Эстер Лаврова - О пользе шарлатанства Страница 9

– Ну, Лада, ну ты даешь! – веселилась от души Анжелка. – Видела бы ты выражение лица своего любимого Вадика? Он просто ошалел от тебя, буквально обезумел! Знал бы, кто его так сильно околдовал! Все, теперь эту крыску Лариску он точно отошьет! Из сердца вон и с глаз долой! Не бывать ей первой дамой!

– Не знаю, не знаю! – бормотала я в ответ на бурные эмоции Анжелы. В отличие от подруги мой оптимизм пошел на спад, и на смену ему вернулось прежнее беспокойство и разочарование.

Мне стало зябко и неуютно, и я еще больше укуталась в свое длинное пальто.

Часы пробили глубокую полночь, когда я возвратилась домой. Я осторожно открыла ключом деверь и, стараясь не шуметь и не стучать каблуками, на цыпочках вошла в темный коридор. На ощупь повесила пальто, села на тумбу для обуви, аккуратно сдвинув валяющиеся на ней газеты, и вытянула уставшие ноги.

События последнего вечера крутились сумасшедшей каруселью в моей тяжелой от выпитых коктейлей голове. Как ни странно, но я была абсолютно спокойна. В моей душе вдруг образовалась тихая пустота полного безразличия. Скорее всего, это была своего рода защитная реакция изможденного переживаниями организма. Прислонившись затылком к висящему позади меня холодному зеркалу, я сидела в полной темноте и тишине и массировала пальцами пульсирующие виски. Я слышала, как в детской сопит своим заложенным носиком моя дочка и как тяжело, словно маленький мишка, ворочается во сне мой сын. Я с трудом стянула с затекших ног сапоги, встала и тихонечко подошла к комнате детей. Я вошла в нее. На полу лежал желтый квадрат лунного света. Беззвучно задернув поплотнее шторы, я поправила сползшее с кровати одеяло у сына, погладила его по горячей пухлой щеке, поцеловала спутанные кудряшки дочери и отправилась в нашу с Вадимом спальню. Стянув с себя серебряный маскарад, я аккуратно свернула его и спрятала в своем белье в шкафу. Нужно было умыться, но сил уже не осталось. И все-таки, преодолевая подступающий сон и головную боль, я потащилась в ванную комнату. Там я посидела еще каких-то двадцать минут на холодном краю ванной, разглядывая свое бледное лицо в зеркале и думая о том, что, в конечном счете, вся эта авантюра с переодеванием может выйти мне боком. Сквозь звук текущей тонкой струйкой воды услышала, как поднимается на наш этаж лифт. Это заставило меня встрепенуться. Я молниеносно смыла макияж с лица, а точнее сказать, размазала его по щекам, лихорадочно вытираясь полотенцем, которое швырнула на полотенцесушитель, и понеслась в спальню. Лифт остановился. Со скоростью ошпаренной кошки я прыгнула в кровать и с головой нырнула под одеяло. Под ним было жарко и душно. Я напрягла свой слух до предела. Дверь с тихим скрипом открылась и так же тихо закрылась. Муж вернулся домой, спустя час после моего приезда, практически следом.

«Быстро, однако, он примчался!» – не без ехидства подумала я, продолжая прислушиваться, и тщетно пытаясь сдержать собственные сердцебиения. Вадим также не стал включать свет и, видимо, вешал свой кожаный пиджак на ощупь. И тут я только вспомнила, что мои лакированные сапоги остались валяться на полу по средине коридора. «Ну и черт, с ними!» – старалась я успокоить себя. «Авось, не споткнется о них и не заметит!»

Было слышно, как Вадик походил по кухне, прихлебнул из носика чайника заварки, повздыхал, зашел в туалет, потом в ванную, постоял там, наверное, разглядывал черное от моей туши полотенце. Дальше он вышел в коридор, там тоже повздыхал, и, наконец, пришел в спальню. Я вжалась в ортопедический матрас и замерла, боясь пошевелиться. Мой дорогой медленно разделся, сбросив вещи на пол, лег спиной ко мне, почти на край кровати, даже не обернулся в мою сторону, аккуратно потянул одеяло на себя и тоже накрылся с головой. Я ощущала всем телом настроение Вадима. «Что, плохо, мерзавец?» И вдруг среди ночи в коридоре зазвонил телефон, ему отозвался параллельный на кухне. Я вздрогнула. Это уже было слишком! Муж резко сел на кровати, затем шепотом чертыхнулся, вдел ноги в тапочки и быстрыми бесшумными шагами вышел.

– Лара, ты что, совсем одурела? – это было последнее, что я услышала, так как, обессилев окончательно от бурных событий, я провалилась в глубокий черный лабиринт без снов.

Нет, кажется, я сама себя обманула. Мне, все-таки приснился сон, необыкновенный, дивный. Он вырвался из моего подсознания, успокаивая мою метущуюся душу и заполняя внутреннюю пустоту фантастическими картинками. По-моему, я общалась с каким-то высшим существом, пришедшим в мое подсознание из далекого Космоса. Во истину, такое случается лишь в глубоком женском сновидении. Видно, так жаждало мое сердце исцелиться от ревности, обиды и злобы на любимого мужчину. Я очень хорошо запомнила это необычное произведение моего мозга, назвав его «Сон профессионального психолога на грани реальности и фантастики, который рассказал мне кто-то невидимый». И вот, что получилось.

«Сначала было Ничто. Он долго метался в глубоком мраке бесконечной Бездны, борясь с ее противостоянием. Огненные вихри обжигали и отбрасывали Его в запредельную даль, но, превозмогая боль и силу неизвестности, Он снова и снова возвращался в самый центр Хаоса. И с каждым мигом возвращения набирал все большую мощь своей сущности.

Мириады новых звезд и тысячи пульсирующих галактик проносились мимо, ослепляя то безумным раскаленным светом, то леденящей кромешной тьмой, царящей вокруг. Бешеные смерчи из Ниоткуда пытались вырвать Его из центра, но тщетно. В полузабытьи своего необъятного сознания Он ждал часа, чтобы доказать, что Он есть Всё. Он сам создал себя из долгого пути бесконечности, и огромная бездна жестокой Вселенной должна отступить перед Ним. Звезды, галактические спирали, космические вихри и огненные дожди – это и есть то начало, которое станет Его продолжением.

Страшная боль тишины и небытия, обрушившиеся на Него, укрепили Его Дух и Основу. Завоевав центр, Он стал Создателем. Он выдохнул, и Тьма обратилась синим Светом. В глубокой тишине Он направил свой измученный взор вдаль и увидел точку. Это была Звезда, одна из миллионов, нежно мерцающая зеленовато-голубым огоньком. Она светила безумно далеко, но Её тепло, преодолевая огромные расстояния, дошло и проникло в Него. Дух стал живым и могучим. Он уснул в новом времени, набирая в глубоком сне все больше и больше сил. А когда пробудился, то снова увидел Звезду. Она все так же грела Его зеленовато-голубым светом. Вдруг глубокую тишину пронзил звук. В этом звуке Звезда донесла до Духа одно лишь слово. Что это было за слово, увы, до сих пор никому неведомо. Услышал его только ОН.

Семь отрезков времени потребовалось Ему, чтобы стать Властелином. А в глубине Вселенной летела по своей новой орбите молодая зелено-голубая планета.

Картина меняется.

Он шел вдоль берега огромного вечного Океана и мыслил. С каждой мыслью планета становилась более живой. Это была Его планета. Гигантские лазурные волны обрушивались на берег, но, соприкасаясь с Духом, мгновенно отступали, отползали, будто страх собственного ничтожества сковывал их. Он шел по берегу и суровым властным взором оглядывал свои владения. Кругом Океан и Песок, и маленькие бесформенные клочки суши, которым только суждено стать материками. И исполинские камни – черные метеориты, пытавшиеся однажды разорвать и сжечь молодое тело планеты. Но своей силой Он удержал их, и теперь беспомощных и мертвых их облизывал Океан.

„Моя воля!“ – Его громовой голос вонзился в пучину волн, разбивая их на мелкие течения. И вдруг в холодном эфире Он ощутил далекое знакомое тепло. Взор Властелина потемнел. Он направил свои шаги туда, откуда шло это тепло. Странная чуждая энергия медленно и осторожно проникала в Дух. Песчаный берег был окутан голубовато-дымчатым облаком. И в центре этого облака Он увидел ее. У нее было тело, прекрасное, нагое, стройные, чуть полноватые ноги, округлые бедра, напоминающие очертание волн, высокие, налитые соком жизни груди. Словно вся планета затаила в этом теле свое дыхание. У нее были руки, гибкие и мягкие. У нее было лицо, не красивое и не уродливое, просто живое, необыкновенно живое лицо. У нее были глаза – две бездонные чаши, полные лазурного океана, сверкающие тем самым манящим нежным светом. В них отражался Он сам.

Картина меняется.

Она танцевала у самой воды, она просто танцевала. Волны ласкали ее ступни нежными прикосновениями. Она взмахивала руками, словно крыльями, кружась в необыкновенном танце, и слушала голоса звезд. С ее бархатных губ слетал шепот Вселенной. Она увидела Его и подалась вперед. Сила увиденного породила удивление.

– Ты!? – воскликнул Он.

– Я! – засмеялась она, – Я! – повторила она снова.

– Ты моя сущность! – произнес Он.

– Да! – ответила Она.

– Ты мое творение!

– Нет! Я была рядом. Противоборство породило гнев.

– Как ты смеешь противостоять мне? Ты никто и ничто! – крикнул Он.