Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший Страница 27

В продолжение нескольких минут сын Леопарда стоял в нерешительности, не зная, что предпринять. Он понимал, что целесообразнее было бы предоставить беглеца его судьбе и не рисковать ради него жизнью Нама и своей собственной. Но все его существо восставало против подобной жестокости. Увлеченный преследованием, он уже не мог остановиться, а смутная надежда, невзирая ни на что, продолжала жить в его сердце.

Теперь Нао должен был опасаться встречи не только с двумя группами преследователей Гава, но и с отрядом, который пустился в погоню за Намом и потерял его следы. Встреча с этим отрядом таила особую опасность. Кзамы, потерявшие след сына Тополя, имели достаточно времени для того, чтобы занять выгодную позицию, окружить Нао и отрезать ему путь к отступлению.

И все же, положившись на быстроту своих ног и присущую ему сообразительность, сын Леопарда, не колеблясь больше, пошел по следу Гава, лишь изредка останавливаясь, чтобы оглядеть окрестность.

Рыхлая почва равнины сменилась твердым гранитом, едва прикрытым тончайшим слоем чернозема. След огибал подножие холма с отвесными, крутыми склонами.

Нао решил взобраться на холм. Отпечатки следов на земле были совсем свежие, и он надеялся увидеть с вершины холма самого Гава или хотя бы одну из групп его преследователей.

Цепляясь за кусты, уламр стал карабкаться по крутому склону и вскоре достиг вершины. Бросив тревожный взгляд на открывшуюся перед ним равнину, он не смог удержаться от слабого восклицания. Нао увидел Гава; молодой воин бежал по участку красной глины, казавшемуся обагренным кровью бесчисленных стад.

За ним, на расстоянии тысячи локтей, бежали несколько широкоплечих, длинноруких, коротконогих кзамов. С севера, наперерез беглецу, приближалась другая группа людоедов. Однако, несмотря на то, что погоня длилась уже несколько часов, сын Сайги, по-видимому, сохранил еще достаточно сил, и в поступи его не было заметно усталости. Во всяком случае, кзамы были явно более утомлены, чем он.

В продолжение этой долгой осенней ночи Гав бережно расходовал свои силы, пускаясь бежать во всю силу, только чтобы избегнуть засады или подразнить своих преследователей. Но, к несчастью, в пылу бегства он потерял ориентировку и теперь не знал, в каком направлении находится холм, где Нао назначил ему свидание.

Осторожно высунув голову из густого кустарника, Нао с замирающим сердцем наблюдал за погоней. Гав бежал к сосновому лесу, темневшему на северо-востоке. Ближайшие к нему преследователи, рассыпавшись цепью длиной в тысячу локтей, преграждали отступление на юг. Группа, появившаяся с севера, разгадав замысел Гава, вдруг переменила направление. Очевидно, кзамы решили добраться до опушки леса одновременно с сыном Сайги.

Положение беглеца не было ни безнадежным, ни даже опасным при условии, если, попав под прикрытие леса, он сразу же свернет на северо-запад. Проворный сын Сайги мог без труда значительно опередить кзамов, и, если Нао к тому времени присоединится к нему, они вместе направятся к берегам Большой реки.

Оглядев окрестность, Нао увидел, что, скрываясь в высоком кустарнике, можно незаметно подобраться почти вплотную к опушке леса с западной стороны.

Нао собрался было спуститься на равнину, чтобы привести свой замысел в исполнение, как вдруг новое грозное обстоятельство заставило его остановиться: на северо-западе появился третий отряд кзамов. Гав мог теперь выбраться из окружения, только бросившись во всю прыть в западном направлении. Но он, по-видимому, не заметил новой опасности и не спеша бежал по прямой.

В груди Нао снова вспыхнули противоречивые чувства. Он понимал, что, пытаясь спасти Гава, подвергает опасности завоеванный им для племени Огонь, жизнь Нама и свою жизнь. И снова чувство привязанности к молодому воину одержало верх над осторожностью.

Бросив еще один пристальный взгляд на равнину и запечатлев в памяти ее особенности, сын Леопарда поспешно спустился с холма и под прикрытием кустарника побежал на запад.

Когда кустарник кончился, он скользнул в высокую траву и, согнувшись, понесся стрелой к опушке леса. Он бежал значительно быстрее, чем Гав и кзамы, которые берегли дыхание и силы, и первым очутился на опушке.

Теперь следовало известить беглеца о своем присутствии. Нао трижды крикнул, подражая крику оленя, – это был обычный охотничий сигнал уламров. Но расстояние было слишком большим, и Гав не расслышал, а быть может, озабоченный мыслью о преследователях, не обратил внимания на сигнал.

Тогда Нао решил показаться врагам. Он выскочил из высоких трав и издал громкий боевой клич уламров. Протяжный рев, подхваченный всеми отрядами кзамов, наступавшими с юга, севера и востока, был ему ответом.

Гав остановился как вкопанный, не веря себе от удивления и радости. Затем, убедившись, что слух и зрение не обманули его, со всех ног кинулся к сыну Леопарда.

Видя, что Гав заметил его, Нао побежал прямо на запад, уверенный, что сын Сайги последует за ним. Но вновь прибывший отряд кзамов, разгадав его замысел, тоже изменил направление и несся теперь наперерез беглецам, между тем как первые два отряда бежали со всей скоростью в направлении, почти параллельном Нао.

План людоедов был понятен: они преграждали беглецам дорогу на север, юг и восток, тесня их к западу, где вставала высокая каменная гряда, казавшаяся неприступной.

Увидев, что Нао и Гав все-таки бегут к этой гряде, кзамы испустили радостный вопль и еще теснее сжали кольцо вокруг уламров. Некоторые уже были в пятидесяти локтях и на ходу метнули в них копья, к счастью просвистевшие мимо. Но Нао, увлекая за собою Гава, неожиданно нырнул в кусты и скрылся в узком ущелье, которое он высмотрел с вершины холма.

Людоеды заревели от бешенства; часть их последовала за уламрами в ущелье, другие бросились в обход препятствия.

Нао и Гав вихрем неслись вдоль ущелья. Они намного опередили бы кзамов, если бы почва здесь не была такой неровной и изрытой. Когда они выскочили из ущелья по ту сторону каменной гряды, трое людоедов, успевших обогнуть препятствие, преградили им путь к северу.

Нао мог бы податься в противоположную сторону, к югу, но и оттуда доносился нарастающий шум погони: и здесь дорога была отрезана. А из ущелья с минуты на минуту должны были появиться воины, устремившиеся туда вслед за беглецами. Каждая секунда колебания грозила гибелью.

Нао молниеносно принял решение. Держа палицу в одной руке и топор – в другой, он смело бросился на кзамов, Гав, не отставая от него, выхватил копье. Опасаясь упустить противников, людоеды кинулись в разные стороны. Нао с угрожающим криком ринулся на ближайшего молодого высокого воина. Тот поднял топор, готовясь отразить нападение. Сокрушительный удар палицы выбил у него из рук оружие, второй уложил кзама на