Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь Страница 7

– Я сильно проголодался. Ты попросил бы где-нибудь немного еды.

– Да вы что, с ума сошли? – улыбнулся Сунь У-кун. – Ведь здесь нет ни деревень, ни постоялых дворов, где же это я вам пищу достану? Тут и за деньги ничего не купишь.

Такой ответ очень расстроил Сюань-цзана.

– Эх ты, обезьяна! – сказал он сердито. – Вспомни то время, когда ты на горе Усиншань был заточен Буддой в каменный ящик. Тогда ты мог лишь говорить, но не имел возможности двигаться. Ведь ты спас свою жизнь только благодаря мне. Затем ты был посвящен в монахи и стал моим учеником. Почему же ты постоянно проявляешь нерадивость?

– Как же это я проявляю нерадивость? – удивился Сунь У-кун. – Ведь я служу вам верой и правдой.

– В таком случае почему ты не хочешь достать мне еды? Разве могу я идти голодным? Кроме того, этот туман и вредные испарения помешают нам добраться до храма Раскатов грома.

– Ладно, учитель, не сердитесь, – сказал тут Сунь У-кун. – Я знаю, вы человек гордый и самолюбивый и, если чем-нибудь вам не угодишь, вы, чего доброго, начнете читать свои заклинания. Сойдите с коня и спокойно сидите здесь, а я пойду посмотрю, где тут есть жилье, и, может быть, что-нибудь достану.

Одним прыжком Сунь У-кун очутился на облаке и, приложив руку к глазам, стал внимательно осматриваться. В западном направлении он так ничего и не обнаружил. Кругом стояла мертвая тишина: ни деревень, ни поселений не было видно. Один только лес темнел. Сунь У-кун долго осматривал местность и вдруг к югу увидел высокую гору. Склон ее, обращенный к солнцу, был усеян какими-то ярко-красными пятнами. Тут Сунь У-кун опустился на своем облаке и сказал:

– Учитель, сейчас я принесу вам поесть!

Когда Трипитака поинтересовался, что ему удалось найти, Сунь У-кун сказал:

– Здесь нет жилья и попросить подаяния не у кого. Зато на горе, что к югу, видны какие-то красные пятна, видимо, персики. Сейчас отправлюсь туда и принесу вам несколько штук.

– Персики – самая лучшая пища для монахов, – обрадованно сказал Сюань-цзан.

Мы не будем подробно рассказывать о том, как Сунь У-кун, захватив чашку для сбора подаяний, сделал прыжок и на чудесном луче молнией понесся по воздуху, так что только ветер свистел в ушах. Через какой-нибудь миг он уже был на южной горе и рвал персики.

Не зря говорят, что «когда гора высока, на ней водятся оборотни, а если горные хребты обрывисты, там можно встретить духов». Так и на этой горе был свой оборотень. Полет Великого Мудреца за персиками растревожил его. Восседая на облаке, гонимом северным ветром, этот оборотень вдруг увидел Сюань-цзана и пришел в неописуемый восторг.

«Ну, мне отчаянно повезло! – подумал он. – Последнее время только и говорят о Танском монахе, который идет за священными книгами. Этот монах подвергался перевоплощениям. Он совершенствовался в течение десяти поколений, и тот, кто съест хотя бы кусочек его тела, станет бессмертным».

Оборотень приготовился было схватить Сюань-цзана, но, обнаружив, что с обеих сторон его охраняют, не решился приблизиться к нему.

«Кто же это охраняет его», – подумал он, и тут же решил, что это Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. Конечно, они не обладают какими- либо необычайными способностями, однако Чжу Ба-цзе был небесным полководцем, а Ша-сэн – распорядителем церемоний. Нет сомнения в том, что они все еще могущественны. Не решаясь приблизиться к Сюань-цзану, оборотень подумал:

«Сыграю-ка я над ними штуку. Посмотрим, что они станут делать!»

О, чудесный дух! Он остановил свое облако, спустился в ущелье и, встряхнувшись, превратился в прелестную девушку, с круглым, как луна, лицом. У нее были очень красивые брови и глаза, зубы сверкали белизной, губы алели. Держа в одной руке глиняный сосуд, а в другой – зеленую фарфоровую бутыль, девушка направилась прямо на восток, туда, где сидел Танский монах.

У самого обрыва

Монах сдержал коня, —

Красавица предстала,

Улыбкою маня.

Приоткрывались ручки

Движеньем рукава,

И ножка из-под юбки

Видна была едва;

Казались капли пота

Росою на цветке,

Чернели брови ивой,

Склоненною к реке;

Увидел он, решившись

Внимательней взглянуть,

Что странникам навстречу

Красотка держит путь.

– Чжу Ба-цзе, Ша-сэн, – промолвил Сюань-цзан. – Вы слышали, как Сунь У-кун говорил о том, что здесь нет людей? А ну-ка, взгляните, кто это там идет?

– Учитель, – сказал Чжу Ба-цзе. – Побудьте пока с сэном, а я мигом разузнаю, в чем там дело.

Положив грабли, Чжу Ба-цзе поправил на себе одежду и с важным видом, степенно, пошел навстречу женщине. Верно говорят: то, что издали кажется туманным, вблизи приобретает отчетливую форму. К ним приближалась настоящая красавица!

Чернели брови

Ивой у воды,

В очах миндалевидных

Свет звезды;

Лицом прекрасна,

Как луна, бела,

Она была

Приятно весела;

Напоминала

Ласточку она,

И щебетала иволгой, —

Нежна, —

Как яблони

Раскрывшийся бутон,

Как шао-яо15,

Что солнцем озарен.

Увидев женщину, Дурень тотчас же воспылал к ней страстью и стал молоть всякую чепуху.

– Красотка, куда путь держите? И что это у вас в руках? – спросил Чжу Ба-цзе.

Ему и в голову не приходило, что перед ним дух-оборотень.

– Почтенный монах, – поспешила ответить женщина, – в этом горшке ароматная каша, а в зеленом кувшине – жареная лапша. Пришла я сюда лишь только потому, что дала обет помогать монахам.

Чжу Ба-цзе остался очень доволен ее ответом и вихрем помчался к Сюань-цзану.

– Учитель, – сказал он. – Поистине «Небо заботится о достойных людях». Проголодавшись, вы послали нашего брата поискать для вас какой-нибудь пищи, но мы даже не знаем, куда эта обезьяна отправилась за персиками. Кроме того, много их не съешь, так как от них может сильно заболеть живот. А тут пришел человек с подаянием.

– Ты, негодник, – недоверчиво сказал Сюань-цзан, – вечно лезешь со всякими глупостями! С тех пор как мы покинули монастырь Учжуангуань, мы не встретили ни одного хорошего человека, кто же станет заботиться о монахах и приносить им подаяние?

– Вот кто! – воскликнул Чжу Ба-цзе.

Увидев женщину, Сюань-цзан поспешил встать и, сложив