Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой Страница 7

РЕЙД

Наконец-то наш БТР двинулся с места, и мы, глотая пыль, помчались за ротой. На бетонке стояла колонна, и ждала наш БТР, комбат погрозил нам кулаком, показывая на часы, мол, время и так нет, и вы еще застряли где-то.

Колонна тронулась, БТР старшины немного замешкался и между машинами получился небольшой разрыв.

Туркмен недолго думая въехал в этот промежуток, я обернулся и увидел обалдевшего Грека.

– Да вы ох…ели! – заорал Грек.

– Там дальше перегруппируемся, товарищ прапорщик, – крикнул я.

– Да ладно хрен с вами, – старшина махнул рукой.

Хасан высунул голову из люка и вопросительно посмотрел на меня.

– Сейчас КП проедем, потом курнем, – сказал я ему.

– А чего тебе КП понадобилось?

– Земляк там должен дежурить.

– Какой еще земляк?

– Он «чиж». Ты его не знаешь.

– Ну, как хочешь, я лично «взрываю», мы с Уралом пыхнем.

Урал – это имя нашего гранатометчика в экипаже, по нации он башкир, родом из под Уфы, отслужил Урал полтора года и считался «дедом». В экипаже у нас был еще старший стрелок, это Андрей из Питера, отслужил он год, высокий такой, и «накаченный» пацан. На гражданке Андрей «качался железом» и тело у него было все в мускулах, мы называли его Качок, по характеру Качок был спокойный как танк, они с Туркменом были чем-то похожи. В большинстве своем, все здоровые люди – спокойные и безобидные, за исключением редких дураков, таких, например, как Носорог.

Я на БТРе выполнял функцию пулеметчика, моими были два пулемета КПВТ и ПКТ расположенные в башне бронетранспортера. Пулеметчика как такового у нас не было из-за нехватки людей, и поэтому заменять его приходилось мне. Мне нравилось быть пулеметчиком, хотя КПВТ капризный аппарат, то заклинивает, то утыкается, но я со временем научился с ним обращаться.

А помню, как первый раз сел за пулемет, выстрелил несколько раз по дувалу, и пулемет заклинило, а затвор остался во взведенном состоянии. Я берусь за заднюю крышку двумя руками, отвожу защелку и поворачиваю эту крышку, что бы снять ее. А в корпусе пулемета стоит мощная такая пружина для толкания затвора, во взведенном затворе эта пружина находится в сжатом состоянии. Вот я провернул крышку, и вдруг эта крышка (эдакая болванка килограмма на два весом) вылетает из моих рук и с силой бьет меня в грудь. Я отлетел от пулемета и упал на задницу, дыхалку перехватило, и я не могу не вздохнуть, не п…, сижу и хлопаю глазами и ни чего понять не могу.

После этого случая к пулемету подхожу осторожней и когда снимаю крышку с взведенным затвором, упираюсь покрепче, ее можно удержать, если ты готов к этому и знаешь силу пружины. Проезжая КП я посмотрел на бойцов, которые там дежурили, земляка моего не было среди них, и я запрыгнул в люк. Хасан с Уралом добивали «косяк». Туркмен и Качок чарс курили редко, так, от случая к случаю, в этот раз Туркмен не захотел, а Андрей пару раз затянулся и вылез на броню.

– Да вы припухли, дайте я хоть пятку добью, – воскликнул я, увидев выкуренный косяк, и забрав его у них, добил остаток сам.

– А где ты лазил? Я же тебя звал, – ответил Хасан заплетающимся языком.

Рядом с Хасаном сидел Урал, и улыбался как майская роза. Я посмотрел на него и сказал:

– О-о, татарин уже готов.

– М-м-м-да, только я не татарин, я башкир, – прогудел Урал.

– А какая на хрен разница? – спросил Хасан. Урал, немного помолчав, ответил:

– Большая, как между слоном и БТРом.

– Ну ты сравнил жопу с пальцем, – сказал ему Хасан.

– Татарин, ты и есть татарин, – сказал я Уралу.

– Ну пусть будет татарин, мне по фигу, хоть еврей, хоть хохол.

Я, похлопав Урала по плечу, заявил:

– Ну хрен с тобой, будь татарином. Все, отныне ты татарин.

– Туркмен, – крикнул я, – мы Уралу национальность поменяли, отныне он татарин!

– Лучше китаец. Он на китайца больше похож, особенно когда обдолбится, – повернувшись к нам, сказал Туркмен.

Меня тоже зацепило неплохо, я сидел, смотрел на Урала и думал, вот бы одеть этому башкиру тюбетейку и дать в руку пиалу с чаем, классно он бы смотрелся.

Я представил себе Урала, сидящего на ковре в юрте, на голове тюбетейка, а в руке пиала с чаем, меня разобрал дикий смех. Урал, смотря на меня, тоже давай ржать, а я как гляну на него, так закатываюсь, и не могу остановиться. Потом я отвернулся, думаю, не буду смотреть на этого башкира, может, успокоюсь немного, а то живот лопнет. Через время я немного успокоился и, не глядя на Урала, сказал ему:

– Слушай, татарин, залезь-ка ты на броню, лучше с Качком посиди, а то ему там скучно одному.

– Почему одному, там Сапог с ним.

– Все равно иди, запарил ты уже, неужели не понятно, что я не могу смотреть на твою круглую, лопоухую рожу с узкими глазами.

– Ну не можешь, не смотри, – ответил спокойно Урал.

– А как не смотреть, если ты уселся перед моими глазами?

– Ай, ну ладно, пойду на броню, там интересней, да и движки здесь гудят, заколебали уже, – сказал Урал и начал пробираться к люку.

Хасан сидел на командирском сидении и что-то оживленно «втирал» Туркмену, а тот спокойно рулил и, судя по всему, не слушал бред Хасана, а только изредка кивал, и то для того, чтобы Хасан не тряс его за плечо.

Я подсел к ним поближе и тряхнул спинку сиденья, на котором сидел Хасан.

– Хасан, хорош мозги парить Туркмену, он все равно тебя не слушает. Надень лучше шлемофон и послушай, что там «шакалы» трещат, может они в дукан какой-нибудь заскочить надумают, за водкой, например. Не знаю как замполит, а комбат обязательно заскочит.

Хасан надел шлемофон, и стал слушать эфир, откинувшись на спинку и закрыв глаза.

– Да успокойся Юра, до дуканов еще ехать, как до Китая раком, – ответил Туркмен.

– Ни фига себе, успокойся, я жрать, блин, хочу.

– Ну, сожри сухпай, – предложил Хасан.

– Да ну на хрен эти сухари, лучше в дукане лепешек взять и винограду, блин, виноград хочу, не можу.

– Я тоже виноград хочу, был бы виноград, я б с вами чарса курнул, – сказал Туркмен.

– Ну курни без винограда, – сказал я Туркмену.

– Не, без винограда не интересно. Чем сушняк убивать, водой что ли? А с виноградом кайф.

– Да, Туркмен, ты как всегда прав, с виноградом кайф. Черт, еще колона медленно так движется, быстрее бы до города доехать.

– А мы, наверное, в город заезжать не будем, до моста только, а потом свернем налево в старый город.

– Откуда ты знаешь? – спросил я Туркмена.

– Я так думаю.

– Ну, мало чего ты думаешь.

Вдруг Хасан привстал и поднял указательный палец вверх.

– Что такое Хасан? – спросил я его.

– Тихо! Наш полк на связи, слышно плохо.

– Туркмен, дай сюда второй шлемофон.

– Он не пашет.

– Как не пашет?

– Да так не пашет.

– А чего ты не заменил его в полку-то?

– Забыл.

– Да тихо вы, и так плохо слышно, – крикнул Хасан.

Мы притихли и стали ждать, Хасан некоторое время сидел тихо и слушал, потом раздался его голос:

– Да, я слушаю, да 472-й на связи.

Немного подождав, Хасан опять ответил:

– Да… да, все понятно товарищ старший лейтенант.

Хасан повернулся к Туркмену и сказал:

– Сворачивай за БТРом ротного, и езжай за ним, только быстрее давай, вон машина ротного уже съехала с бетонки.

– Что случилось, Хасан? – спросили мы одновременно с Туркменом.

– Духи вырезали дружественный кишлак, который недалеко от нашего полка.

– Это который со стороны свалки, километра три от нас? – спросил я.

– Да, он самый, зенитчики говорят, что им передал бача из этого кишлака, бача этот лазил по нашей свалке, а когда стал подходить к своему кишлаку, то услышал сначала крики, а потом увидел незнакомых людей с оружием, которые резали там всех в подряд. Ну, он бегом в наш полк и сразу заскочил к зенитчикам, они же там с краю стоят. Мы сейчас находимся недалеко от этого кишлака, да и в боеготовности полностью, поэтому они передали сразу нам.

– Ну, ни фига себе, духи обурели, прям под носом и средь белого дня.

– Это ведь с этого кишлака сказали, что два каравана должны прийти из Ирана? – спросил Туркмен.

– Да, с него, – ответил Хасан

– Ну, наверно, из-за этого кишлак и вырезали.

– Да что его там вырезать, он небольшой – дувалов десять, наверно, не больше.

В люк заглянул Качок:

– Куда это мы так полетели?

– Духи кишлак вырезали дружественный, – ответил я ему.

– Какой еще кишлак?

– Ну, тот, что за свалкой, километра три от нас в сторону гор.

– А когда вырезали?

– Да вот только что.

– Слушай Юра, подай мой автомат?

Я передал ему автомат, магазины и спросил:

– Что, очко сработало, бронежилет с каской тоже подать?

– Да нет, нафига, в такую жару да еще это железо.

– Вы там за моими стволами смотрите, может, я палить буду в случае чего. И смотри за этим тормозом Сапогом, а то он или под пулемет залезет или вылетит на хер вообще.

– Ладно, посмотрю.

– Далеко там до кишлака?

Качок исчез, потом опять его голова появилась в люке.