К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек Страница 68

Сэмюэл отхлебнул из горлышка.

– На вкус как гнилые яблоки, – признался он.

– Да, но вкусные гнилые яблоки. Задержите напиток во рту, чтобы ощутить его всем языком.

Сэмюэл, сделав большой глоток, откинул назад голову.

– Теперь понимаю, что ты имел в виду. И правда великолепно.

– Вот сандвичи, маринованные огурчики, сыр и банка пахты.

– Какой ты хозяйственный.

– Люблю все заранее предусмотреть.

Сэмюэл принялся за сандвич.

– У меня возникло с полсотни вопросов, но после твоего рассказа стало понятно, какой из них главный. Не возражаешь?

– Нет. Хочу только попросить об одном: не разговаривайте так со мной в присутствии других людей. Это вызовет замешательство, и они все равно не поверят своим ушам.

– Постараюсь, – заверил Сэмюэл. – Но даже если забудусь, так ведь всем известно, какой я шутник и забавник. Трудно смотреть на человека только с одной стороны, после того как открылись обе его сущности.

– Кажется, я догадываюсь, каким будет следующий вопрос.

– И каким же?

– Почему я довольствуюсь положением слуги, так?

– Как же, черт возьми, ты угадал?

– Он напрашивается сам собой.

– И звучит для тебя обидно?

– Не из ваших уст. Оскорбительно звучат только вопросы, заданные снисходительным тоном, с желанием унизить. Не понимаю, почему работа слуги считается постыдным занятием. Ведь она дает философу отменное убежище от мирской суеты, обеспечивает лентяя пищей, и если выполнять ее с умом, помогает добиться большого влияния и даже снискать любовь. Странно, что это не приходит в голову большинству умных людей и они не избирают ремесло слуги своим поприщем. Научись хорошо выполнять свою работу – и пожинай плоды. Хороший слуга надежно защищен, и не потому, что у него добрый хозяин, а в силу человеческих привычек и любви к праздности. Трудно привыкнуть к блюдам с другими приправами или самому складывать белье. Вот и нанимают плохого слугу, только бы все оставалось по-прежнему. Но хороший слуга – а я, надо сказать, слуга отменный – может командовать господином. Направляя его мысли в нужное русло, слуга диктует, как следует поступить, на ком жениться и когда развестись. Он может наказать хозяина, превратив его жизнь в кошмар, или, наоборот, осчастливить, чтобы в конце концов тот упомянул его в своем завещании. При желании я мог бы обобрать до нитки и разорить любого, у кого работал, а мне бы еще и «спасибо» сказали. Помимо прочего, в силу уже упомянутых обстоятельств, я являюсь человеком беззащитным, а хозяин не даст меня в обиду. Вот вам приходится много трудиться и разгребать кучу проблем. А я работаю меньше, да и забот таких не имею, оставаясь при этом хорошим слугой. Но и скверный слуга, который бездельничает и ни о чем не тревожится, всегда накормлен, одет и надежно защищен. Не знаю другого ремесла, где столько бездарностей, а по-настоящему одаренные люди, мастера своего дела, встречаются так редко.

Сэмюэл внимательно слушал, наклонившись к собеседнику.

– С каким же облегчением я снова перейду на пиджин, – продолжил свою мысль Ли.

– До ранчо Санчесов рукой подать. Почему ты решил сделать привал? – поинтересовался Сэмюэл.

– Все влемя говоли да говоли. Моя луцсий китайская слуга. Готова ехать дальсе?

– Что? – не понял Сэмюэл. – Ах да, конечно. Но наверное, при такой жизни чувствуешь себя очень одиноким.

– И в этом единственный недостаток, – согласился Ли. – Я думаю поехать в Сан-Франциско и открыть свое дело.

– Прачечную или бакалейную лавку?

– Нет. Китайских прачечных и ресторанчиков и так много. Пожалуй, открою книжный магазин. Это дело мне по душе, да и конкурентов меньше. А может, так и не решусь. Слуга постепенно утрачивает предпринимательскую жилку и становится бездеятельным.

3

После полудня Сэмюэл и Адам поехали верхом осматривать владения Траска. Как обычно, в это время поднялся ветер, взметая в небо желтые облака пыли.

– Прекрасное ранчо! – воскликнул Сэмюэл. – На редкость хорошая земля.

– А по-моему, она постепенно выветривается, – заметил Адам.

– Нет, она просто перемещается. Вы делитесь землей с ранчо Джеймса, а взамен получаете ее с фермы Саути.

– Не люблю ветер. Он меня раздражает.

– Ветер всем быстро надоедает, и животные из-за него ведут себя беспокойно. Не знаю, обратили ли вы внимание, но чуть дальше в долине для защиты от ветра сажают эвкалипты. Их завезли из Австралии. Говорят, за год дерево вырастает на десять футов. Почему бы и вам не посадить несколько рядов? Посмотрите, что получится. Со временем они преградят путь ветру, да и топливо из них отменное.

– Ценное предложение, – согласился Адам. – Но сейчас мне больше всего нужна вода. При таком сильном ветре можно установить насосы при ветряных мельницах, и они перекачают всю воду, что найдется на моей земле. Я вот думаю, если пробурить несколько колодцев и соорудить оросительную систему, верхний слой почвы не будет выветриваться. Можно еще посадить бобы и фасоль.

– Попробую добыть вам воду, – щурясь от ветра, сказал Сэмюэл. – Кстати, у меня есть небольшой, но довольно мощный насос собственного изобретения. А ветряные мельницы – штука дорогая, хотя, пожалуй, я смогу их соорудить, и вы сэкономите деньги.

– Замечательно, – согласился Адам. – И бог с ним, с ветром, пусть себе дует, если принесет пользу. Только бы добыть воду, и тогда можно посеять люцерну.

– На люцерне много не заработаешь.

– Я не о том. Пару недель назад я проезжал по окрестностям Гринфилда и Гонсалеса. Там поселились швейцарцы и развели по небольшому стаду отличных дойных коров. Они собирают по четыре урожая люцерны в