Юлия Добровольская - Голос ангела [cборник] Страница 8

Лев наливает еще водки — себе и Виктору.

— Ну, будем! — Выпивает, не дожидаясь друга, затягивается.

— Э, ты полегче, закусывай давай. И про Анну живо все по порядку! Рак чего, когда началось, что сейчас?

— Почка правая… Зимой заболела, в апреле положили на химию. Не помогло… — Снова выпивает и затягивается. Его на глазах развозит. — Сейчас на наркотиках…

— Что колют?

— А фиг его… Сегодня сменили… она бредит… я чуть не рехнулся… думал, все… Нет моей Белки.

— При смене это бывает… Так, завтра… а, елки, уже сегодня — едем к лечащему. Я беру это в свои руки.

— Ты что, онколог? Ты ж дантист…

— Я, Лева, врач! И связи у меня не где–нибудь, а в крупнейшей мировой клинике.

— А мне бы очень пригодились твои связи с аптекой за углом… ик!

— Не понял.

— Налей! Я тебе гени… ик! гениальный план расскажу… ты ик! в этом плане записан… поможешь мне его астюстествить… ик!

— Хватит пить! Что за план?

— Хочу увезти Белку на какие–нибудь Багамы… кстати, посоветуй, а? ик!

— Посоветую. Дальше?

— А дальше… мы живем там, сколько нам оттуда, — показывает пальцем в потолок, — спустят… И ти–и–ик! ти–и–хо уходим вместе. Помнишь Грина: они жили долго и счастливо… мы жили недолго и счастливо… Мне нужно лекарство. Денег у нас куча… Хочешь — квартиру оставлю… Все равно ик! пропадет…

— План архигениальный! Ты уже и Белке… Анне рассказал?

— Не–е–а… он мне только сегодня в голову стукнул.

— Надо бы тебя в другое место, да посильней! Все, ложимся, перекемарим и поедем… Где мне можно лечь?

— Где хошь… три комнаты — выбирай. — Пытается встать, снова плюхается.

— Тебя отвести?

— Я сам… ик! Полотенца, простыни, халаты — там в шкафу…

Вторая половина дня. Лев в одних шортах, с мокрыми волосами делает уборку квартиры. Звонок телефона.

— Да? Витька, ну ты даешь. Если бы не остатки на столе, я бы решил, что у меня крыша съехала… Ага. В пять жду.

Некоторое время спустя.

Лев сидит в гостиной на диване. В своем обычном одеянии — джинсы, рубашка в клетку, жилет. Перед ним на столе несколько тетрадок. Одну из них он читает.

Звонок в дверь.

Лев открывает с тетрадкой в руке. На пороге Виктор.

— Привет, проспался?

— Ладно тебе, заходи. Чай, кофе? Может поешь?

— Что–нибудь по–легкому. Мотался весь день, присесть некогда было. Что это ты читаешь?

Идут в кухню.

— Анна мне письма такие пишет.

— Так, про Анну. У меня в Лозанне друг есть. Альгис. Бывший наш — он ребенком туда попал с родителями… из Литвы… мать русская… Они обрадовались нам, как родным… ну мы и дружили. Так вот, он — профессор. Онколог. Зав клиникой онкологии. По злой иронии судьбы его жена десять лет назад заболела раком. По доброй иронии он ее вылечил… и еще многих вылечил, между прочим. У них там лечение начинается с установки на выздоровление… а не на лечение. А это — великая сила, Лева. Едем сейчас к лечащему. Я представляюсь кузеном Анны, доктором… не важно каким, прошу историю болезни, факсую ее Альгису. Жду ответа с резюме. О’кей?

— М–м–м…

— А твою гени–ик! — альную идею мы отложим про запас. О’кей?

— Кей о.

Лев и Виктор подходят к гардеробу. Нянечка, не дожидаясь просьбы, говорит:

— А ваша жена гуляет.

— Прекрасно. Спасибо.

Они идут по главной аллее. Лев замечает в стороне сидящую на скамье Анну. Она сидит с тетрадкой на коленях и с ручкой в руке. Глаза закрыты, лицо она подставила лучам закатного солнца. Ее темно–рыжие волосы, рассыпанные по плечам, сияют огнем.

Услышав приближающиеся шаги, Анна оборачивается. Увидев Льва, она вскакивает и бросается ему на шею:

— Левушка! Милый мой! Мне сказали, что я тебя так напугала вчера…

Лев целует ее, забыв о Викторе и о больных, прогуливающихся по саду. Виктор смущенно отходит в сторону.

Спохватившись, Лев представляет Анне друга.

— Это Виктор… Анна.

Виктор говорит:

— А мы знакомы.

Анна смущенно пожимает плечами:

— Простите…

Лев:

— Анна, Виктор хочет поговорить с доктором. Ничего, если он представится твоим кузеном?

— Ничего…

— Иди тогда, кузен. Второй этаж, первая дверь в лоб. Поговори, а мы тебя здесь подождем.

Виктор уходит, а Лев и Анна садятся на скамью. Анна, приникнув к мужу, ласкается, как котенок, о его щеку.

— Ты измучился со мной…

— Что моя Белка хочет услышать?

— Прости… Я ерунду говорю…

— То–то! Как ты себя чувствуешь? Что тебе вкусненького приготовить? Доктор разрешил.

— На наш праздник?

— Думаю, про наш праздник он не знает. А тебе спасибо за поздравление. — Целует Анну. — От Ленки телеграмма. Поздравляет. Прилетает в пятницу.

Анна тусклым голосом произносит:

— Ура–а–а…

— Не грусти. Скоро все будет хорошо. Доктор сказал.

— Я знаю, скоро. Я тут тебе что–то интере–е–есное пишу… Мне так хочется тебе одну тайну выболтать!

— Выболтай.

— Нет. Я тебе ее как подарок к нашему второму главному дню берегу…

— Тогда я подожду. Два денечка осталось.

— Ну скажи, что ты не можешь терпеть… хоть я и знаю, что ты самый терпеливый на свете.

— Я самый терпеливый на свете, но меня раздир–р–рает любопытство!

— Все! Тогда точно не скажу! Вот через два денечка и получишь. — Она машет перед лицом Льва тетрадкой.

— Ну хорошо.

Они сидят молча, прижавшись друг к другу, словно им невыносимо холодно.

Анна:

— Я так хочу домой… Хочу спать, прижавшись к тебе…

— Не думай об этом. Я умираю, когда начинаю об этом думать.

— Я знаю, мой милый… — После паузы. — А знаешь, у меня еще одна тайна есть… не очень хорошая… но такая назойливая.

— Ну?

— Может, не надо?

— Если назойливая, лучше от нее избавиться поскорей.

— Ты прав… Только ты не подумай… ты должен знать — я все–все понимаю…

— Это уже интересно… ну?

— Зря я начала…

— Начала — продолжай.

— Ладно… Знаешь, недели две назад… и еще раз на днях, я звонила тебе поздно–поздно… — Анна виновато посмотрела на Льва.

— Так, и что?

— А тебя не было дома… Я, конечно, понимаю, Левушка… — Она замолчала.

Лев поднял ее лицо.

— Ну? Дальше, таинственная ты наша. Что ты понимаешь, моя смышленая?

— Что–что… Что тебе плохо одному… ты же мужчина… настоящий притом… А мужчины долго не могут без женщин…

— Правда? Что вы говорите?

— Да… — Анна, закрыв лицо руками, захлюпала носом.

— Вчера ты говорила гораздо более умные вещи.

Лев достал большой клетчатый платок.

— Дуем вот сюда… Хорошо… — Вытирает Анне нос, лицо. — А теперь я свою тайну буду рассказывать. Хорошо?

Анна кивает и смотрит на Льва с надеждой.

— Помнишь, ты была дома в последний раз? Так вот, в тот день я уволился с работы. Нам давно говорили про сокращения… Поскольку я не беременный, не многодетная мать и даже вообще не мать…

— Ты мать! Ты самая заботливая на свете мать!

— Мой начальник только об этом не догадывался… Вот и стал я безработным. Но к тому времени я уже получил лицензию… на извоз. И работаю извозчиком. По ночам. Вот такая тайна страшная…

— Левушка, прости меня. Почему ты мне раньше не сказал?

— Хотел сюрприз сделать. Думал, тебя когда забирать буду, шашечки нацеплю, фуражку шоферскую напялю — и с ветерком тебя покачу. Фокус не удался…

— Прости меня…

Подходит Виктор. Лев спрашивает:

— Ну что?

— Все о’кей! Дай мне ключи, я в машине кое–что почитаю. Ты не спеши. — К Анне: — До свидания, Анна.

— До свидания, Виктор.

Лев и Анна в обнимку идут к корпусу. На ступенях Анна вдруг прижимается губами к уху Льва и говорит шепотом:

— Я все же скажу тебе свою тайну… не всю, а немножечко.

Она отстраняется и заговорщически смотрит ему в глаза. Он улыбается и кивает.

— Я скоро вернусь домой насовсем… навсегда. — Снова смотрит на Льва.

Он молча прижимает ее к себе.

Анна гладит его по лицу и говорит:

— Иди, мой милый, у нас ужин скоро, и тебя ждут.

Лев и Виктор в машине возвращаются в город.

Лев:

— Рассказывай.

— Сначала я начал врать… про кузена… потом плюнул и попер начистоту. Оказалось, к лучшему. Ваш доктор, оказывается, знает нашего Альгиса… по его статьям, разумеется… он вообще продвинутый доктор, ищущий… Ясное дело, хотел бы поработать там, ясное дело, понимает… да что там понимает — на собственной шкуре знает, как у нас трудно лечить людей — наука не дурней, а денег нет, вот и стоим на месте или идеи продаем, а потом сами же и покупаем… Ну ладно. Язык общий мы нашли. Главное, я сразу от него факсанул всю историю Альгису. Ответ придет доктору… Я тебе, мужик, скажу — рано на Багамы собрался. Сначала, возможно, в Швейцарию придется слетать. Где–нибудь к Рождеству. Там в Рождество, Лева!.. А через годик — и на Багамы…