Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2004) Страница 57

Тут можно читать бесплатно Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2004). Жанр: Проза / Современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2004) читать онлайн бесплатно

Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2004) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Новый Мир Новый Мир

Ну вот и дождались. Воистину “перемена участи”. В статьях Чупринина начала девяностых действительно присутствует этакая вальяжная, менторская, барская интонация, действительно ощущается уверенность в собственном праве подвергнуть ослушников порке, не на конюшне, так в журнале. В статьях же “Свободные радикалы”, “После драки” ощущается скорее интонация Павла Петровича Кирсанова, шокированного хамскими манерами очередных базаровых, глумящихся над его любимыми “принсипами”. Я не злорадствую, скорее сочувствую. Это в юности мне нравился Базаров, сейчас же я куда более понимаю Павла Петровича. Его-то либеральные принципы живучи оказались, а из базаровых ничего, кроме лопуха, не вырастает.

В кратком и хвалебном отзыве о книге Чупринина Андрей Немзер пишет, что ему не нравится конструкция “нулевые годы” (отличная, на мой взгляд, метафора, из тех, что подхватываются другими перьями и потом живут независимо от автора, становясь термином) и что он не может “согласиться с чупрининским тезисом о „перемене участи” литературы, которая тридцать лет назад „была одним из главных дел в стране”, а теперь, дескать, стала чем-то иным”.

Оптимист Немзер, все еще надеющийся, что формула “перемена участи” обретает иной — счастливый — смысл, прерывает цитату из Чупринина, потому что явно не хочет тиражировать горькое признание критика: “А мы живем сегодня в нулевые годы. И я, признаться, временами впадаю в бессильное отчаяние. Литература, когда я тридцать лет тому назад начал ею заниматься, была одним из главных дел в стране, нынче же она... Была вся кровь вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость... (О. Мандельштам)”.

Сильно умел припечатать Осип Эмильевич. Сильно высказался и Сергей Иванович. Одного не могу понять: почему в моих рассуждениях о сумерках литературы Чупринин видит косвенную подготовку фона “для воссияния „Господина Гексогена”” (“После драки”), если сам выносит литературе куда менее утешительный и куда более злой приговор?

Книгу Ивановой открывает весьма нетрадиционное посвящение — “Неутомимым славистам Европы и США — тем, кому всегда интересно, что происходит в современной российской словесности и что об этом думают литературные критики”. Можно увидеть в этом посвящении элемент скрытого упрека отечественной публике. Но есть и еще один аспект. Прилежный участник многочисленных славистских конгрессов, конференций, симпозиумов, Наталья Иванова в своей критической деятельности во многом ориентирована не только на то, как статью прочтут здесь, но и на то, как она будет выглядеть там, возможно, в качестве доклада. Рассказ об одном из таких докладов вкупе с фрагментами других выступлений лег в основу едва ли не самой остроумной статьи сборника “Почему Россия выбрала Путина. (Феномен Александры Марининой)”. Парижский институт славяноведения задумал устроить конференцию по Марининой. Почему бы нет? Однако ужасающая серьезность, с какой отнеслись к предмету конференции слависты разных стран, становится предметом усмешки автора, не без чувства превосходства рассказывающего, как ей случилось взорвать чинный ход обсуждения. Стоило только предложить наивному славистскому сообществу темпераментный и беспощадный анализ семейной саги “Тот, кто знает” с ее полемическими выпадами против “бесплодной” элитарной культуры и оправданием “деятельности КГБ — ФСБ как силы, организующей позитивные сдвиги в обществе”. “Главная героиня саги, „комсомолка, активистка и сексот” — это для автора плодоносящее и кормящее <...> положительное начало”, — припечатывает Иванова.

В статье сквозит осторожная ирония над славистами, проявляющими явную нечувствительность к качеству текста. Но ирония иронией, а конгрессы конгрессами. Они требуют особых докладов, с массой конкретных примеров и непременными обобщениями, с концепцией, доступной и приятной среднему слависту и соответствующей его ожиданиям, — там любят такие темы, как “Постсоветская литература в поисках идентичности”, или “Перекодировка истории в современной прозе”, или “О месте критики в прессе и литературе”. Все эти статьи Ивановой (я привела подзаголовки, а называются они куда ярче — “После”, “В полоску, клеточку и мелкий горошек”, “Между”) — избыточно подробны, не чужды просветительского начала, в них тщательно прописан фон — политика, общественные ожидания и настроения, в них может присутствовать полемика, но она никогда не будет безоглядной. И конечно, они требуют известного оптимизма. На трибуну всемирного конгресса славистов не вылезешь с чупрининским термином “нулевые годы”, не скажешь о “бессильном отчаянии” и не ляпнешь, что литература “стала псякрев, стала всетерпимость”. Это значит оскорбить любопытных славистов, да и ухудшить их положение: и так половину кафедр позакрывали. А Иванова свято чтит принцип политкорректности. Но она не упустит случая энергично возразить тем, кто сам не вписывается в этот принцип, — будь то Кушнер, обнаруживший в своем эссе застарелую неприязнь к Ахматовой, Владимир Войнович, создавший гротескный портрет Солженицына, или сам Солженицын, посмевший высказать довольно резкие суждения о поэзии Бродского.

Подозрительное отношение к Солженицыну, кстати, сближает Чупринина и Иванову, склонных сводить сложность и богатство его идей к упрощенно понятому национализму. Что ж до Бродского — то любить или не любить его, на мой взгляд, — право Солженицына, и в защите нобелевский лауреат не нуждается, как Шекспир не нуждается в защите от Толстого, а Достоевский — в защите от Набокова .

Книга Ивановой — действительно подарок славистам. Один раздел “Хроники” чего стоит. Пятнадцать статей, год за годом отслеживающие те изменения, которые происходят в литературе, — и это на фоне добросовестно-сдержанного анализа бурных общественных процессов. Да на этом целый лекционный курс построить можно. Десятилетняя дистанция — отличный и редкий ракурс для исследователя и участника событий, когда они еще свежи в памяти, и вместе с тем впечатления от них уже улеглись и позволяют отделить существенное от малозначащего. Мне, однако, больше по душе раздел “Персонажи”, где присутствуют Виктор Астафьев и Фридрих Горенштейн, Юрий Давыдов и Эдуард Лимонов, Татьяна Толстая и Сергей Довлатов, Олег Чухонцев и Владимир Маканин. Я ценю эти работы, написанные по конкретному случаю, как образцы профессионализма, примеры того, как на небольшом пространстве лаконичной статьи можно совместить точную экспертную оценку с импрессионистичным личным взглядом. Но все же самый содержательный раздел — первый, занимающий почти половину книги и носящий название “Линии”. В него вошли концептуальные статьи Ивановой, по которым, собственно, и можно судить о взглядах критика и их трансформации.

Суждения Ивановой всегда выверенны. Что нередко и раздражает ее давних оппонентов из лагеря газеты “Завтра” и “День литературы”, интерпретирующих многочисленные и явные западные научные контакты Ивановой как некую тайную посвященность.

Не склонный особо доверять мифологии газеты “День литературы”, Павел Басинский в рецензии на книгу Ивановой тем не менее ее использует: “Я Иванову уважаю потому, что вот уже много лет по ее статьям понимаю: какая там, наверху, погода... Только поймите меня правильно. Я на самом деле ничего не знаю. Я даже не знаю, в какой степени посвящения там находится Наталья Борисовна”. Ну а если концепцию “масонской ложи” отбросить, то ирония Басинского окажется направленной на то, что Иванова “всегда держит нос по ветру”, “всегда пишет о ком надо, когда надо и как надо”. И как бы дальше критик ни уточнял, что “держать нос по ветру” ничуть не легко, неодобрение пропитывает авторскую колонку Басинского в журнале “Топос” — так ведь и рубрика обязывает, называется “Базаров”.

Меж тем наблюдения Басинского не беспочвенны. Есть такие пары эпитетов, которые ходят под ручку и обозначают одно и то же, но окрашены в разные — черные и белые — тона. “Критик выражает свое время” звучит одобрительно, “держит нос по ветру” — уже порицание.

“Наталья Иванова умеет и любит быть в центре, откуда видно все, — эффектно сопрягая литературу с политикой, журналистикой, масскультом, коллекционируя (в иных случаях — яростно круша) социокультурные феномены и символы, она сознательно вычерчивает общую карту нашей словесности”, — это пишет восторженно приветствующий книгу Андрей Немзер. “Любит и умеет быть в центре”, — это не только точка обзора. Наталья Иванова умеет улавливать настроения определенной части интеллигенции и четко их транслировать — вот почему по ее книге можно судить не о капризах прихотливого пера, но о смене общественных настроений и ожиданий.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.