Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2004) Страница 62

      Постижение Сталина, проникновение в образ шло последовательно — от гротеска — к мифологизации («Внутри горы бездействует кумир…», 1936)55  и дальше — к космическому историзму «Оды», в процессе писания которой выяснялись личные отношения двух Иосифов — выяснились через их общее библейское имя. Его созвучия появляются в первых же стихах, кристаллизуясь в теме земной оси — «Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось…», — но земная ось проходит не через имя и дело поэта, а через имя и дело другого — того, кого чуть ниже поэт назовет «близнецом»56 :

И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,

Какого не скажу, то выраженье, близясь

К которому, к нему, — вдруг узнаешь отца

И задыхаешься, почуяв мира близость.

Отец «ста сорока народов» — он же и соименник-близнец, небесное имя которого непроизносимо («какого не скажу»), но однозначно прочитывается в созвучиях первых строф оды, как прочитывается в ее подтексте «близнечный миф» (В. Микушевич)57  о взаимоотношениях двух мистических братьев-соименников. «Другой» Иосиф, отец и спаситель народов, воплотил в своей жизни царственную судьбу библейского Иосифа, это он — настоящий Иосиф, это ему поклоняются народы: «„И каждое гумно и каждая копна / Сильна, убориста, умна — добро живое”, — так и вспоминаются снопы братьев, кланяющихся в пророческом сне снопу Иосифа»58 . А что ж поэт? Он уступает свое библейское имя и уходит в небытие, растворяясь в толпе: «Уходят вдаль люд­ских голов бугры: / Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят…» Самоумаление — добровольное, чтоб «не огорчить отца», и доходит оно до предела — до физической смерти. Двум Иосифам как будто нет места на одной земле; вспомним: «И меня только равный убьет». Такова логика «Оды», и по этой логике в конце ее прямо звучит тема имени:

Правдивей правды нет, чем искренность бойца:

Для чести и любви, для доблести и стали

Есть имя славное для сжатых губ чтеца —

Его мы слышали и мы его застали.

Поэт ушел — но останется его славословие вождю. Только обыгрывается здесь не имя, а фамилия, и не настоящая, а псевдоним, кличка — в стихах 1937 года Мандельштам неоднократно ее повторяет: «Сталина имя громовое», «Будет будить разум и жизнь Сталин», «Дорога к Сталину — не сказка…»59 . Ничего, кроме очевидной семантики тяжести, «стали», это имя не открыло ему — псевдоним скрывает личность, замена подлинного имени — как подмена личности, она противоположна переименованию человека при крещении и новом рождении в духе. «Как все имеет свою пародию у князя мира сего, этой обезьяны Господа Бога, как преображение имеет свою пародию в актерстве, так и священное, мистическое переименование, преображение имени имеет свою пародию в псевдонимности…», — писал об этом Сергей Булгаков60 . (Известно, как Ахматова пыталась избавиться от псевдонима, вернуться к своей родовой фамилии или взять фамилию мужа61 .) Мандельштам в «Оде» делает попытку пробиться через кличку к настоящей фамилии: «Хочу назвать его — не Сталин, — Джугашвили!» — но это невозможно.

Стремление слиться с народом62  приводит поэта к отказу от личности и отказу от имени. Сколько было в этом его собственной воли, сколько неизбежности и судьбы — не нам судить. «Утеря имени общественно всегда означала гражданскую и историческую смерть»63  — растворение в безымянном общем бытии и было осознано Мандельштамом как смерть; линия «Оды» продолжилась в «Стихах о Неизвестном Солдате», в теме безымянной гибели «с гурьбой и гуртом», каковая и настигла вскоре Мандельштама. В финале «Стихов о Неизвестном Солдате», на перекличке смерти имя поэта символически заменяется числом:

Наливаются кровью аорты,

И звучит по рядам шепотком:

— Я рожден в девяносто четвертом,

Я рожден в девяносто втором… —

И в кулак зажимая истертый

Год рожденья — с гурьбой и гуртом

Я шепчу обескровленным ртом:

— Я рожден в ночь с второго на третье

Января в девяносто одном

Ненадежном году — и столетья

Окружают меня огнем.

      Имя и число — антонимы, число противостоит имени, как вещь противостоит личности64 , замена имени безликим числом и есть смерть личности. Страх «безымянным камнем кануть», выраженный в стихах 1910 года, здесь развился в прямое пророчество, вскоре исполнившееся. И в этом поэтическом откровении Мандельштама, в грандиозной эсхатологической картине массовых смертей появляется новый отзвук все того же имени:

…За воронки, за насыпи, осыпи,

По которым он медлил и мглил:

Развороченный — пасмурный, оспенный

И приниженный — гений могил.

«Оспенный» «гений могил» — тот, кого Мандельштам назвал «рябым чортом» еще в 1930 году, в «Четвертой прозе»; народная кличка Сталина65  совпала с поэтическим его познанием через имя. Как слился Мандельштам с народом в попытках поклонения вождю, так слился и в постижении его исторической и мистической сути, и в собственной гибели.

1 Ср.: «По неписаному, но непреложному закону имя Пушкина никогда среди нас не употреблялось в одном контексте с другими…» (Мандельштам Надежда. Книга третья­. Paris, 1987, стр. 34).

2 Имя Пушкина многозначно опущено и в «Стихах о русской поэзии» (1932); см. об этом: Сурат Ирина. Смерть поэта. Мандельштам и Пушкин. — «Новый мир», 2003, № 3, стр. 159 — 160.

3 См.: Тарановский Кирилл. О поэзии и поэтике. М., 2000, стр. 166 — 168. Первая об этом писала Лидия Гинзбург, см. ее кн. «О лирике» (2-е изд., Л., 1974, стр. 381).

 4 См.: Одоевцева Ирина. Избранное. М., 1998, стр. 358 — 359.

5 Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама. — В кн.: Мандель­штам Осип. Сочинения в 2-х томах, т. 1. М., 1990, стр. 27.

 6 Так называл себя сам Мандельштам, см.: Мандельштам Надежда. Воспоминания. М., 1999, стр. 220.

7 «На горах Кавказа. Беседа двух старцев пустынников о внутреннем единении с Господом наших сердец чрез молитву Иисус Христову, или Духовная деятельность современных пустынников. Составил пустынножитель Кавказских гор схимонах Иларион». Баталпашинск, 1907 (2-е изд. — 1910, 3-е изд. — 1912).

 8 Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Paris, 1988, стр. 571 — 572.

 9 «Апология веры во имя Божие и имя Иисуса». М., 1913.

 10 «Русская молва», 1913, 5 августа.

 11 См.: Паперно И. О природе поэтического слова. Богословские источники спора Мандельштама с символизмом. — «Литературное обозрение», 1991, № 1, стр. 31.

12 О том же см.: Роднянская И. Б. Свободно блуждающее слово. К философии и поэтике семантического сдвига. — В сб.: «Литературоведение как литература». М., 2004.

 13 Флоренский П. А. [Сочинения в 4-х томах], т. 2. У водоразделов мысли. М., 1990, стр. 252.

 14 Там же, стр. 233.

 15 Там же, стр. 266 — 267.

 16 «Богословский вестник», 1909, № 3, стр. 416 — 417. Цит. по сб. «Studia Slavica Hungaria». Budapest, 1988, № 1-4 (34), p. 11.

17 Мандельштам Надежда. Вторая книга. М., 1999, стр. 263, 255.

18 О внутренних метаморфозах стихотворения см.: Гаспаров М. Л. «Соломинка» Мандельштама: поэтика черновика. — В его кн.: «Избранные статьи». М., 1995, стр. 185 — 197.

 22 См. об этом: Мандельштам Надежда. Вторая книга, стр. 309.

23 Ахматова Анна. Сочинения в 2-х томах, т. 2. М., 1990, стр. 204.

24 Впрочем, в автографе имя отсутствует, стих имеет другой вариант; причина, по-видимому, та, что Мандельштам боялся ославить Петровых (она была замужем).

25 Герштейн Эмма. Мемуары. СПб., 1998, стр. 437.

26 Там же, стр. 431 — 433. Двоящийся образ двух этих стихотворений вызывает далекую, но вполне возможную для ассоциативного сознания Мандельштама параллель с парой двух «гаремных» женских образов русской поэзии — Марии и Заремы (которая, напомним, «в пучину вод опущена») из пушкинского «Бахчисарайского фонтана».

27 «Осип Мандельштам и его время», стр. 305.

28 Флоренский Павел. Имена, стр. 35.

29 Мандельштам Надежда. Вторая книга, стр. 561 — 562.

30 Микушевич В. Ось. (Звукосимвол О. Мандельштама). — В сб.: «Сохрани мою речь…» Мандельштамовский сборник. М., 1991, стр. 72.

31 См. об этом: Капинос Е. В. О «Рождественской звезде» у Мандельштама. — В сб.: «Пушкин в XXI веке: вопросы поэтики, онтологии, историцизма». Сборник статей к 80-летию профессора Ю. Н. Чумакова. Новосибирск, 2003, стр. 72 — 73.

 32 Аверинцев С. С. София — Логос. Словарь. Киев, 2001, стр. 94.