Лиз Мюррей - Клуб бездомных мечтателей Страница 56

Я вспоминала своих знакомых. К кому из них я могла бы пойти? К Бобби? Но только на очень короткое время. К Джейми? Ее мама была социальным работником и занималась детьми, переданными на воспитание в другие семьи. Она бы очень быстро «помогла» мне вернуться в приют, так что долго у Джейми оставаться я не могла. После приюта Святой Анны, с его подлыми обитательницами, безразличным персоналом и тюремной обстановкой, я точно не желала туда возвращаться. Назад к Брику? Там меня ждал мистер Домбия, который незамедлительно отправил бы меня в приют.

Я попала в ловушку. Я пыталась забыться при помощи телевизора и долгого сна, но мне постоянно мешали мысли о маме. Я вспоминала ее гроб из сосновых досок, сколоченный крупными гвоздями. Похоронили ли ее в больничном халате? Я же обещала, что обязательно ее увижу. Карлос постепенно начинал сходить с ума, и мне казалось, что он тянет меня в пучину безумия.

Карлос возвращался в мотель после многочасового отсутствия и вынимал из своих карманов черно-желтые гангстерские бусы, тюбик крема, которым он смазывал татуировки, количество которых постоянно росло, пистолет, пакет каких-то таблеток, брикеты травки и две банки колы.

Лежа в кровати, я наблюдала, как он отвинчивает крышку на банке колы и вынимает из нее пакет с белым порошком, который, без всякого сомнения, был кокаином. Карлос стоял напротив трюмо, и я видела перед собой трех Карлосов – одного настоящего и два отражения. Все они ухмылялись. Видимо, Карлосу нравилось, как хитроумно он прячет свои наркотики.

Приятным было то, что он перестал со мной спать. Возвращаясь морозным январским утром, он брал одеяло и плюхался спать на ковре. Сперва я была рада этому, но потом начала волноваться. Если мы перестали общаться и спать, что же тогда держало нас вместе? Несмотря на то, каким он стал, я помнила его прежним: заботливым и нежным. Раньше Карлос любил меня, и я любила его. Он с теплотой отнесся к моей матери, потому что его собственный отец умер от СПИДа. Мне было сложно на него злиться после всего, что мы вместе пережили.

После нескольких одиноких ночей я наконец решилась задать Карлосу волнующие меня вопросы. Самым робким тоном я спросила его: «Карлос, куда ты уходишь? Можно я поеду с тобой? Мы можем съездить и привезти сюда Сэм?»

У меня не было телефонного номера Оскара, и все друзья, с которыми я связывалась, ничего не слышали о Сэм. Я волновалась о том, что с ней могло произойти. Я устала доедать объедки, которые оставались в номере. Я не была уверена, что Карлос вернется.

В глазах Карлоса появилась злость, и он усмехнулся. Я целый день не ела, и если бы он ушел, то могла бы остаться голодной еще на один день. Я не хотела, чтобы он уходил без меня.

Очень вежливо я сказала:

«Карлос, ты меня слышал? Я могу поехать с тобой?»

Он медленно подошел ко мне, а потом молниеносно ударил кулаком в стену всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Я завизжала. Он держал кулак так, словно ударит меня в лицо. Я заморгала и закрыла лицо руками. Карлос посмотрел на меня, засмеялся, сказал: «Глупая», – и ушел в ванную. Меня трясло, и больше я не осмелилась сказать ему ни слова. Раньше он мне никогда не угрожал.

Карлос тихо и незаметно подавлял волю других людей и делал так, чтобы никто ему не перечил. В ванной он что-то бормотал себе под нос и грохал дверцей туалетного шкафа. Я больше не осмелилась его о чем-либо спрашивать. Сквозь приоткрытую дверь ванной я наблюдала, как он намазывает гель на волосы, подравнивает бритвой свою бородку, надевает золотые кольца, засовывает пистолет за ремень штанов и раскладывает по карманам наркотики. Он вышел из номера, больше не сказав мне ни слова.

«Полицейские нашли зарезанную красотку». Под этим заголовком 13 января вышел номер газеты New York Daily News. В статье говорилось, что «женщине нанесли ножевые раны, перерезали горло, после чего оставили умирать на полу номера в мотеле». Это было всего лишь очередное убийство, совершенное бойфрендом женщины. Таких убийств в большом городе случается много. Газета также упомянула, что мотель, в котором произошло убийство, давно «славился» самыми разными преступлениями, связанными с насилием и наркотиками.

Об этом убийстве я узнала не из газет. Карлоса не было, и я смотрела новости по телевизору. Неожиданно показали наш мотель, перед которым стояла женщина-репортер. Она упомянула название и адрес мотеля на трассе «Новая Англия» и сообщила, что тело убитой обнаружила горничная. На экране было видно, что перед мотелем стоят несколько полицейских машин и «Скорая», в которую на носилках вносят тело.

Убитую звали Роза Морила, ей было тридцать девять лет, и у нее было пятеро детей. Она умерла от потери крови в ванной мотеля всего в трех номерах от комнаты, которую занимали мы с Карлосом. Я отодвинула занавеску и увидела точно такую же картинку, которую показывали по телевизору, только с другого ракурса. На парковке стояла женщина-репортер, на лице которой было слишком много косметики.

Я выключила свет и телевизор и залезла под одеяло. Из коридора доносились шаги и разговоры полицейских, горничные испуганно по-испански повторяли слово «Нет». «Черт подери», – произнесла я вслух пустой комнате. Через несколько часов репортеры и полицейские уехали, и все в мотеле вернулось на круги своя, будто ничего и не произошло. Словно мать пяти детей Роза Морила никогда не существовала, словно она не была чьей-то дочерью, сестрой или женой. Оказывается, люди могут исчезать бесследно.

Я сидела и думала о женщине, которую убили всего в нескольких метрах от меня. Как она оказалась в этом мотеле в одной комнате с убийцей, который утверждал или делал вид, что ее любит? И чем ее ситуация принципиально отличалась от той, в которой я сейчас оказалась?

Может быть, когда-то я любила Карлоса и хотела провести с ним всю жизнь. Я хотела, чтобы он за деньги из своего наследства снял для нас квартиру. Я хотела любить его так, как никто раньше его не любил. Но это было давно. Теперь я боялась его, но мне больше некуда было пойти.

А что, если бы на месте Розы и ее бойфренда оказались мы с Карлосом? Что, если бы репортер произносила в эфир не ее, а мое имя? «Шестнадцатилетняя Элизабет Мюррей погибла от руки своего парня, восемнадцатилетнего наркоторговца…» Я представила, как на эту новость среагировали бы папа, Лиза, Сэм и Бобби, а также другие люди, которые были мне дороги.

Горничная мотеля пожалела меня и дала пару двадцатипятицентовых монет для телефонного звонка. Я позвонила Джейми: «Мне нужна твоя помощь. Ты можешь поговорить со своей мамой и спросить, могу ли я у вас пожить? Мне нужно срочно отсюда выбираться.

Квартира Джейми стала первой из череды квартир друзей, в которых я жила. Джейми провела очень бурный разговор со своей мамой, и та разрешила мне пожить у них ровно неделю. Я никогда не забуду доброту Джейми. Она ни о чем меня не спрашивала и во всем помогала. Она одолжила у матери денег, чтобы оплатить мне такси, стирала мою одежду и готовила сандвичи с тунцом и горячий куриный суп.

Я засыпала рядом с ней на ее диване, в тепле и чистоте. Карлос был далеко, и я чувствовала себя в безопасности. Если бы мне разрешили, я бы с удовольствием пожила у них дольше. Но ни у кого из моих друзей не было своей квартиры, поэтому я должна была каждую ночь проводить в разных домах.

Первые несколько недель я бесцельно переезжала из одного дома в другой. Сэм несколько раз звонила Бобби и искала меня, но я ни разу не смогла с ней поговорить. Она жила в приюте на 241‑й улице. Когда я сама перезвонила в приют, Сэм вышла, и сообщение для нее записала девушка по имени Лайла.

– Нет, Сэм сейчас здесь нет. Оставите сообщение?

– Да, пожалуйста. Это Лиз, я буду сегодня вечером у Бобби. Сэм – это пуэрториканка невысокого роста с короткими волосами. Пожалуйста, передайте ей мое сообщение.

– Я знаю, кто такая Сэм, – выпалила девушка. – Я ее лучшая подруга!

Однажды посреди ночи мне пришлось уйти из квартиры Фифа, потому что его родители сильно поссорились. Я пришла к Бобби, он не возражал и даже, кажется, был рад моему полуночному появлению. Когда я пришла, он собирался ложиться спать. На нем были старые шорты из обрезанных джинсов и полинявшая майка с логотипом McDonald’s, но со словом «марихуана» под золотыми арками буквы «М».

При виде меня он улыбнулся, и я поняла, как скучала по нему, по нашим встречам и общим друзьям. По дороге я выпросила у прохожих немного денег, которых хватило на две небольших коробочки китайской еды. Я не хотела приходить с пустыми руками.