Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2010) Страница 86

Александр фон Шёнбург. Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить. Перевод с немецкого Елены Зись. М., “Текст”, 2010, 254 стр., 3000 экз.

Очередной перевод очередной книги аристократа-расстриги, выходца из знаменитого европейского рода, ставшего журналистом (в частности, автором вышедшего в год кризиса бестселлера “Искусство стильной бедности”, см. “Библиографические листки” в № 8 за 2009 г.). На этот раз Шёнбург пишет о том, кто такие короли и как они живут. Тема на самом деле интересная, потому как, несмотря на все усилия Вильяма Шекспира и Мориса Дрюона, в массовом сознании представление о королях складывалось в детстве с помощью сказок и, как выяснялось, навеки. Но ведь короли — тоже люди, им нужно жилье, еда, жены (мужья), деньги (или не нужны?), развлечения и т. д. И при этом они обязаны оставаться именно королями. Как это сочетается? Вот про это — то есть про то, как, скажем, принц Чарльз посещал однажды супермаркет в качестве обычного покупателя и что из этого вышло, как складывались — веками — семейные и сексуальные (традиционно разделенные здесь) отношения у членов королевских родов, о сложных отношениях с карманными деньгами, о традициях королевского церемониала, о том, почему английская королева не имеет права на капризность и т. д. Короли крупным планом в этой книге мало похожи на сказочный образ — характерна в этом отношении история про датского (с 1863 по 1906 год) короля Кристиана IX, жившего в загородной своей резиденции подчеркнуто скромно: “В распоряжение гостей, независимо от их ранга, предоставлялись только маленькие комнаты с мебелью из мягкой древесины, к дверям комнат канцелярскими кнопками прикреплялись карточки, сообщавшие, кто именно проживает в том или ином жалком помещении , например, „Е. В. Царь России”,

„Е. К. В. Принц Уэльский”, „Е. В. Король эллинов””. Прогулки со своими гостями король любил исключительно пешие и однажды на такой прогулке разговорился со встреченным ими местным жителем, тот поинтересовался, с кем имеет дело. “Ну, — ответил ему Кристиан IX, — это — мой сын, король Греции, а это — два моих зятя, русский царь и принц Уэльский, а я — ваш король”. — “Ну, конечно, — сказал на это раздосадованный неудачной, как ему показалось, шуткой местный житель, — тогда я получаюсь — Иисус Христос”, — развернулся и пошел прочь.

Составитель С. Костырко

Периодика

ПЕРИОДИКА

“Альтернация”, “АПН”, “Ведомости. Пятница”, “Вещь”, “Грани.Ру”,

“East+West Review”, “Завтра”, “Известия”, “Искусство кино”,

“InLiberty.ru/Свободная среда”, “Каспаров.ru”, “Контракты”, “Cogita!ru”, “Лехаим”, “Литературная Россия”, “Нева”, “Новая газета”, “Новая Юность”, “Огонек”, “Однако”, “OpenSpace”, “ПОЛИТ.РУ”, “Рабкор.ру”, “Российская

газета”, “Русский Журнал”, “Русский Обозреватель”, “Русский репортер”, “Русский Newsweek”, “Соль”, “SvobodaNews.ru”, “Частный корреспондент”, “Читаем вместе”

Владимир Абашев. Раскованный голос. Всеволодо-Вильва в судьбе Бориса Пастернака. — “Вещь”. Литературный журнал. Пермь, 2010, № 1 <http://culturaperm.ru/content/Veshi(1).pdf>.

“В середине января 1916 года Борис Пастернак сошел с поезда на станции Всеволодо-Вильва Пермской железной дороги…”

Денис Ахапкин об исследованиях творчества Бродского, его юбилее и юбилейных публикациях. Беседу вела Татьяна Косинова. — “ Cogita!ru . Общественные новости Северо-Запада”, 2010, 22 июня <http://www.cogita.ru>.

Говорит петербургский филолог Денис Ахапкин: “Бродский не вел дневников систематически, как, скажем, его друг, замечательный поэт и филолог Томас Венцлова, который ведет дневник и иногда из него литературные цитаты публикует различным образом — устно, в каких-то выступлениях и т. д. <…> Но есть отрывочные записи биографического характера. Они есть и здесь, в Петербурге. Его архив хранится в Публичной библиотеке [Российской национальной библиотеке]. Это фонд 1333 в Отделе рукописей. Этот фонд достаточно большой, там больше восьмисот единиц хранения, он был передан в Публичную библиотеку Яковом Аркадьевичем Гординым, к которому после смерти родителей Бродского перешли эти документы. Доступ исследователей к творческой части архива открыт. К сожалению, исследователи не очень активно этим пользуются. Опять же во многом в силу того, что есть устойчивое представление — архив Бродского закрыт и с ним невозможна никакая работа. Но это, повторяю, слухи, потому что все — и Фонд наследственного имущества, и наследники — заинтересованы в том, чтобы работа шла. С другой стороны, они заинтересованы в том, чтобы воля Бродского касательно личных материалов выполнялась. Поэтому можно прийти в библиотеку на общих основаниях, получить доступ к архиву — нужно только отношение из организации, из университета, института академического. Но это общее требование, не только для того, чтобы с материалами Бродского работать.

В Рукописном отделе библиотеки приятно работать — он открыт к общению. Я довольно много времени там провел, работая с этим архивом. Если взять каталог архива, то в нем можно увидеть, что часть материалов помечена как „открытые” буковкой „о” и часть как закрытые. Причем эти материалы в каталоге минимально описаны. <…> И видно, что там, например, под таким-то номером в такой-то папке записи дневникового характера, два письма тому-то и стоит буковка „з”. Вот к этим закрытым материалам получить доступ невозможно в Публичной библиотеке, это правда. Но это лишь небольшая часть архива”.

Дмитрий Бавильский. Уроки морозных каникул. Мишель Монтень. “Опыты”. — “Новая Юность”, 2010, № 2 (95) <http://magazines.russ.ru/nov_yun>.

“Каждому старшекласснику хочется побыть немного Печориным. Вот и я, рассорившись со своей девушкой, бежал в деревню, затворился в снегах, превратив звенящее от мороза одиночество (уральские зимы крепки солдатскими объятиями), от которого не скроешься, в уединение , прихватив с собой в избу двухтомник „Опытов” Монтеня — и пару виниловых дисков. Кажется, именно тогда впервые мне удалось выпасть из социума; встать на свой собственный путь развития. Ведь раньше я был как все, а после этих дней вдруг понял: сознание определяет бытие, а не наоборот — как нам говорили в советской школе”.

Екатерина Барановская. Алиса в 3D-сятом царстве. — “Альтернация”, 2010, № 6 <http://www.promegalit.ru>.

“Итак, Алиса в латах — не девочка, но и не мальчик. Она — андрогин/ангел…”

Павел Басинский. “Я не выдвигаю версий. Я хочу показать, как это было...” Известный критик и прозаик написал книгу об уходе и смерти Льва Толстого. Беседовал Дмитрий Бавильский. — “Частный корреспондент”, 2010, 5 августа <http://www.chaskor.ru/culture>.

“Расхожее представление о якобы безнравственности Толстого исходит из его ранних дневников, которые он сохранил для того, чтобы все (кто их прочитает) знали, какой он был в молодости гадкий, безнравственный, но вот, дескать, и такого „жалкого” человека не оставил Бог. Это крайняя степень морализма, обостренной совестливости, а мы воспринимаем это как безнравственность”.

“Растрогал тот факт, что Софья Андреевна ни разу не была за границей. Не знаю почему, но очень растрогал. Ведь она была женой самого знаменитого писателя, „первой леди” русской литературы. И всю жизнь прожила в Москве и Ясной Поляне, лишь однажды выехав в Киев к сестре и в Крым к умиравшей матери”.

Владимир Березин. “Выживут писатели-клоуны и сценаристы”. — “Соль”, 2010, 2 августа <http://www.saltt.ru>.

“Ровно двадцать лет назад в „Литературной газете” была напечатана статья под названием „Поминки по советской литературе”. Ее автор Виктор Ерофеев произносил там речь за столом, уставленным едой и закусками, потому что люди, интересовавшиеся литературой и делавшие литературу в ту пору, жили неплохо. Казалось, что литература будет вечной, как вечно почетным будет звание писателя. И вот Виктор Ерофеев вершил не надгробную, а застольную речь. Именно что это ситуация была такая, будто люди пришли с похорон нелюбимого человека в тепло; отряд хоть и заметил потерю бойца, но на перспективы это не повлияло. И вот в тепле, с блинами и водкой поминают покойного. Спокойное умиротворение разливается по телу, и наступает странное облегчение. <…> Парадоксально то, что через двадцать лет оказалось, что слухи о смерти советской литературы несколько преувеличены”.