секретарша знает. А он еще сомневается. Платоныч знаком с твоими замыслами?

— Смердов что-то рассказывал ему в последнюю командировку.

Шатунов приподнял стакан и пустил под него очередную порцию дыма. Стакан помутнел.

— Понятно. Платоныч не приемлет ваши идеи. И старается их отфутболить. Способ у него хоть и простой, но верный — не принимать тебя, пока ты сам не уедешь. К тому же эта комиссия народного контроля…

— Перестань! — Греков с досадой взглянул на Шатунова. — Далась тебе эта комиссия.

— Ладно, доедай свою котлету и учти — я твой союзник. Мне тоже охота в жару попробовать мороженого. А к Платонычу пока не суйся. Не вынуждай его принимать решение. Нейтрализуй его. Добьемся коллегии, а там посмотрим. Греков придвинул к себе тарелку.

— Я не пойму, ты серьезно или дурачишься?

— Переплелось. — Шатунов встал. — Пойду. Дай мне твои записки полистать. И позвони мне завтра к концу дня.

Греков достал из портфеля папку.

В вестибюле гостиницы он не выдержал и позвонил по записанному номеру. Занято? Греков торопливо перезвонил. Да, занято. Прекрасно! Он вошел в лифт. Назвал этаж и незаметно для других пассажиров лифта приподнялся на носки, словно желая облегчить кабине подъем. Войдя в номер, не раздеваясь, подсел к телефону. Неторопливые сигналы вызова успокаивали. Он мысленно наблюдал, как Татьяна подходит к аппарату, протягивает руку, сейчас она поднимает трубку.

— Алло! Я слушаю, — донеслось к нему из трубки.

Греков молчал. Он давно не испытывал такого идиотского состояния. Так обмануться!

— Алло! — повторила трубка.

— Это вы? — разочарованно спросил Греков.

Должно быть, Аня почувствовала что-то неладное.

— А кого вы ждали?

— Нет, нет! — поспешил успокоить ее Греков. — Думал, пришлют Всесвятского. С приездом, Анна Борисовна. — Греков уже справился с собой, и голос его приобрел обычную, слегка шутливую тональность. — Где вы остановились, Анечка?

— У тети.

— У вас есть тетя, это прекрасно! Анечка, вам надо приехать на завод. Запишите адрес. Встретимся у проходной через час.

Греков положил трубку. Достал из тумбочки банку маринованных грибов. Зачем-то купил вчера эту банку. И ничего больше. Открыл перочинным ножом. Грибы увертывались от лезвия ножа, скользили, будто рыбки, и тянули за собой какую-то клейкую слизь. Наконец удалось поймать один, но и тот упал на ковер. Черт, дурацкая затея с этими грибами! Он накрыл банку мятой крышкой и сунул в тумбочку.

Завод и вправду производил внушительное впечатление. Ленты конвейера медленно уползали в сизую глубь цеха. Монтажницы в халатах. Мастера сидели в стеклянных будках перед пультом управления.

Тищенко так и не приехал. Просил передать, что ждет Грекова завтра в институте. Необходимо выработать совместное выступление на коллегии.

Греков ходил по заводу в сопровождении молодого человека, дежурного инженера по конвейеру.

— Конечно, — говорил он молодому человеку, — годами одно и то же. Спокойная жизнь. Вам бы выпускать малосерийную продукцию.

— Доставить вам удовольствие? — спросил инженер и, не дождавшись ответа, провел Грекова за стеклянную перегородку диспетчерского пункта.

Они расположились в удобных креслах перед телевизором. Панель управления была покрыта оспинами кнопок. Розовых, голубых и черных. Под кнопками — номера цехов, названия служб. Инженер нажал на черную кнопку. Экран осветился. Телетайп отстукивал слова, цифровой шифр.

— Все ясно. В третий цех не поступило четыре трансформатора и сорок емкостей. Две бригады простаивают три с половиной минуты. Хотите убедиться? — Инженер переключил тумблер, и на экране появилось изображение цеха. Телеглаз медленно оглядывал участок за участком. — Вот. Пожалуйста. Видите на верстаке флажок? Бригада не работает. Сейчас поищем и вторую.

Второго флажка не было. Камера уперлась в стену цеха и поплыла обратно.

— Проверим! — Молодой человек вновь нажал черный тумблер под номером сто три, и телетайп возвестил уже о нехватке двух трансформаторов и двадцати емкостей. — Дефицит сократился вдвое: меры принимаются. Так вот, этот цех как раз выпускает малосерийную продукцию. Преобразователи для метрополитена. Поставляем по линии СЭВ. Хотите узнать процент выполнения в эту минуту? По любому цеху. По любой отдельной продукции. Или, допустим, наличие на складах комплектующих изделий? Стоит мне послать приказ в счетно-вычислительный центр, ответ будет на экране через несколько секунд.

— И никаких недоразумений. — Греков оглядел прекрасно оборудованную диспетчерскую головного цеха: сплошная электроника, самописцы, микрофоны.

Молодой человек помолчал, усмехнулся. Греков так и не понял — бывают недоразумения или нет. Конечно, многие трудности у них преодолены, но ведь не в безвоздушном пространстве стоит этот завод. Он связан с поставщиками, которых Греков знал, ох как хорошо.

— Проводите меня в экономический отдел, — попросил он.

— Не хотите ли говорить отсюда? — предложил человек, и на экране телевизора возник небольшой зал.

Вероятно, это и был экономический отдел. Правда, этот зал тоже напоминал диспетчерскую, набитую аппаратурой. Грекову было непривычно видеть на экране, как Аня Глизарова внимательно слушала какую-то женщину, время от времени склоняясь над блокнотом. Греков постучал пальцем по холодному изображению. Инженер кивнул — восьмой стол, и нажал кнопку. Сидевшая за столом женщина подняла телефонную трубку. Инженер попросил в микрофон передать трубку соседке. Аня удивилась и взяла трубку. Женщина подключила настольный телевизор. Наверное, Аня увидела изображение Грекова. Она улыбнулась и помахала рукой.

— Вероятно, у них и в туалете установлен телевизор? Простите. — Греков мрачно вышагивал впереди, и Аня едва за ним поспевала…

— Да. Неприятно, когда все время за тобой следят, — сказала она.

— Жутковато. А где живет ваша тетя?

— У Никитских ворот. На Малой Бронной.

— Знаю. Вы сейчас идете к ней?

— Хочу заглянуть в магазины. У вас плохое настроение, Геннадий Захарович?

— Меня подавила эта тотальная технизация.

А им хоть бы что. Привыкли. Иначе и не мыслят.

— Что же вы будете покупать? Помаду? Краску?

— И это. Поручений много.

Греков постепенно остывал. В конце концов он сам виноват, что прислали Глизарову, надо было указать в телеграмме конкретно.

— Вообще-то у них немало интересного, кроме техники. Помните вашу идею перевести нормировщиков на сдельщину? Давно ввели. И результат отличный. — Аня замолчала и сбавила шаг.

Греков удивленно оглянулся.

— Я не могу так бежать. Сердце заходится, — сказала Аня.

— С кем вы оставили малыша?

— С мамой.

— Вам надо было отказаться от командировки.

Аня опустила глаза. Ей показалось, что мокрый асфальт при каждом шаге толчком подбрасывает ее вверх. У подземного перехода на площади Дзержинского продавали цветы. Греков купил ветку мимозы и протянул Ане так, словно это были не цветы, а рулон с рабочими чертежами.

— Спасибо. — Аня подняла на него счастливые глаза. — Я думала, вы на меня за что-то сердитесь.

— Ну, вот еще! За что же мне на вас сердиться?

— Конечно. За что на меня сердиться, — согласилась Аня и, помолчав, добавила — Я рада, что оказалась в Москве. И с вами.

— Ну вот еще! — повторил Греков. — Столько дел…

Из широкого зева перехода бесконечной чередой тянулись люди, словно их собирали где-то на подземном конвейере и торопились поднять наверх, чтобы успеть выполнить план перед Новым годом. Греков поделился этой мыслью. Аня одобрительно засмеялась и добавила, что ей это напоминает шествие витязей из моря-океана.

— Просто у нас сейчас разное мировосприятие, Анна Борисовна, — сказал Греков.

— Это точно, Геннадий Захарович, — озорно поддержала Глизарова. — А не хотите со мной отобедать? У тети. В столовых сейчас уйма народу.

— Это будет очень кстати, Анна Борисовна. Дайте адрес. Я зайду часикам к семи.

Визит на завод расстроил Грекова. По теоретическим выкладкам молодцов Тищенко можно было представить в общих чертах те трудности, которые ожидали Грекова, но то, что он увидел на заводе, раскрывало перед ним всю сложность проблемы. Его трепыхание — это просто мальчишество. Ему надо молчать и тянуть свою лямку.

Жизнь человека коротка, и стоит ли тратить ее на прожекты? Он вспомнил директора завода, на котором сегодня побывал. Коренастый, плотный человек, с широким крестьянским лицом. Но когда он заговорил, Греков поразился несоответствию его внешности с образом мыслей и какой-то особой чистотой звучания слов. Он начинал организовывать завод с нуля, с примитивных мастерских. А сейчас работает восемь тысяч человек да при такой автоматизации. «Так он же смог! А я что? Честно говоря, и здоровья не хватит на такое дело. Надо позвонить Шатунову. Поздно? Ничего, позвоню домой и скажу, что сдаюсь. Не стану делать доклада на коллегии и уеду. Сегодня уже не успею, а вот завтра уеду». Он представил выражение лица Тищенко и поежился, должно быть, оттого, что была промозглая погода. Сыпал мелкий снег вперемешку с дождем. На улице Горького ветер гулял, будто в поле. Греков зашел в магазин подарков. Очередь уползала по лестнице вверх. Греков преодолел несколько ступенек и спустился. В мыслях то и дело возникал образ Татьяны. Конечно, он уедет. Нет, улетит. Может, ему повезет и самолет не задержится. Предстоящая скорая встреча с Татьяной понемногу рассеивала дурное настроение.