Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший Страница 28

Тем временем двое других кзамов набросились на Гава, рассчитывая быстро справиться с ним и затем соединенными силами напасть на сына Леопарда. Гав метнул дротик в одного из противников и ранил его, но не опасно. Прежде чем Гав успел поднять копье, кзам ударил молодого уламра в грудь. Сын Сайги быстро отскочил в сторону и тем спасся от второго удара, который был бы смертельным.

Кзамы ринулись за ним. Один атаковал сына Сайги спереди, другой в это время готовился ударить его сзади. Казалось, Гав был обречен. Но в ту же минуту на помощь подоспел Нао. Он взмахнул своей огромной палицей, и один из людоедов повалился на землю с раздробленным черепом. Второй отступил к северу под защиту большой группы сородичей, спешивших к месту сражения.

Но было уже поздно. Уламры вырвались из западни и устремились по открытому месту к западу, с каждым скачком увеличивая расстояние между собой и врагами.

Они бежали долго, то по гулкой каменистой равнине, звеневшей под их ногами, то по влажно хлюпающей почве болота, то среди свистящих от ветра степных трав. Местами дорогу им преграждал густой кустарник или крутой холм, на который они взбирались, задыхаясь, и стремительно скатывались вниз. Прежде чем солнце достигло зенита, расстояние между ними и кзамами достигло почти шести тысяч локтей. Иногда им казалось, что враги уже оставили погоню, но, поднявшись на вершину какого-нибудь холма, они в скором времени обнаруживали разъяренную свору людоедов, упорно бежавших по их следу.

Гав заметно ослабел. Кровь сочилась не переставая из раны на его груди; иногда она текла тоненькой струйкой, и тогда уламры надеялись, что рана закрывается. Но стоило юноше сделать резкое движение или споткнуться, как кровь снова заливала грудь молодого воина.

Встретив на пути группу молодых тополей, Нао поспешно оборвал с них листья и соорудил повязку, приладив ее кое-как к груди Гава. Но кровь продолжала капать из-под листьев. Гав бежал все медленней и медленней, и каждый раз, оборачиваясь, Нао убеждался, что передовые кзамы догоняют их.

Сын Леопарда в бессильном гневе подумал, что, если Гав не сумеет собрать свои силы и бежать быстрее, людоеды настигнут их прежде, чем они очутятся под защитой стада мамонтов.

Между тем слабость Гава росла с каждым шагом. Он с огромным трудом взобрался по склону холма и, очутившись на вершине, остановился, шатаясь. Сердце юноши, казалось, готово было выскочить из груди, ноги подкосились, лицо стало пепельно-серым.

Нао обернулся и, увидев, что озверелая толпа кзамов уже начала взбираться по склону холма, понял, что расстояние между ними и преследователями снова сократилось.

– Если Гав не соберется с силами и не побежит, – сказал Нао глухим голосом, – людоеды настигнут уламров раньше, чем они доберутся до Большой реки.

– У Гава темно в глазах и в ушах шум, словно треск сверчка, – чуть слышно проговорил молодой воин. – Пусть сын Леопарда продолжает путь один… Гав умрет за Огонь… и за Нао…

– Нет, Гав не умрет! – яростно воскликнул Нао.

Обернувшись в сторону кзамов, Нао испустил боевой клич, затем схватил Гава на руки, перебросил через плечо и снова пустился бежать. Первое время ему с неимоверным напряжением сил удавалось сохранять расстояние, отделявшее его от преследователей, но вскоре его железные мускулы стали сдавать. Вниз, под уклон, увлекаемый тяжестью Гава, он бежал даже быстрее, чем кзамы, но, очутившись у подножия холма, почувствовал, что дыхание его участилось и ноги стали тяжелыми. Если бы не рана на бедре, горевшая как в огне, если бы не удар палицей по черепу, от которого у него до сих пор стоял шум в ушах, Нао даже с Гавом на плече мог бы, пожалуй, опередить коротконогих кзамов, утомленных к тому же долгим преследованием. Но сейчас это было свыше его сил. Ни одно живое существо в саванне и в лесу не смогло бы выдержать такое длительное, неимоверное напряжение…

С каждой минутой кзамы догоняли Нао. Он слышал уже тяжелый топот их ног и, не оборачиваясь, знал, на каком они расстоянии: пятьсот локтей… четыреста… двести…

Нао остановился и осторожно положил Гава на землю. Глаза его растерянно блуждали по сторонам, дыхание со свистом вырывалось из груди, колени дрожали.

– Гав, сын Сайги, – сказал он после мучительной паузы, – Нао не может больше нести тебя, не может спасти от пожирателей людей…

Юноша с трудом поднялся на ноги и угасшим голосом прошептал:

– Нао должен оставить Гава и спасать Огонь!

Он расправил онемевшие от неудобного положения руки и встряхнулся, прогоняя тяжелую дремоту, овладевшую им от слабости, пока Нао тащил его на плечах.

Кзамы, бывшие теперь лишь в шестидесяти локтях от них, уже выхватили на бегу дротики, готовясь к атаке. Нао, решив отступить только в самую последнюю минуту, обернулся к ним. Первые дротики врагов уже свистели в воздухе, но большая часть их упала на землю, не долетев до уламров. Только один дротик слегка оцарапал ногу Гава, но не глубже, чем шип терновника. Зато дротик, брошенный Нао, пронзил насквозь одного людоеда, а другого, опередившего своих товарищей, уламр убил наповал ударом копья. Этот мужественный отпор внес замешательство в ряды авангарда кзамов. Испустив яростный вопль, они остановились, решив, по-видимому, дождаться подкрепления.

Уламры воспользовались этой передышкой. Укол дротика как будто заставил Гава очнуться. Дрожащей рукой он схватил копье, готовясь метнуть его в противников, когда они приблизятся.

Заметив это движение, Нао спросил:

– К Гаву снова вернулась сила? Тогда пусть он лучше бежит дальше! А Нао задержит погоню!

Молодой воин колебался, но сын Леопарда повелительно повторил:

– Беги!

И Гав побежал, сначала медленно и неуверенно, но с каждым шагом все тверже и быстрей. Нао попятился назад, держа наготове по копью в каждой руке.

Кзамы с опаской глядели на него, не зная, на что решиться. Наконец их вождь скомандовал атаку. Дротики просвистели в воздухе, и кзамы бросились к Нао. Уламру опять удалось поразить двух противников, и, воспользовавшись новым замешательством в рядах людоедов, он повернулся и побежал.

Погоня возобновилась. Гав то бежал с прежней скоростью, то с трудом передвигал слабеющие ноги и едва переводил дыхание. Нао тянул его за руку, но это мало помогало. Кзамы не спеша бежали за ними, уверенные, что теперь добыча никуда не уйдет от них.

Нао уже не мог снова взвалить Гава на плечо и нести на себе: рана его горела, усталость сковывала тело, в голове стоял шум. В довершение всего он ушиб ногу о камень и теперь бежал прихрамывая.

– Оставь Гава! Пусть он умрет! – слабым