А. Штерн - Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства Страница 18

Жизнь испускаемая идет, следовательно, от черного к красному, переходя через белый; жизнь поглощаемая – от красного к черному, тоже через белый.

Интересно, что и человеческие племена представляют такие же отношения красок: крайние северные желты и красны, крайние южные – черны, а среднее между ними (наше) – белое.

Относительно образования металлов древние имели следующая понятия: скрытый звездный свет идет по слоям земли и, встречая слои различного состава, разлагается и образует металлы различных цветов.

Все дело, называвшееся великим делом, заключалось в том, чтобы овладеть тем предметом, в котором металлический свет находится в скрытом состоянии, прежде, чем этот свет обратится в вещество, и затем довести его до положительного полюса, т. е. до ярко-красного; эта последняя операция производится огнем, взятым у самого этого света, – и тогда мы получим философский камень.

Свете этот, говорили алхимики, находится в минерале маркассине (сернистом железе с разными примесями), в сюрьме, в мышьяке.

Древние алхимики говорили также, что общее мировое вещество имеет разнообразные проявления: то оно является действующим, то подвергающимся действию других веществ, т. е. действующим и страдательным, положительным и отрицательным; в уравновешенном же состоянии или смешении производить аур, откуда латинское aurum и французское or – золото.

Это-то последнее вещество – аур, обратившись в металл, и составляет то, что называется золотом. (Верно любили тоже денежки эти древние мудрецы!)

В то же самое время процветали и различные талисманы. Талисманами назывались некоторые предметы, имевшие известную, определенную форму, сделанные при различных магических обрядах, покрытые какими-нибудь знаками, имеющими в глазах верующих таинственный смысл и силу.

Есть и было во все времена и у всех народов множество самых разнообразных талисманов на всевозможные случаи жизни; ведь талисманы должны давать силу на все и против всего: против болезней, оружия и клеветы врагов, против всевозможных несчастий. Знаки талисманов принадлежать к числу тех, которые имели когда-то очень определенный смысл, напр., выражали совершенно определенную мысль, верование, учение или правило, но, затем, их значения были забыты, утрачены и осталось только одно народное уважение или суеверный страх к непонятному более знаку.

Но чем же являлся талисман веровавшему человеку?

Смысл его был для него непонятен, затерян, но по преданию он знал, что тут смысл есть, что есть сила ума, которая может произвести действие – и он проникался таинственным уважением к знаку. Действие талисманов мы можем объяснить очень просто: уверенность и убеждение в чем-нибудь придает человеку силу; так, если он почему-нибудь сильно убежден, что он сделает такое-то дело, то действительно он управляется с ним легко. Врачи говорят, что то же бывает и с телом в его болезнях: убеждение в пользе лекарства дает силу выздороветь. Следовательно, сила нашего духа есть настоящая альфа и омега всех магических действий и всех чудес. Что же может быть проще этого?

После сожжения нескольких тысяч ведьм и колдунов, ученых и неученых, после уничтожения бесчисленного множества книг и рукописей, магия притихла на время и как бы снова возвратилась на свою родину – дальний восток; но вдруг, в XVIII столетии, опять появляется магическая сила – животный магнетизм, – сила, облеченная уже в некоторую научную форму и вооруженная теориями; а вслед за ней выступает на сцену другая сила, еще более загадочная и чуть ли не более магическая – современный спиритизм…

Что же истинного во всех этих силах и в рассказах о них? Что разумного и верного в убеждениях народа о колдовстве и чародеях? Все ли подобные рассказы верны или они чистейший вздор? Можно ли хоть малую частицу из верований народных и из этих рассказов признать действительною? Можно ли магию, колдовство, магнетизм и спиритизм считать нелепостью? На чем чисто-реальном основываются они, если их признать действительными хоть в некоторой мере? Вот вопросы, на которые нам нужно ответить…

Глава VII. Животный магнетизм

Мы уже не раз замечали, что на Востоке, преимущественно в Индии, отлично известны все средства действовать как угодно на свои и чужие нервы. Посмотрим, не был ли там известен и животный магнетизм. По мнению индейцев, последняя цель всякого земного стремления, спасение, блаженство, к которому стремится всякая тварь, есть исчезновение индивидуума в Браме, «слитие капли с океаном». Но этого исчезновения, этого погружения к Браму можно достигнуть только совершенным освобождением от всего нечистого, вещественного, чувственного. Только тот приобретает силу, равную силе Брамы, кто погружает себя глубоко в божественное, и его «я» вовсе исчезает в первобытном Браме, соединяясь в совершенном самоуничтожении с сущностью божества. Чтобы достигнуть этого, индиeц должен расторгнуть все связи, приковывающие его к земле, и как бы стать выше земли. Только посредством умерщвления плоти и удаления от мира можно подавить страсти и удалить от себя рассеянность. Отшельник, живущий на голой скале и возвышающейся над поверхностью земли, лишающийся всех приятностей здешней жизни, отказывающий себе в самых необходимых потребностях и подвергающей себя самым жестоким подвигам покаяния, – такой человек может достигнуть чудодейственной силы. «Кающийся должен валяться по земле, говорится в книге Ману, – или весь день стоять на пальцах, или, попеременно, то вставать, то садиться. В знойное время года он должен сидеть в жару четырех огней, под жгучим солнечным лучом, в дождь – мокнуть нагой под облачными потоками, в холодное время года – носить мокрое платье. От постоянно усиливаемой жестокости истязаний, да истощится его смертное вещество. И когда слабость овладеет им, он должен отправиться в путь, и идти в прямом направлении на северо-восток, питаясь водой и воздухом, пока его смертное тело не разрушится, а душа не соединится с Брамой», пока он не приобретет той чудодейственной силы, которой подчинено все. То же говорится о подвижнике и в Рамайяне. «Подвижник, сказано в Саконтале, да покрывает тело свое кучами муравьев, колючие растения да обвивают и уязвляют его шею и птицы свивают гнезда свои вокруг плечей его».

Это – чисто-внешние истязания, чувственные испытания, которые, ослабляя тело, укрепляли дух. Но для полного усовершенствовали, для полной свободы духа необходимы испытания чисто-внутренние, духовные.

Для свободы духа, для достижения магической силы, отшельник должен непременно пройти четыре степени духовного развития, усовершенствования, освобождения. Первая ступень есть познание внешнее, приобретаемое посредством опыта или наблюдения, потом, непосредственное, внутреннее познание самого себе, убеждение, что наше я не есть что-нибудь индивидуальное, самостоятельное, но есть часть бескачественного, первобытного Брамы, есть действительное истечение из этого «мирового зародыша», как истечение «капли из океана»; что, далее, природа со всеми своими явлениями есть только призрак, обман (maya). Вторая ступень есть успокоение, тишина чувств и страстей; мудрец, достигнув духовного ведения, должен оставаться спокойным и равнодушным ко всем явлениям чувственной природы.

«Он, подобно слепому, сказано в книге Упанишадах, не видит, не слышит; подобно глухому, и, подобно дереву, же чувствует и не движется». Его не должны тревожить ни надежды, ни страх… ни счастье, ни несчастье, ни радость, ни печаль.

«В дремоте внутреннего созерцания» он должен размышлять только о Браме.

Третья ступень – добродетель внутренняя, нравственная, а не обрядовая, состоящая в исполнения предписанных Ведами обрядов. В силу этой добродетели, отшельник не должен обращать внимания на следствия своих действий, потому что в мире все есть дело самого Брамы, а человек есть только орудие божества. Кто достиг этой добродетели, тот в самом действии уже не действует и это бездействие есть верх деятельности. Это – дремота духа в непрерывном созерцании Брамы, это – сон духа, добытый силой воли в бодрственном состоянии. Этому умерщвлению плоти, этому погружению своего я в первобытного Браму брамины придавали такую важность, что на отшельников смотрели, как на избранных, которые получали долю от силы и естества Брамы; они почитались выше древних богов и своими святыми делами достигали необыкновенной, магической, чудодейственной силы вибути (vibbouti), – перерождения, ясновидения и пр.

В этом состоянии всякий предмет, на который обращена мысль, становится для духа отшельника ясным. Самые мысли других для них ясны. Пред ними открываются самые сокровенные помыслы, самые таинственные изгибы сердца. Дух созерцателя видит даже внутреннее устройство своего тела. Обладая этой необыкновенной силой, дух может выходить из своего тела и возвращаться в него, вступать в другие тела и действовать в них, как в собственном теле. Углубив свою мысль в жизненный дух, душа отшельника может, подобно легкому дереву, плавать по воде; углубившись в эфир, может подыматься в воздухе и летать; углубившись в тончайшие элементы, душа, подобно солнечному лучу, может подняться до луны или до солнца. И ныне часто случается в Индии, что отшельник по целым годам лежит на постели с острыми иглами или качается в воздухе на железном крючке, пробитом сквозь его спину. И ныне Индия считается страной волшебства; и ныне в ней считаются очень многие обладающими волшебной силой,