Бронзовый клад - Эдуард Шторх Страница 14

– Кхе-кхе! – закашлялся кто-то в толпе мужчин.

Старый Сигул поднялся на ноги, и все увидели, до чего он высок ростом: он был на добрую голову выше даже самого Сильного Медведя. В руке он держал дубовый посох и поначалу опирался на него. Он обратился к притихшей толпе. Несмотря на чужеземный выговор и временами не к месту употребленные слова, все его хорошо понимали.

– Честные и славные Медведи! Честные и славные Бобры! Надобно сказать, что воин Медведь-Ворчун и смелый Коротышка спасти моя жизнь. Сигул благодарить их и никогда не забыть. И я благодарить всех, которые помогать мне в тяжкой немочи. Потому я отказываться от возмещения за украденные мои драгоценности и оружие, которые были у меня при себе…

Тут Сигул умолк и обвел глазами собрание, чтобы понять, какое воздействие оказала его речь. Но вокруг царила тишина. И тогда Сигул продолжил суровым тоном:

– За убиение двух проводников Сигул требует справедливое возмещение. Медведи и Бобры дать мне по два раба, которые идти со мной ко мне домой. Тогда недоброе дело кончаться добром. Вы меня слышать.

Сигул сел. Голова его была горделиво вздернута.

– Достойный муж Сигул из лесного народа! – ответил старейшина. – Нас обрадовали твои слова о том, что ты не потребуешь возмещения за пропавшие украшения и оружие. Но мы не считаем себя обязанными платить тебе и рабами. В наших родах нет ни рабов, ни господ. Мы – свободный народ. Только купцы, проходящие иногда через наши земли, владеют рабами, которые им служат. Вот почему мы не можем выполнить твою просьбу. Никто из Медведей и никто из Бобров не станет по доброй воле рабом. Вложи слова мои себе в уши и не требуй больше невыполнимого. Я все сказал!

Как только старейшина умолк, толпа загудела в знак согласия.

И снова поднялся старый Сигул, и слова его прозвучали холодно и жестко:

– Честные и славные Медведи! Честные и славные Бобры! Мой народ сильный, воинов у нас – как звезд на небе, как деревьев в лесу, как рыбок в воде… О вы, которые сластят воду медом и, когда прядут нить, пропускают ее между ладони! Сигул услышать ваш ответ и отвечать, что лесной народ не оставит злодейство без ответ, а придет сюда и захватит ваши пастбища! Сигул все сказать…

– Кхе-кхе! Лучше бы я тебя так в воде и бросил! – выкрикнул Ворчун, и множество голосов поднялось против Сигула. Всех взволновали его слова, которые значили ни много ни мало, как объявление вражды. Некоторые мужчины не удержались и сплюнули. Однако они тут же опомнились и размазали слюну ногами. Плюнуть в присутствии старейшины или гостя было серьезным проступком. Если бы старейшина это заметил, виновник был бы наверняка наказан.

– Мы не боимся лесного народа! – воскликнул шаман. – Мы не боимся людей, которые прядут нить, протаскивая ее по бедру! Великий дух защитит нас!

Старейшина жестом приказал всем умолкнуть и сказал грозно:

– Что это нынче у нас? Совет Медведей и Бобров – или сборище крикливых ворон и квакающих лягушек?

Наступила звенящая тишина. Старейшина выслушал то, что шепнул ему вдогонку своим недавним словам Сигул, и объявил:

– Мой брат Сигул желает, чтобы я спросил: кто из вас, Медведи, и из вас, храбрые Бобры, согласен сопроводить его, старого человека, в полуденные леса, где он хочет добыть из земли бронзовый клад? Он обещает большое вознаграждение…

Старейшина повернулся в одну сторону, в другую… Охотников не находилось. Медведи и Бобры угрюмо смотрели под ноги.

– Так никто и не вызовется? – опять спросил старейшина. – Что ж, совет окончен. Разойдитесь с миром! Ворчун, Толстяк и Колоброд доведут нашего гостя до границы родовых земель; там они передадут его Бобрам, дабы они поступили так же и сопроводили его до своих пределов. На нашей земле и пальцем никто Сигула не тронет. А о том, как ему добраться до клада, пускай он думает сам.

Медведи постепенно расходились по домам.

Они толковали между собой о возможном нападении лесного народа, но большинство не верило, что случится война.

Из каждой хижины принесли отправлявшемуся в путь Сигулу какой-нибудь дар. Еда была уложена в две большие корзины, а невеликий кожаный мешок с прочими вещами обвязали ремешками – теперь он годился для того, чтобы повесить его на спину. Медведи, как того требовали законы гостеприимства, вежливо прощались с чужеземцем и искренне желали, чтобы Великий дух покровительствовал ему до самого дома.

Сигул до последней минуты надеялся отыскать себе среди Медведей двух слуг – или хоть одного! – которые пошли бы с ним добывать лесной клад, а потом еще и проводили бы до дома; он даже золото сулил. Однако никто из Медведей этим не соблазнился.

Служить кому-то за плату было для свободолюбивых Медведей делом совершенно невообразимым и крайне унизительным – чем-то вроде рабства, в которое попадают пленники после победы того или иного рода в войне. Раб обязан слушаться своего хозяина и служить ему – это понятно и неоспоримо, но добровольно лишиться свободы и за толику золота служить чужому человеку – о таком свободному Медведю и помыслить было жутко. Изредка, правда, случалось подобное на берегах Влтавы – к примеру, нанимался кто-нибудь из свободных людей к чужеземным купцам, но обыкновенно это был тот, кого изгнали из рода, либо беглец, скрывавшийся от мести оскорбленного соперника.

Так что напрасно обещал Сигул Медведям щедрую награду: все ему холодно отказывали. Пускай бы даже посулил он целую Золотую долину!

Сигул, готовый уже тронуться в путь, подошел к тотему деревни – поклониться ему и повесить на мощный резной столб с медвежьим черепом на верхушке несколько мелочей. Затем он трижды глубоко поклонился старейшине.

Отобранные Сильным Медведем мужчины взяли поклажу, и Сигул, опираясь на дубовый посох, отправился домой. Сделав несколько шагов, он обернулся, приблизился к Коротышке и вложил ему в руку блестящий бронзовый браслет, сняв его со своего запястья, – это было единственное оставшееся у него украшение.

Вся деревня глядела вслед чужаку.

Спустя некоторое время небольшая группка скрылась в зарослях. Тропинка бежала вдоль Великой реки, вверх по ее течению.

– Кхе-кхе! – раздалось из лесной чащи.

– Ты куда это, Коротышка? – крикнул Червячок.

– За Сигулом! В раздольный мир! – И в красивой пражской котловине воцарилась тишина.

Путь, полный приключений

К вечеру путники добрались до самой Мже.

Неподалеку от слияния ее со Влтавой был брод; туда привела их тропинка, бегущая вдоль