Ион Агырбичану - «Архангелы» Страница 7

Тут можно читать бесплатно Ион Агырбичану - «Архангелы». Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Ион Агырбичану - «Архангелы» читать онлайн бесплатно

Ион Агырбичану - «Архангелы» - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ион Агырбичану

Крестьяне переглянулись, понимающе усмехнулись, и один из них ответил:

— Разве там пришлых рудокопов ждут? В Вэлень своих хватает.

— Э-хе-хе! Хоть денек могли бы поработать. Одного дня бы хватило! — проговорил Штефэнеску, жадно глядя куда-то вдаль, словно перед его взором рассыпалось золото, и отошел от стола, покачиваясь на толстых и коротких, словно обрубки, ногах.

Крестьяне примолкли. Трактирщик произнес вслух то, о чем они переговаривались шепотом. И теперь они сидели молча, словно бы застигнутые врасплох, словно напугавшись, что тайна их раскрыта. Посидев немного, они встали и исчезли в холодной ночи.

Василе Мурэшану повалился без сил на кровать. Он лежал одетый, стиснув ледяными руками пылающий лоб. Виски ломило, и голова, казалось, раскалывалась. Сначала у него не было ни одной ясной мысли. Воспаленное воображение все время возвращалось к картине гигантского пламени, о котором рассказывал крестьянин. Порою юноше казалось, что он слышит даже голос: «В Вэлень счастье, в Вэлень счастье!» Потом набегали другие картины, вытесняя одна другую. Он видел семинарию, своего учителя Марина, слышал, как ругается, порезавшись, смуглый семинарист. Василе никак не мог понять, что с ним происходит. Когда он стал приходить в себя, свеча наполовину сгорела. Он попытался встать, задуть ее, но нестерпимая боль в суставах не пустила его. Он чувствовал себя бесконечно несчастным оттого, что Эленуца всю зиму провела в Вене, а он об этом ничего не знал. Его до глубины души возмущали родители и сестры, которые ничего не сообщили ему, не написали ни строчки. Возмущала и Эленуца, не пославшая хотя бы открытки… Вдруг он задал себе вопрос: «А когда вообще тебе писала Эленуца?» Василе словно разбудили. Ему казалось, что он видит, как этот вопрос четко написан на белой бумаге. «Когда же она мне писала? — тревожно спросил он еще раз и ответил: — Никогда!» И вот, впервые в жизни, он попытался разобраться в своих чувствах, стараясь судить здраво, все взвешивая, все проясняя. Ему показалось, что с его глаз упала пелена, а в нем самом появилось что-то основательное и никогда уже не исчезнет. Он словно ощутил, будто детство покинуло его навсегда.

Ну зачем было родителям или сестрам писать ему об Эленуце? Разве кто-нибудь из них знал, что он думает о ней? Разве он посвящал кого-нибудь в свои тайны, особенно сестер? Разве можно было из чего-то заключить, что она ему нравится? Что за ребячество! Никто и знать не знает, что за чувства обуревают его. Где же тут ждать, чтобы его известили о том, что Родян отвез Эленуцу в Вену. А она сама разве догадывается о его чувствах? Сколько ни вспоминал Василе Мурэшану, он не мог припомнить ни слова, ни взгляда, ни жеста, по которым Эленуца могла бы заключить, что творится в его душе. И чем она была для его души? Задав себе этот вопрос, Василе понял, что для него Эленуца была целым миром, но он этот мир старательно прятал от всех. Василе почувствовал, что лицо его запылало от стыда. Нет, любить надобно по-другому!

С удивительной ясностью вставали перед ним картины прошлого. Встречи в деревне во время летних каникул, когда он был еще гимназистом, ничего еще не предвещали. Он приподнимал фуражку, старшие барышни чуть склоняли головы, а двенадцатилетняя девочка в белоснежном платье смеялась, прыгая вокруг них. Он не задумывался, по какой такой причине семья священника не ходила в гости к письмоводителю, а письмоводитель с его семьей не появлялся в доме священника. Пока Василе был гимназистом, он даже не раздумывал, почему все складывается так, а не иначе. У него тогда была одна забота: гимназия и отметки. А дома он помогал косить и копнить сено, убирать урожай. Дочки письмоводителя казались ему до того чужими, словно были не из их села.

Будучи уже на втором курсе семинарии, он однажды гулял с однокашниками-семинаристами. Шли они друг за другом, парами. Навстречу им двигался длинный ряд серых платьев: впереди шли совсем маленькие девочки, потом постарше. В середине процессии Василе заметил знакомое лицо и приподнял шляпу.

— Что, знакомая? — спросил сосед.

— Кажется, дочка письмоводителя из нашего села, — ответил Василе, и сердце у него заколотилось.

— Что это за «кажется»? Разве так может быть?

Василе еще трижды встречал Эленуцу. Каждый раз он кланялся, а девушка в ответ улыбалась. С той поры и начал он мечтать о счастье. Как-то он увидел ее на улице. Она шла из лавочки, накинув на плечи коричневый платок. Дул холодный северный ветер. Василе поклонился ей и хотел было пройти мимо, хотя сердце его бешено колотилось, но девушка, которой уже было пятнадцать лет, остановила его.

— Не кажется ли вам странным, домнул Мурэшану, что мы из одного села, но едва знакомы друг с другом?

Василе промолчал.

— На будущий год ты сможешь заходить к нам в интернат. Это разрешается, — девушка улыбнулась и пошла дальше. Но ни в этом, ни в будущем году Василе Мурэшану больше не встречал ее в городе, где он сам учился в семинарии. Письмоводитель Родян что ни год отдавал дочку в новую школу.

Если сосчитать по минутам, сколько они с домнишоарой Эленуцей разговаривали, то всего-то и набралось бы час или два. И разговоры у них шли самые пустяковые. И он, словно виноватый, стоял всегда потупившись. А ведь ей, быть может, хотелось посмотреть ему в лицо, да и он мог бы что-нибудь понять, взглянув ей в глаза. Но он слушал только ее голос, нежный и чистый, который узнал бы среди тысячи. Василе казалось, что девушка говорит так ласково, когда стоит рядом с ним, и больше ему ничего не надо было.

Ну что он за человек! Василе не переставал упрекать себя и никак не мог простить, что так и не намекнул ни о чем Эленуце! Правда, во время летних каникул он не раз порывался подойти к ней, но так и не подошел: смелости не хватило. А разве сама Эленуца не могла угадать? Должна же она была что-то думать, видя его постоянно перед глазами. А он был так робок, так скован, довольствовался лишь своими собственными чувствами и вовсе не интересовался чувствами девушки. И чем больше он любил, тем непоколебимее верил, что Эленуца принадлежит ему. В своем воображении он сватался за нее, венчался и они жили с нею где-то далеко-далеко, в прекрасном приходе.

Какая глупость!

Греясь в лучах счастья, которое поселила в его душе девушка, Василе жил в мире грез, но они — увы! — могли и не сбыться.

И вот теперь, отправляясь на пасхальные каникулы, он совершил еще одну глупость: купил книгу! Да еще решил надписать ее! С чего он взял, что домнишоара Эленуца обрадуется подарку? Может, она и смотреть на него не захочет? А уж портить титульный лист он во всяком случае не имеет никакого права!..

И еще одна чудовищная мысль выползла из мрака: что, если кто-то другой завладел сердцем Эленуцы? Ведь ей довелось жить в стольких городах, разве не могла она повстречать молодого человека куда лучше и благороднее и отдать ему свое сердце? Что, если отец уже выбрал для нее жениха с положением, красивого, богатого? Богатый! Это достоинство было для Василе Мурэшану самым опасным. Он смутно сознавал, что именно богатство письмоводителя Родяна и было причиной робости и нерешительности, охватывавшей его подле Эленуцы. Прииск «Архангелы» предстал его воображению еще более грозным.

Василе вдруг ощутил, что всей душой ненавидит и мерзкий источник наживы, и тех двух крестьян, которые только что о нем толковали, и трактирщика Штефэнеску, расхваливавшего «Архангелов», и даже дорогу домой и всех местных жителей, которые, как ему казалось, поголовно заражены жаждой золота.

Только к утру он задремал и во время короткого сна видел гигантское пламя, которое представилось рудокопу Василе Рошка. Пламя это было устрашающих размеров и обволакивало целиком все небо, оно витало в воздухе и, опустившись на землю, выжигало леса. Василе проснулся весь в поту, услышав в семь утра стук в дверь.

III

Работник священника Мурэшану Иеротей въехал во двор трактира еще затемно. Он распряг горячих лошадок, завел их на конюшню, положил в ясли по охапке сена и, набросив им на спины расшитые красным узором попоны, вышел во двор. В гулкой ночной тишине слышались только вздохи лошадей в конюшне да храп возчиков, которые спали в телегах, завернувшись в бараньи тулупы. Иеротей набросил на широкие плечи мохнатый кожух и, сев на край брички, принялся скручивать цигарку. Апрельские ночи в горах были куда как свежи. Но Иеротею не было холодно, и он, затушив окурок, решился было вздремнуть, но сон все не шел. Ворочаясь под кожухом, он едва дождался рассвета. На заре напоил лошадей, подложил им в ясли остатки сена и, увидев служанку, открывавшую окно на кухне в трактире, нетерпеливо закричал:

— Эй, эй! Слышь, дорогуша! Господа проснулись?

Служанка ничего не ответила. Ее растрепанная голова и опухшее после сна лицо тут же исчезло в окне. Но вскоре она вышла во двор, чтобы открыть курятник.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.