Дмитрий Быков - Статьи из журнала «GQ» Страница 9
Дмитрий Быков - Статьи из журнала «GQ» читать онлайн бесплатно
И от этого-то — ощущение постоянно усиливающейся тошноты. Отсюда-то — непроходящее озлобление, столь заметное в блогах, в общественных дискуссиях, в заказных газетных материалах, где торжествующая и беззастенчивая власть дотаптывает до пыли ни на что не влияющую, иллюзорную, количественно ничтожную оппозицию. Эта злоба явно непропорциональна поводу. Откуда же она? Да все оттого же. От сознания полной безысходности русской жизни: попробовали иначе — хватит, не вышло. Вся эта ложь, воровство, сырьевая экономика, недоверие к интеллекту, цензура на пустом месте, клятвы в верности начальству, цинизм этого начальства — все это НА-ВСЕГ-ДА. Иначе быть не может. А все, кто думает по-другому, просто-напросто хотят отдать наши недра американцам или вернуть во власть олигархов. Такова схема.
Не помню, была ли в истории хоть одна страна, которая объявляла бы перемены наибольшим злом и провозглашала идеалом неизменность всех своих параметров, потому что при изменении хотя бы одного она тут же делается нежизнеспособна. Вру, была такая страна — средневековый Китай, в котором бытовало даже проклятие «Чтоб ты жил во времена перемен!». Но перемены затронули и его и оказались весьма катастрофическими — как любая отсроченная реформа. Сегодня нам старательно внушают — а мы старательно верим, что, если закрыть глаза и бегать по кругу, история действительно может каким-то магическим образом тебя миновать. Что прекращение развития не означает деградации. Что можно оставить любые иллюзии и признать существующую реальность и действующего президента — единственно возможными.
И сегодня, честное слово, мне кажется, что матричные идеологи правы. Во всяком случае, виноваты в подобном положении дел не только они. Оно нужно не им, а нам — чтобы предъявлять к себе меньше требований и предсказывать собственную историю со стопроцентной точностью. Нам уютна такая Россия, поэтому мы с самого начала запарываем любую возможность другой.
А что от этой безальтернативности нам же и тошно — так, может, тошнота и есть нормальное условие человеческого существования? Мир ведь несовершенен. И на нашем примере это видно лучше всего.
С этими чувствами я провожаю 2007 год. А вместе с ним — веру в то, что болезни и грехи моей Родины не являются условиями ее существования.
№ 12, декабрь 2007 года
Бриколаж / Зачем нужна Россия?
В: Зачем нужна Россия?
О: Чтобы Богу было что почитать.
Невыносимые российские условия благоприятствуют созданию шедевров. В том числе живописных.
Один мой друг сказал как-то, что лучше бы никакой России не было: будь она просто Верхней Вольтой с ракетами, еще бы можно терпеть. Но она — Саудовская Аравия с ракетами, средоточие значительной доли мировых нефтяных запасов, и любо-дорого смотреть, как мир под нее отстроился. Вон уже американцы и англичане наперебой публикуют статьи о том, что, может, у русских действительно такой особый путь и не надо им навязывать никакие наши правила. Прошли, мол, идеалистические времена Тэтчер и Рейгана, сегодня уже понятно, что процветание не зависит от свободы. То есть у одних зависит, а у других нет.
Нашим инакомыслящим больше не на что надеяться. Россия может передавить своих внутренних оппонентов хоть танками. В мире, конечно, почтят их память, но встревать никто не будет: Россия нужна в качестве источника сырья, и чем спокойней ее внутриполитический ландшафт, тем лучше. В Китае вон тоже демократии нет, однако никто его не трогает. Саддам Хусейн был, конечно, ужасный диктатор и вдобавок нефтяной магнат, но у него не было ядерного оружия, и потому с ним вскоре разобрались. С Россией подобный экспорт демократии не пройдет. Россия давно не церемонится с собственным народом, без всякого уважения разговаривает с чужими, и все это продлится до тех пор, пока не появятся альтернативные источники энергии. На наш век такой России хватит. Когда закончится нефть, начнется какой-нибудь молибден: земли много и зарыто в ней много всякого.
Это, как вы понимаете, были размышления друга. Я во многом согласен с ним, но сам по вновь образовавшейся российской привычке высказался бы, конечно, помягче. Чего нарываться-то? Интересует меня, собственно, другое: никогда не стоит думать о вещах нереальных. Мол, России бы не было, Африки бы не было, земля была бы плоская… Россия есть. Такая, какая есть. Быть русским с точки зрения патриотов-готтентотов действительно значит сегодня быть наиболее отвратительным, и мало кто способен убедительно им возразить. Но наша страна существует, она зачем-то создана Богом и вдобавок сделана такой исключительно устойчивой, такой одинаковой на всем протяжении своего существования. А это уже вопрос внутренний, метафизический: зачем она такая — и в чем смысл?
Может быть, только в такой обстановке рождаются русские женщины с их сильным и тихим характером и уникальной красотой? Может, только в условиях русской истории возможна такая культура, в которую уходят все силы и таланты, невостребованные в государственном строительстве? Может, в замысел Создателя как раз и входило создать страну со столь отвратительной и вдобавок неистребимой государственностью, чтобы у порядочных людей не было соблазна в эту государственность лезть, чтобы у них было время писать шедевры, да вдобавок под сильным цензурным давлением, чтобы они получались вовсе уж алмазными? Если так, это вполне соответствует концепции Бога-эстета, которой я и придерживаюсь: весь мир Богу потребовался для того, чтобы прочесть несколько книг и прослушать несколько музыкальных произведений — ну и кино по мелочи. Потому что никакой другой высшей целесообразности в существовании такой страны усмотреть нельзя.
Конечно, никакая эстетика не оправдывает репрессивных эпох вроде ивано-грозненской или сталинской (обычно пик репрессивной активности у нас приходится на четные века — в нечетные цикл проходит мягче, ибо свежа память о самоистреблениях). Но дело в том, что Россия очень большая и нарочно такой создана: всех не перерепрессируешь, кто-нибудь обязательно останется, и тактика мимикрии, непостыдного выживания, с годами оттачивается до виртуозности. Конечно, страдания миллионов, лишаемых то тепла, то света, не окупаются никакими шедеврами — и в Америке вон по части шедевров все благополучно, а глубинка живет не в пример лучше нашей. На это я возражу, что и американские женщины, и американские шедевры лишены той пронзительной тоски, того надрывного чувства вины, что пронизывают собою все русское искусство. Интонация не та. И, стало быть, для творчества в русском жанре возможны только русские условия — ни в каких других, как доказал, например, Набоков, классическая отечественная традиция не выживает. Точно также и для Кафки была выстроена умирающая Австро-Венгрия, и ни в каком другом месте ни он, ни Майринк элементарно не могли бы появиться. Вдобавок в России есть еще и то существенное удобство, что народ действительно читает и любит своего писателя, а власть делает все, чтобы у него не возник соблазн государственного служения. Чтобы даже обычная лояльность представлялась ему несмываемым позором. Пиши и не высовывайся, баб мы тебе обеспечим.
Воля ваша, никакого другого смысла в нынешних — и всегдашних — метаморфозах России я не вижу. А почему циклическое это развитие продолжает бесконечно воспроизводиться, моя теория позволяет объяснить легче легкого. Богу надо читать новые книги — все старые он уже знает наизусть.
№ 1, январь 2008 года
Что с нами будет?
В: Что с нами будет?
О: Религиозный ренессанс.
Думать о будущем надо сейчас — пока не все мозги заросли тиной, пока не отошли философские пароходы.
Раньше у нас бывало как? — половинчатая и низкокачественная свобода, зато уж настоящая, первоклассная диктатура. А сегодня деградация проекта дошла до того, что и головы-то рубят спустя рукава, часто попадая мимо шеи. Оно, правда, так даже и больней, но особого рвения в рубке, слава богу, не наблюдается: всем лень. Нельзя же обожествлять совсем уж пустое место, раздувать врагов государства из абсолютно сторонних людей и назначать идеологами добродушных толстяков из ФЭПа, которым, чтоб кого-нибудь заклеймить, надо полчаса раскачиваться и самоподзаводиться.
Так что вопрос, который перед нами стоит, не имеет отношения к анамнезу, диагнозу и даже прогнозу. Нам надо понять, что делать потом, вот в чем штука. Это касается не всех, потому что одни не доживут по естественным биологическим, а другие — по столь же естественным политическим причинам.
Я хоть и вывел закономерность, что в нечетные века русские заморозки не так суровы, однако помню и про декабристов, и про петрашевцев, и про другие государственные забавы, когда инакомыслящих сначала на пустом месте выдувают, а потом всерьез истребляют. Нас ждет травматичный период, а поскольку масштабы краха будут соответствовать масштабам сегодняшнего, пусть и фальшивого, ликования, в преддверии этого краха верхи занервничают и колошматить вокруг себя начнут не разбирая, куда дотянутся. И тем не менее думать о будущем должны все — без этого можно с ума сойти.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.