Бронзовый клад - Эдуард Шторх Страница 15

Не то чтобы тропа эта была удобной: никто не заботился о том, чтобы облегчить путь по ней. Однако ее хотя бы можно было различить среди всех этих диких и нехоженых мест. Ею пользовались иногда купцы, которые опасались доверить свои соль, бронзу, янтарь и другие товары водному тракту, где в пенистых бурунах сгинуло у скал немало смельчаков.

Сигул решил не идти прямиком домой – вдоль Мже, в земли своего рода. Он направился на юг, за кладом. Вот достанет он из тайника сокровище, и его сын сможет тогда возглавить боевой поход, который прославит имя Сигула.

Да и не слишком-то далеко до этого клада – всего два дня пути, а на третий день доберется Сигул до знакомых родовых пастбищ, где отдохнет. Он чувствует в себе довольно сил, чтобы четыре дня пробыть в пути, – хотя дорога им предстоит трудная. А несколько лет назад встретился он как раз на этой самой тропе с купеческим караваном – так, может, и сейчас повезет наткнуться на купцов или охотников, которые, коли будет в том нужда, ему помогут.

Ну а в самом крайнем случае ему хватит и вот этого мальчика, который к нему прибился.

Сигул, полный решимости, глядел на высокий лесистый холм на другом берегу. За ним – цель его путешествия.

У брода отыскалось кострище – кто-то побывал тут несколько дней назад. Возле него и устроились на отдых.

Двое Бобров развели огонь, а третий приготовил ужин. Коротышка лежал на животе, подперев голову руками. На запястье блестел подаренный ему Сигулом браслет. Сигул устал и хотел поскорее лечь спать.

Коротышка не мог наглядеться на своих любимых зверушек, прихваченных с собой из дома.

Шустрая белочка играла с ловким хорьком: она, повалившись навзничь, махала лапками, а хорек наскакивал на нее, иногда даже покусывая за шкурку, так что Коротышка оттащил его в сторону, чтобы он ее не поранил.

– Не тронь ее, Проныра! Разве ты ей не друг?

Хорек Проныра послушался, но не потому, наверное, что понял обращенные к нему слова, а потому, что Коротышка бросил ему кое-что вкусное. Он стремительно подпрыгнул, схватил угощение и тут же его проглотил. Белке тоже достался подарок – сладкий орешек. Как же она им хрустела!

Звери совсем не устали: Коротышка нес их в висевшей у него на боку лыковой суме, и у каждого было там свое местечко, кармашек, чтобы они не поцарапали друг дружку. Теперь оба радовались, что можно вволю набегаться.

Сигул с удовольствием следил за ними и бросал им остатки ужина.

Коротышка извлек из сумы лыковый туесок и открыл крышку. Из туеска, выстланного мягким мхом, высунулась ушастая головка с черными блестящими глазенками. Потом показалось коричневое, покрытое шерсткой тельце, зашуршали коготки – и вот уже летучая мышь, жмурясь, оглядывалась по сторонам.

– Хочешь муху, да? – спросил Коротышка. – Ну, тогда вылезай и сам ее лови!

Нетопырь, словно поняв его, перебрался из туеска на руку Коротышки, расправил крылышки, облетел вокруг мальчика и направился к зарослям ольхи, на охоту.

– Не вернется! – предположил Сигул.

Коротышка позвал негромко:

– Бзз! Бзз!

И вот пожалуйста: летучая мышь вернулась и забила крыльями над головой мальчика. А потом, привлеченная гудением мошкары, опять полетела за добычей.

Коротышка мог так развлекаться часами.

После скромного ужина Бобры встали и распрощались со старым Сигулом.

– Мы на границе наших земель, – объявили они. – Пускай теперь ведет тебя в твои пределы Великий дух!

Напоследок они еще раз спросили, не хочет ли Коротышка вернуться с ними домой, но тут вмешался Сигул: пускай мальчик останется с ним, путь предстоит еще долгий.

И Бобры ушли.

Коротышка глядел им вслед. Видел, как из камышей, вспугнутая людьми, вылетела парочка уток.

Потом наступила тишина. Коротышка остался наедине с Сигулом на берегу реки, совсем рядом с бескрайними таинственными чащобами.

– Бояться не будешь? – спросил своего юного спутника Сигул.

– Коротышка ничего не боится, – ответил мальчик. – Днем я буду следить за тем, чтобы нам не потревожить медведя, а ночью разожгу костер от волков или залезу на дерево!

– А если плохие люди, враги… – продолжил Сигул.

– Я умею прятаться, – бодро ответил Коротышка. – Тут кругом кусты, никто меня не отыщет, хоть в двух шагах стоять будет. Веточками прикроюсь, сгину, как куропатка среди сухой травы…

– Но почему ты, Коротышка, пошел за мной? Расскажи!

Веселая улыбка на лице подростка тотчас сменилась горестной ухмылкой. Он ногой подтянул к себе еловую ветку и бросил ее в костер. А потом произнес серьезно:

– Я не хочу быть посмешищем, не хочу, чтобы меня дразнили и мучили! Шаман Тупое Рыло сказал, что такого коротышку, как я, никогда не примут в круг настоящих мужчин… Понимаешь, Сигул? Зубастик, Червячок и все остальные ребята станут настоящими мужчинами и сядут к Общему огню. А я – нет! Я-де слабый, ни на что не гожусь! Вот я и последовал за тобой и буду ходить от одного шамана к другому, пока не найдется такой, который даст мне зелье для прибавления сил. И тогда никто не посмеет задирать меня. А потом я расскажу всю правду – и Медведям, и тебе, Сигул…

– Что же ты мне расскажешь, мальчик? – участливо спросил старик, выслушав ответ Коротышки.

– Я узнаю, кто на тебя напал. Я стану искать этих грабителей, потому что, поверь мне, Следопыт этого не…

– Коротышка, послушай, давай не будем сейчас говорить об этом! Я рад, что ты пошел со мной, ты не пожалеешь…

Ночь выдалась теплая.

Коротышка долго не мог заснуть. Он смотрел на звезды и размышлял о своем путешествии в далекие края, где не бывал никто из его рода. Он пойдет далеко-далеко и, может быть, увидит горы, покрытые снегом даже летом, и лизнет соленую воду моря… Домой он вернется сильным, здоровым, и его примут в число мужчин… а если ему поможет Великий дух, то он отыщет грабителей и очистит память своего опозоренного отца…

Поблизости, в камышах, что-то зашуршало. Наверное, выдра выбралась на берег. Сигул мирно похрапывал.

Под утро легкая белая пелена тумана накрыла влажную приречную низину. Лесистый холм на противоположном берегу высился, точно синеватый остров среди седого моря. День будет ясным, теплым.

Когда встало пригревающее солнце и холодные водяные пары отступили под его теплыми лучами, путники отправились в дорогу.

Сигул повесил на спину кожаную торбу. В ней лежали последние две лепешки, жареный окорок косули,