Павел Верещагин - Арбалет Страница 6

Бурцев дал отбой и опять уставился в окно.

По грязи из одного конца двора в другой с затравленным видом пробежал незнакомый пойнтер. На его породистой морде была написана грустная городская история: добрый нрав и счастливое детство, жертвенная любовь хозяев, капризы любимчика — лучше с голоду помру, а творог есть не буду, хочу котлет и точка! — праздные дни на хозяйском диване, ванна с шампунем, специальный тазик для мытья лап после гулянья, умиление прохожих восхитительной расчесанной шерстью, лучшее место в машине, веселый ветеринар с умелыми руками — короче, не жизнь, а райская нега… А потом собачья свадьба, забежавшая во двор, застлавший глаза кровавый любовный туман, испуганный крик хозяйки в спину — а ну ее, пусть поволнуется, ей полезно! — долгий бег, потом лихорадка и восторг, потом прозрение, незнакомые враждебные улицы, машины, которые норовят переехать пополам, злые мальчишки с камнями, подведенный голодом живот, проигранная драка у помойки за вонючую кость и тоскливое предчувствие конца — стального сачка и дощатого фургона живодера.

Эх, ё-моё! Ну что за жизнь!

Да и вообще, как мы живем! Вокруг только и разговоров, что о деньгах. У этого столько денег. А у этого еще больше. Этот такую машину купил, а этот еще круче! А вы вот это пробовали? Да вы что! Просто шикарно за такие деньги. То есть, конечно, без денег никуда. Но нельзя же только о деньгах? А где доброта, где человеческие отношения? Где счастье, черт его задери! Вокруг одна мораль соседки Зины: ты сначала скажи, что я с тебя могу получить, а потом я подумаю, нужен ты мне или нет!

Ведь раньше люди жили как-то проще, естественнее. Сидели друг у друга на кухнях, слушали друг друга просто так. Переживали друг за друга, сочувствовали! Радовались чужой радости. В походы ходили, пели под гитару… Короче, ели натуральную пищу и естественное считали не зазорным. Радовались солнцу и весне.

А главное, раньше телевизора, телевизора не было!

Бурцев в сердцах стукнул кулаком по переплету рамы.

— Ты чего шумишь, Бурцев? — заглянула в комнату дочь. — Ладно, радуйся. Ты нас достал. Мы пошли в парикмахерскую. А потом по магазинам! А ты вымой посуду и не забудь вынести мусор. А то уже из ведра вываливается.

— А вам самим, конечно, не вынести! — огрызнулся Бурцев. — А если я вдруг помру? Что тогда? Вы так и будете всю жизнь мусор в одно ведро утрамбовывать?

Женщины ушли. А Бурцев прошелся взад и вперед по пустой квартире и достал телефонный справочник.

Он долго ворошил страницы толстой книги, составленной по-новому, бестолково, и наконец нашел номер оружейного магазина на Садовой. Подумал немного, глядя в окно… Набрал…

— Добрый день, — сказал он.

— Добрый, — ответил энергичный и вежливый голос.

— Я вот что хотел узнать… А вы луками не торгуете?

— Чем?! — удивилась трубка.

— Луками! Ну, из которых стрелами стреляют.

— Ах, луками! Нет, луками не торгуем.

— А почему?

Трубка немного растерялась. Но быстро справилась с собой.

— Да это как-то не по нашему профилю. Мы больше оружием торгуем… Да и потом, пока и не спрашивал никто.

— И зря! — заметил Бурцев.

На проводе опять повисла неловкая пауза. Чувствовалось, что Бурцев отвлекает человека от срочного дела, но тот старается быть с клиентом внимательным и вежливым.

— Что-нибудь еще интересует? — спросила трубка.

— Интересует. А что еще у вас есть — из такого?

— Из какого — такого?

— Ну вроде как оружия, но не настоящего… Чтобы вроде как для красоты…

— А-а… Декоративно-прикладного… В подарок… Есть такое. Подарочные нунчаки, мечи китайские, метательные ножи… Да, еще арбалеты…

— Арбалеты? — Бурцев сделал вид, что удивился.

— Да. Кстати, вещь, достойная внимания. Точная копия французского арбалета ХVI века. Трех типоразмеров. — Человек в магазине отвлекся куда-то в сторону. — Ах да, вот мне говорят, что арбалет остался только один. Остальные разобрали.

— Да вы что! А сколько было?

— Кажется, пять штук. Я же говорю — достойная вещь. Только за сегодняшнее утро купили два.

— Поздравляю! Вот как народ у нас живет! За арбалетами очередь стоит…

Трубка оставила без внимания сарказм Бурцева.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Да! До которого часа работает ваш магазин?

— До двадцати ноль-ноль.

— Без обеда?

— Без обеда!

— Спасибо!

Бурцев повесил трубку.

Нет, вы видели? Совсем народ озверел. Еще обед не наступил, а магазин уже два арбалета продал. Вот людям денег некуда девать!

Бурцев подумал немного и набрал номер Айвазовского.

— Крематорий на проводе! — бодро отозвался друг.

— Как там поживает Вильгельм Телль? — пошутил Бурцев. — Много ли яблочек стрелами насшибал?

Айвазовский некоторое время молчал.

— Не смешно, — наконец проговорил он.

Бурцев и сам почувствовал, что не смешно.

Он хмыкнул и дал отбой.

Ну и ладно! Все это блажь! Что это, в самом деле, как декабрь — так Бурцева начинает колбасить. Поменьше нужно прислушиваться к своему настроению. Вон, Айвазовский! В любую погоду бодр и весел. И это правильно, товарищи!

Бурцев подхватил из-под раковины мусорное ведро, утрамбовал в него выпирающие через край коробки, накинул куртку и пошел на лестницу к мусоропроводу.

Открыв дверь с лестницы, он увидел, что у окна за мусоропроводом стоит средних лет женщина в стильной норковой шубке. Средних лет. Все еще красивая. С пышной шапкой уложенных волос. По всему видно, что не бедная. И хорошими духами, как оказалось, пахло от нее.

Бурцев удивился, а женщина, как показалось Бурцеву, едва заметно смутилась, как будто была застигнута на месте преступления. Она почему-то нервничала. Впрочем, это было едва заметно — женщина отлично владела собой.

— Вы что здесь делаете? — строго спросил Бурцев.

— Я? — Дама усмехнулась. — Я просто так…

Бурцева не удовлетворил этот ответ.

— Вы кого-то ждете? — уточнил он.

Она посторонилась, чтобы пропустить Бурцева к мусоропроводу.

— Да нет.

Бурцев посмотрел на женщину, на окно, возле которого она стояла, на ее сумочку, брошенную на подоконник.

Из окна открывался вид во двор и на угол стоящего рядом дома. Дом стоял торцом, но из окна была видна его тыльная сторона с подъездами.

«Может в окне кого высматривает…» — подумал Бурцев.

— Просто так здесь незачем стоять! — заметил он.

Женщина усмехнулась.

— Не будь занудой, морячок! — Она порылась в сумочке и достала узкую длинную пачку дамских сигарет. — Дай-ка лучше огоньку.

Бурцев внимательно на нее посмотрел.

Уже не юное, но тщательно ухоженное лицо, все еще красивое сильной царственной красотой. Легкие морщинки в углах глаз — от улыбчивости. Пышная шапка уложенных парикмахером волос.

Бурцев отчего-то почувствовал непроизвольную симпатию к этой женщине. От ее лица веяло каким-то особенным обаянием. С одной стороны было видно, что это женщина, привыкшая быть в центре событий, руководить, добиваться цели. А с другой — в ее лице читался интерес и снисхождение к людям, это было лицо человека, который знает, почем фунт лиха, человека, который любит жизнь, хорошую компанию, дружбу…

— Я не морячок, — строго заметил даме Бурцев.

Женщина достала из пачки сигарету. Бурцев заметил, что ее пальцы дрожат.

— А жаль, что не морячок! — усмехнулась она. — Но все равно, дай прикурить! — женщина махнула в его сторону тонкой белой сигаретой.

Бурцев пошарил в карманах куртки, нащупал зажигалку и зажег ее перед лицом дамы.

В это время в ее сумочке зазвонил мобильный телефон.

Дама, затягиваясь, кивнула Бурцеву, достала телефон и взглянула на экран.

— Да, Денис, — сказала она. Продолжая жадно затягиваться, она слушала некоторое время, причем ее лицо становилось все более и более упрямым. — Денис! Ёшкин корень! — наконец с вызовом сказала она. — Ты что, сам не можешь решить эту ерунду? За что я плачу тебе полторы штуки в месяц? Чтобы ты дергал меня каждые полчаса? Нет! Всё! Не знаю. Сам выкручивайся!

Она спрятала телефон и, хмыкнув, посмотрела на Бурцева: видишь, морячок, бизнес есть бизнес. Иногда приходится быть строгой!

Бурцев ничего не сказал, прошел мимо женщины к мусоропроводу, вытряхнул ведро и направился обратно к себе.

В конце концов это не его дело. Хочет человек стоять на лестнице — пусть стоит. Значит, нужно. Не террористка же она, в самом деле.

— Спасибо за огонек! — бросила ему в спину женщина.

— На здоровье, — ответил через плечо Бурцев.

Бурцев прошелся по пустой квартире, прикидывая, чем бы ему заняться. Поменял перегоревшую лапочку в прихожей. Вымыл посуду, скопившуюся в раковине с утра…

От нечего делать включил телевизор…