Виктор Шмаков - Евангелие от Антона Страница 9

17. Начало кирпичного производства

— Мне это в работе попробовать хочется.

— А ты, смотрю, до всего нового–то тоже охоч да любопытен. Я вот такой же. Чем уж увлекусь, меня потом не оттащишь. Может, иной раз, даже в ущерб другим делам, более на то время важным. На меня Аксинья раньше за это ругалась, потом привыкла. Да и в целом–то это чаще только на пользу выходит — глядишь, что–то освоил, чему–то научился. У меня она молодец — и понятлива, и добра, и хозяюшка. «Гордей, говорит, чудак ты мой родный!». Хотя, когда, и поругаемся малость, не без этого. А насчёт «попробовать» — сейчас и начнём. Только подготовиться к этому надо. Какая подготовка нужна? У меня здесь есть колода, из обрезка толстого бревна выдолблена. Я её в печь не убирал — тяжела очень, да и ни к чему. Вот она, кверху дном лежит, перевернута. Переворачиваем, устанавливаем её на удобное место. В ней вы воду для работы держать будете, бадеек шесть в неё входит. Возьми бадейку, что мы с собой захватили, сходи пару раз на речку за водой. А я пока посмотрю, в каком месте нам глину удобнее брать будет. Хочется, чтобы всё по порядку у нас здесь было.

— Гордей, я вот что подумал. Обжиг–то — уж очень долгая история. Может, есть смысл со временем когда–то и вторую печь поставить. Хоть рядом с этой же. Может, глину выбирать надо так, чтобы для другой печи удобное место в склоне оврага образовывать?

— Не могу я на тебя, как на советчика нарадоваться! Я же и сам об этом подумал, как раз это место и хотел определить. Если производство кирпича наладить в той мере, в какой на него в деревне потребность есть, так вторая–то печь явно нужна будет.

Артём пошёл с бадейкой по воду, а Гордей, взяв с собой деревянную лопату, пошёл на разведку вдоль оврага. До речки шагов двадцать, Артём быстренько сходил три раза, две бадейки вылил в колоду, последнюю пока оставил невылитой. Пошел посмотреть результаты Гордеевой разведки. Тот очистил от травы и дёрна небольшой участок, буквально в нескольких шагах от печи.

— Вот отсюда и будем брать. Овраг благодатный, хоть в любом месте бери. Принеси кусок старой рогожи, там, в печи сунут, мы на неё глины наберём, и подволокём к нашему рабочему месту. Один–то я рогожкой обходился, для вас мы носилки соорудим.

У Гордея уже заготовлена горка глины. Постелили рогожу, загрузили, за углы поволокли ближе к рабочему столу. Гордей взял горсть, стал мять обеими руками, как тесто для пельменей. Глина перестала рассыпаться, стала однородной, мягкой массой. Помял, потыкал в комок пальцем, скатал из него шарик, уронил на стол, посмотрел деформацию:

— Хорошая глина, к рукам не прилипает, влаги в самый раз. Без всякой подготовки годна к работе. Возьми сито, просей немного песку — у меня вон его с прошлого раза небольшая кучка осталась. Потом будете набирать его на берегу, у речки, в сторону леса шагов сто отойдёте, там его много. Присыпь песочком доски, на которые кирпичи для сушки выкладывать будем — это чтобы они не прилипали. И при формовке песок для этого же нужен. Мокрой тряпкой обильно увлажняю верхнюю сторону поддона и все четыре стороны внутри формы–пролётки. Теперь присыпаю их песком, ставлю пролётку на поддон. Беру ком глины и обеими руками вдавливаю его в форму. Надо, чтобы она заполняла все углы, и к стенкам плотно прилегала. Глины не хватило, беру ещё ком, заполняю форму доверху. Чтобы не было пустот, утрамбовываю чекмарём, тем или другим — каким удобнее. Но умеренно, чтобы глина не выдавливалась снизу. Теперь возьми пролётку за ручки, мне поможешь, будешь её придерживать. А я выровняю верх кирпича деревянным скребком — прижимаю острый его край сверху к рёбрам боковых стенок, провожу вдоль формы, убираю излишки глины. Вдвоём–то это сподручнее. Теперь беру поддон вместе с формой, несу это всё на наш настил, переворачиваю, убираю поддон. Не спеша и аккуратно вытряхиваю кирпич. Он так и лежит плашмя. Чтобы равномерно сох, через пять–шесть часов перевернём его на другую сторону. И только ещё через пять–шесть часов такие подсушенные кирпичи можно будет складывать в восемь слоёв для окончательной сушки. Причём желательно работать так. Как начал первый кирпич, так уже стараешься с наименьшими перерывами всю партию и отформовать.

— А сколько кирпичей должно за раз получиться?

— Это размерами печи определяется. В нашу более восьмисот штук не загрузишь. Так что вот из этого и будете исходить. Ну что, продолжим, раз уж начали?

— Конечно, продолжим. А вон, кстати, Фока с Антоном идут.

— Фока, видимо, сам решил сходить, полюбопытствовать.

18. Артель

— Гордей, твои ребятишки сказывают, ты кирпичным делом заняться решил.

— Артём вот меня надоумил. Говорит, что с Антоном это дело освоить и поднять смогут.

— Я тогда к тебе в очередь встаю, мне ведь печку тоже надо как–то будет собраться перекладывать. Если не в этом годе, так на следующий.

— Переложим. А как Антон–то, не против в кирпичную артель вступить? Поди, ведь этого дела совсем не знаешь?

— Вступить в артель не против. Науку же сию полагаю с Божьей помощью познать.

— В науках таких не на богов надеяться надо, а на свою смекалку, прилежание, да на учителя толкового. Артём вон уже освоил первое, правда, самое простое дело — формование кирпича. Он тебе в этом деле пока учителем будет. А нам с Фокой вот что сейчас надо бы сделать — съездить в лес, заготовить материал на постройку навеса. Это у Артёма мысль такая была, чтобы навес здесь устроить. Заодно и дров подзаготовим, для обжига кирпича их много потребуется. Завтра–то с утра опять вывозом льна заняты будем. Наверное, сегодня же завезём часть материала.

Фока с Гордеем пошли к дому запрягать лошадку.

— Ну что, Антон, вот такие я нам с тобой трудодни определил. Работы по производству кирпича непочатый край. Гордей говорит, что желающих на печные работы по деревне очень много.

— Ты, я смотрю, здесь как будто навсегда надумал обосноваться. Что тебе за забота все эти деревенские проблемы? Нам как–то бы домой вернуться надо.

— А ты знаешь способ, с помощью которого это сделать можно? Вот то–то и оно… И я не знаю. Знаю точно лишь одно — сидеть и горевать о своей судьбе — это уж точно не способ и не выход. Я уже тебе говорил, что наша первая задача — это стать здесь полноценными, скажем так, гражданами. Чтобы своим трудом мы могли сами себя обеспечивать — и питание, и кров, и одежду. А если как похолодает, а зима — во что оденешься? На сколько времени нашей здесь жизни нам рассчитывать — нам неведомо Поэтому исходить лучше из того, что этот период может и долгим быть. Если такой прогноз не подтвердится, вот и хорошо, «и будет нам счастье». Но если мы его во внимание принимать не будем, а он возьмёт, да и подтвердится?.. Что тогда? Это первое. А второе то, что нам какое–то время, пожалуй, лучше будет несколько как бы в сторонке оказаться, не на виду. Кирпичное дело нам это позволяет. Я ведь даже с Гордеем договорился, что мы с тобой ночевать в его бане будем. Нас с тобой в деревне–то и не видно, и не слышно будет, больше вероятности на глаза кому не надо не попасть. Мы же ведь здесь неизвестно кто. А если какие–то «властные структуры» начнут разбираться кто мы, да откуда. Выяснится, что я вовсе не из Рязани, а ты из Рязани, да вовсе не из той… Из какой? Из той, которая через 900 лет будет?!.. Мы–то от этого путешествия по времени не можем в себя прийти, а они что должны думать? А если они нас за лазутчиков каких посчитают? Мы же в этом времени абсолютно ничего не знаем — чем люди живут, какие у них заботы, какие обычаи и т. д. Мы здесь чужие.

— Но я же церковный сан имею.

— Ну и что? Ты заметил от Фомы или Гордея какое–нибудь к тебе более уважительное отношение, чем ко мне, по причине наличия у тебя этого сана?

— Нет… Они о Боге–то и не поминают вовсе. После обеда встали и Домовому молитву прочитали!.. Я чуть было не встрял, да твоё предупреждение вспомнил насчёт чужого монастыря.

— Правильно и сделал. Не думаю, что это нам на пользу будет, если ты начнёшь здесь «проповедовать». А как ты из нашего будущего знаешь, в твоих проповедях и нужды–то никакой нет. Религия, она и так своё возьмёт. Её власть поддержит, народишко к вере принудит, а потом народишко и сам «за веру, царя и отечество» свои жизни с умилением отдавать будет. На то религия и создавалась, чтобы быть опорой для власти. Потому власть скорей её и принимает, новых богов народу из–за моря привозит, что увидела в религии для себя надёжную опору. «Власть царска веру охраняет, власть царску вера утверждает; союзно общество гнетут…» — Александр Николаевич Радищев.

— Ты атеист?

— Скажем так — я человек не религиозный, материалист. Но о боге, как о некой идее, о смысле жизни, о том, зачем я пришёл в этот мир, есть ли в этом какая–то цель или замысел — обо всех этих вопросах рассуждаю немало. При этом не связан какими–то религиозными представлениями. Вот что, дебаты пока откладываются, давай–ка за работу возьмёмся. Ты, я вижу без рясы ходишь, подмышкой держишь. Клади её и свою Библию вот сюда, на камушек. Можешь и рубашку, как я, снять. Приступим. Для начала я тебя по формовке кирпича должен всему обучить, чему у Гордея успел научиться.