Пол Стретерн - Сартр за 90 минут Страница 8

Итак: выбирая деятельность, мы должны осознавать, что мы делаем, и нести за это полную ответственность. Моя цель должна воздейство вать на мое сознание: привести к более глубокому осознанию себя, лучшему осознанию моих трудностей, а также принятию ответственности за них, за мои действия, за то «Я», которое я создаю этими действиями.

Если не существует таких вещей, как априорные Добро и Зло, не существует трансцендентных ценностей, значит, никакая человеческая деятельность внутренне, сама по себе, не лучше, чем любая другая. Мы должны согласиться, что они в самом деле равнозначны. Мы предпочитаем одну другой на основании собственного выбора. Все это сводится в конечном счете к той самой свободе от детерминизма, где «все можно». Каждым своим выбором я создаю не только себя, но и мораль в целом, хочу я этого или нет. Как показывает Сартр, этого должно быть достаточно, чтобы заставить человека думать. Хочешь - разбивайся в лепешку, хочешь - выдвигай свою кандидатуру в президенты. Делай что угодно, но осознавай, что ты делаешь.

Это подводит нас к одному из ключевых понятий Сартра: «mauvais foi» (буквально: «дурная вера», но более точно - «самообман»). Мы действуем в «дурной вере», когда обманываем себя, особенно когда пытаемся оправдать человеческое существование, навязывая ему смысл. Так принимают религию или какие-то извне установленные ценности. То же относится и к становлению приверженцев какой-либо науки - постольку поскольку это означает попытку навязать жизни смысл извне. «Действовать в дурной вере», таким образом, означает уклоняться от ответственности за свои действия, перекладывая ответствен-. ность на какие-то внешние влияния.

Еще одно ключевое понятие сартровского экзистенциализма: существование предшествует сущности. Это означает, что человек «прежде всего существует, проявляет себя, что-то делает в мире - и только после этого определяет себя», - говорит Сартр. «Не существует такой вещи как человеческая природа, потому что нет всевидящего Бога, который создал бы ее… Человек - это то, что он из себя делает. Он существует постольку поскольку реализует себя. Он является не чем иным, как совокупностью всех своих поступков, которые и составляют его жизнь».

Сартровское объяснение человеческого поведения неизбежно обрастает обычными психологическими интерпретациями. Достаточно рассмотреть понятие самосознания - его влияния на наши действия и его роль в формировании личности.

Сартр пытался преодолеть такие возражения, предложив собственный экзистенциальный психоанализ.

В «Бытии и ничто» он использует таковой, чтобы проинтерпретировать многоразличие человеческих действий. Его главный аргумент таков: «Я есть ничто, отсутствие бытия. Чего я ищу - есть бытие, которое окружает меня, которого мне не хватает».

Сартр утверждает, что наши желания и действия, которые мы предпринимаем, «подчинены стремлению к бытию». Я желаю этот мир: я желаю обладать им и быть им.

«В определенном смысле я действительно становлюсь объектами, которыми я обладаю. Таким образом, через обладание чем-либо моя ничтожность становится бытием. Это отражает процесс, посредством которого моя ничтожность становится бытием в глазах других.

Во многом то же самое происходит, когда я разрушаю или потребляю что-нибудь. Я присва иваю его и разрушаю его неподвластность мне.

Такой анализ доводится до логического конца, параллельно идет экзистенциалистская интерпретация происходящего в то время, когда я курю сигарету» (Сартр всю жизнь выкуривал по две пачки в день.) С его точки зрения, курение - это тоже приобретающее и разрушающее действие.

«Моя сигарета - это целый мир: когда я курю, я разрушаю ее и поглощаю. Тот факт, что это может разрушать меня самого, не рассматривается: предположительно, это было бы отказом от моей ответственности за весь мир…»

«Моя свобода - это выбор быть Богом, - заявляет Сартр, - выбор, который проявляется и находит отражение во всех моих действиях». «Бытие и ничто» заканчивается еще одним витиеватым аргументом, который кажется философски интересным и одновременно искусственным:

«Любая человеческая реальность - это стремление.

Она пытается утратить себя, чтобы стать бытием, в то же время становясь В-себе, уже не обладающим абсолютной свободой: вещь, которая является причиной самой себя, в религиях называется Богом. Таким образом ‹…› человек теря ет себя в качестве человека, чтобы стать Богом.

Но идея Бога противоречит сама себе, и мы теряем себя в отчаянии. Человек-это тщетное стремление ».

«Бытие и ничто» опубликовано в 1943 году в Париже, окулированном немцами. Оно привлекло внимание только узкого круга философов. К счастью, эта группа была и остается во Франции значительно более широкой, чем в любой другой стране (за исключением Ирландии, в которой все население попадает в эту категорию). В результате говорить о книге начинают и те, кто действительно ее прочитал, и те, кто хочет таковым казаться.

Экзистенциализм с его броскими нигилистическими слоганами («Существование бессмысленно»,

«Человек - это тщетное стремление» и т. д.) вскоре был подхвачен широким кругом приверженцев левого движения.

В 1945 году окончилась Вторая мировая война.

Союзнические войска победно шествовали по Европе, но Европа лежала в руинах. Абсурдность ситуации была очевидна всем. Экзистенциализм говорил языком современности. Абсолютной справедливости не существует: миллионы людей погибли, а тем, кто выжил, не во что верить, кроме как в себя.

Франция, пережившая унижение, нуждалась в героях, предпочтительно, культурных (это всетаки Франция). Необходимо было продемонстрировать, что существовало, по крайней мере, героическое духовное сопротивление немецким варварам. Художественную нишу заполнил Пикассо (несмотря на тот факт, что он испанец), ниша литературная была отдана Сартру (он в конце концов написал несколько статей для прессы, связанной с Сопротивлением). Под всеобщее одобрение Сартр пошел даже дальше: написал небольшую книжку, излагающую учение экзистенциализма в доступной форме: «Экзистенциализм - это гуманизм». Сартр и экзистенциализм становятся французским интеллектуальным экспортом.

Признанная фигура левого движения,

Сартр приобретает известность также среди интеллектуалов всего мира. Он разъезжает повсюду, читая лекции об экзистенциализме. Старые верования рухнули, новая религия атеизма и вызывающего отчаяния точно отвечала настроениям времени.

Джульетта Греко получает известность как исполнительница экзистенциалистских песен в трущобах Латинского квартала, а Жан-Поль Сартр сидит за своим столиком в кафе «Де Флер» (за соседним столиком располагается Симона де Бовуар) и пишет философские труды. Певица в черном и философ из кафе на бульваре Сен-Жермен становятся такими же туристическими достопримечательностями Парижа, как Эйфелева башня и Нотр-Дам.

Но Сартр верен себе. Не в его природе успокаиваться, достигнув успеха и славы (это буржуазные понятия, отдающие «дурной верой»). Он продолжает свое философское развитие, как всегда - пишет, пишет, пишет… Новеллы, пьесы, статьи, книги. Когда перенапряжение доходит до того, что ноги уже отказываются таскать его приземистое и толстое, безнадежно неатлетическое тело, он обращает свой взор к стимуляторам. Работая с утра до ночи день за днем, Сартр подхлестывает свой разум, постоянно держа себя в возбуждении.

Де Бовуар старается организовать его отдых, предусмотрительно исчезая, когда он раз влекается с блещущими интеллектом юными экзистенциалистками.

Сартр верил в непредсказуемость. Действительно, на таковой базировалась вся его философия.

Поэтому неудивительно, что его философское развитие также оказалось непредсказуемым.

Начав с почти солипсического индивидуализма, он становится все более вовлеченным в социальные вопросы, политические ситуации. (Словечко engagé становится еще одним экзистенциалистским «паролем»). Покончив с тщетными стремлениями «Бытия и ничто» и насладившись первыми достижениями экзистенциалистского психоанализа, его экзистенциализм превращается в гуманизм.

«Экзистенциализм и гуманизм» - наиболее ясное изложение Сартром учения экзистенциализма; за несколько лет эта тридцатистраничная работа была переведена на большинство языков мира. Она содержит обычные сжатые слоганы квази-нигилистического вызова: «Мы одиноки, и нам нет извинений. Вот что я имею в виду, ког да говорю, что человек обречен быть свободным».

Раньше Сартр рассмотрел свободу как ничем не обусловленную. В самом деле, она вдохновляет известное французское понятие acte gratuit: импульсивное, спонтанное действие, игнорирующее последствия. К счастью, это игнорирование последствий характерно больше для литературы, чем для жизни (например, персонаж Гайда в «Обманщиках » импульсивно и ничтоже сумняшеся выталкивает пассажира из идущего на полной скорости поезда). Такие действия и спонтанная экзистенциалистская свобода были провозглашены асоциальными. Они демонстрировали, каким образом индивид может существовать вне общества, по ту сторону его нравов. (Все склонялись к тому взгляду, что хорошо бы подобным абсолютно свободным субъектам существовать исключительно в экзистенциалистских теориях.) Но Сатр, настаивая на спонтанности свободы, имел в виду не общее представление, а нечто более глубокое. Его свобода была чисто философским понятием. (Довоенный учитель в провинциальном Гавре, предложивший такое понятие, действительно снисходительно относился к своей свободе употреблять избыточные количества пива. Это делало его популярным среди студентов.