Ник Хорнби - Смешная девчонка Страница 62

– Ничего не рухнуло.

Софи поняла, что он ей не верит.

– Ничего не рухнуло, – повторила она. – Я вышла за Денниса. Могла ли я надеяться, что у меня будет такой муж? У нас двое прекрасных детей.

– Ты права, – ответил Клайв. – Это самое важное.

– Нет, это не самое важное, я еще не закончила, – возразила Софи. – В профессии у меня тоже ничего не рухнуло. Я наслаждалась каждым мгновением своей карьеры и работала сколько душе угодно.

Клайв поднял руки, показывая, что сдается.

– Ладно, ладно. Жизнь прекрасна.

– Я даже мечтать не могла, что у меня все так сложится.

– Еще как могла, – мягко проговорил Клайв. – Ты знала, что все так сложится. Никогда не встречал более самоуверенной молодой особы. Ты не сомневалась, что станешь телезвездой.

– Батюшки, – изумилась Софи. – Неужели я была из этой породы?

– Я бы сказал, да, определенно.

– Что ж. Век живи, век учись.

– Но жизнь прекрасна.

– Клайв, что ты хочешь от меня услышать? Какова цель этого разговора? Похоже, ты хочешь услышать, что после «Барбары (и Джима)» на меня обрушились горькие разочарования. Этого ты не услышишь. А на тебя обрушились горькие разочарования? Может, ты к этому и клонишь?

Тут им принесли бутылку шампанского – и очень вовремя.

– Средь бела дня не пью, – сказала Софи. – От этого я начинаю себя жалеть.

– Ох, оставь, – фыркнул Клайв. – Не говори глупостей.

Софи помотала головой и накрыла бокал ладонью. Официант ее разозлил: он повернулся к Клайву и ждал указаний.

– Налейте ей совсем капельку, – распорядился Клайв. – Чтобы мы могли произнести тост.

От одной капельки Софи не начала бы себя жалеть, но, пойди она у него на поводу, ее захлестнуло бы досадливое раздражение. Позволив официанту налить ей самую малость, она щедро плеснула в бокал минеральной воды.

– Ну кто же так делает? – возмутился Клайв.

– Будем здоровы, – сказала Софи, коснувшись его бокала.

– Ты никогда не нарушаешь это правило? Ни для кого?

– Нужно трезво оценивать свои возможности. Кстати, об этом мы и говорили.

– Правда?

– Я спросила, обрушились ли на тебя горькие разочарования.

– Что будем рассматривать? Работу? Брак? Жизнь?

– Сам выбирай.

– Не знаю, правильно ли будет сказать «разочарования». Просто я сам наломал дров. Это ведь совсем другое, правда?

Когда Софи сказала Клайву, что не станет его женой, он по непонятным причинам вернулся в Гемпшир, где сделал предложение своей первой невесте Кэти, а потом действительно на ней женился – и наломал дров. Продержался он где-то с год, и этого хватило, чтобы Кэти забеременела. После развода он какое-то время не вступал в повторный брак, но, когда в начале восьмидесятых все же отважился, результат получился примерно таким же: один год, один ребенок – на сей раз в Калифорнии. Последние десять лет он был женат третьим браком, хотя Софи могла только гадать, где сейчас его жена Керри и почему она с ним не приехала.

– Как видно, твои браки были далеки от идеала. За исключением нынешнего, разумеется.

– Не надо никаких исключений, – сказал Клайв. – Моя жена кошмарная мегера.

– Жаль, что так обернулось, – ответила Софи.

– Ну, это не новость, – возразил Клайв. – Она всегда такой была.

У Софи возникли естественные вопросы по поводу этого утверждения, но она решила их не задавать. А потом передумала.

– Зачем же ты раз за разом выбираешь для себя кошмарных женщин?

– Кошмарных было всего две, – ответил Клайв. – Кэти – еще куда ни шло. Нудная, туповатая, но не злобная.

– Хорошо, зачем ты два раза женился на кошмарных мегерах?

– Слаб человек. Мы оба это знаем.

– Но когда человек говорит, что он слаб, речь обычно идет о спиртном, о наркотиках, о сексе – о том, что доставляет ему удовольствие. А взять в жены кошмарную мегеру – это, как ни крути, удовольствие ниже среднего.

– Наверное, какое-то удовольствие все же было. В какой-то момент.

– Пусть это останется тайной.

– Да, верно. Так вот. Отношения с женами, а следовательно и с детьми, безнадежно испорчены, в профессии тоже облом.

– Это как?

– Думаю, так же, как и у тебя. Мы должны были прославиться, Софи.

Мы прославились, вертелось у нее на языке, и она не видела причин, почему бы не сказать об этом вслух.

– Мы прославились.

– Да, засветились в сериалах, подснялись в телевизионных детективчиках. Это не наш уровень.

– Серьезно? Мы заслуживаем большего?

Клайв задержал на ней взгляд, и ей на миг показалось, что его задела ее ирония, но он продолжил бубнить:

– Посмотри на моих ровесников. Маккелен, Гэмбон, Бен Кингсли{97}… У них все в шоколаде. Предложений столько, что им некогда думать о старости. Нет, я понимаю, у тебя были периоды вынужденного простоя в связи с рождением детей, но все равно. Мы с тобой… как бы это сказать… были, да все вышли.

О, с этим она могла бы поспорить, здесь она могла бы схватить его за галстук – да-да, он был при галстуке, – раскачать ему голову и пару раз стукнуть лбом о стол. Многого ли они заслужили? Уж конечно больше, чем получили, это даже она поняла, хотя и не сразу. Но они должны что ни день на коленях благодарить Господа за все, что им было дано в обмен на совсем немногое. По молодости Софи была хороша собой, умела смешить, а позже, в зрелые годы, научилась и убеждать – по крайней мере, убеждать своих работодателей, – что она, женщина зрелых лет, понесла тяжелую утрату или возглавила таксопарк вместо оказавшегося за решеткой мужа. Эти способности были, по ее мнению, скромными. Однако же с их помощью она при необходимости могла бы содержать семью, купить дом, и не один, устроить детей в частные школы. Ее не обошли награды и глянцевые журналы, ее не обошла любовь. А позже, или почти одновременно, ей перепали деньги, чтобы создать книгу о своей жизни, о той жизни, которая и так уже была волшебной, расхваленной на все лады, не по заслугам усыпанной розами. И книга эта, «Барбара (и я)», разошлась мгновенно, принеся еще больше денег. А ведь она даже руку к ней не приложила! Текст написала за нее подруга – Диана! Софи хотела все это выложить Клайву, без обиняков, с презрением, но ведь ему не заказывали книг, не присуждали наград и, насколько она знала, не предлагали домашних фотосессий для женских журналов. Что-то его подтачивает, думала она; как видно, несоответствие собственным расчетам. Вся штука в том, что задачки он решал кое-как, но если никто до сих пор не указал ему на ошибки, то она и подавно промолчит.

– Ну ничего, – сказал он. – Хорошо, что есть возможность снова войти в привычную колею.

– Какая возможность?

Видимо, она что-то прослушала.

– Да этот спектакль.

– Ох, Клайв. Нашего спектакля никто не заметит.

Глядя на нее в упор, он явно пытался сообразить, не затеяла ли она какой-нибудь жестокий розыгрыш.

– Тогда почему этот Макс так суетится?

– Он планирует вытянуть немного денег из старичков в Истборне и поделиться с нами.

– И все?

– Думаю, да.

– Значит, тебе эти деньги нужны?

– Нет. А тебе?

– Да и я, наверное, без них обойдусь. А тогда зачем ты согласилась?

– Люблю работать. А работать со старыми знакомыми люблю вдвойне.

– Понимаю, – сказал Клайв. – А вот я в Штатах никого не люблю.

– Из двухсот миллионов?

– То есть никого из тех, кто изъявляет желание со мной работать.

– Ага.

Ей невольно подумалось: это все равно как расписывать, до какой степени ты не любишь съестное, не предупредив, что речь идет о надкушенном бутерброде, который завалялся в холодильнике.

– Знаешь, я хочу вернуться домой.

– А кто тебе мешает?

– Лос-Анджелес – поразительный город. Дело в том, что там…

– Ты ведь не собираешься мне расписывать, какая там погода? И какая планировка – без центра?

– Я думал, тебе интересно, – с легкой обидой сказал он.

– Один раз интересно было послушать, когда приятель вернулся из Калифорнии году в шестьдесят восьмом. А потом стало неинтересно.

– Как хочешь.

– Но у тебя наверняка есть особая причина для возвращения. Никто по доброй воле не уезжает из города, где с утра до вечера светит солнце. Все собираются, но как доходит до дела, так их нет.

– И почему же я, по-твоему, хочу вернуться?

– Понятия не имею. Керри действительно тебя бросила?

– Не знаю.

– Есть простой способ узнать: она живет у тебя в доме?

– Нет.

– Ну вот.

– Да она и раньше часто бывала в разъездах – то по делу, то без дела.

– А перед исчезновением она собиралась в командировку? Ты звонил ее агенту?

– Звонил. Он говорит, никакой командировки не было. Вообще разговор вышел неловкий.

– Тогда, видимо, надо исходить из того, что она тебя бросила.