Елена Хотулева - Гравюры на ветру Страница 25

Я оторвала от фиалки небольшой лист и размяла в руках сочную мякоть. Милый Артис, мне кажется, я в вас влюблена…

* 31 *

Сегодня вечером воздух бара не был пронизан нотами сандала и корицы. Здесь витал острый дух перцовой водки, смешанный с дымом сигар. Я заглянул сюда минут на пять в надежде, что вчерашняя встреча будет иметь продолжение, но быстро понял свою ошибку — эта женщина была действительно не вольна в своих желаниях. Она ушла в свою нереальную жизнь, оставив меня разгадывать свои ребусы в одиночестве.

Может быть, присесть, немного выпить? Часы показывали одиннадцать. Еще не так уж поздно. Только что звонила Марианна. Возможно, в эту минуту она смотрит очередное кино с самой собой в главной роли. Я взглянул на бармена:

— Коньяк, пожалуйста.

— Вы сегодня не в духе? — он поставил передо мной бокал.

— А ты видел меня иным? — по привычке я перехватил его взгляд. — Скорее это тебе стоит посочувствовать. Ты потерял довольно много денег? Ведь так?

Он кивнул:

— Да, у меня не самая лучшая полоса в жизни. Не знаю, у кого взять в долг. Вряд ли удастся так просто выкрутиться.

— Сколько тебе надо? — мне было глубоко наплевать на его проблемы, но я знал, что не могу поступить иначе.

— Думаю, хватило бы… — он назвал сумму. В его глазах блеснула слабая надежда. — Вы сможете меня выручить?

— Да, заезжай завтра ко мне на работу. Что-нибудь придумаем… И вот еще что. Я хотел спросить. Та женщина вчера вечером. Помнишь? С которой я здесь говорил? Ты раньше когда-нибудь ее видел?

Он свел брови:

— Женщина?.. Я не запомнил. Мне казалось, что кроме вас здесь никого не было.

Ну, разумеется. Когда что-то надо мне, то никто ничего не помнит… Я сделал глоток и посмотрел на его хитрое песье лицо. Этот бармен когда-то на меня работал. Я знал это точно, хотя и не видел никаких подробностей. Я помнил только, что в те времена он был прекрасным поваром и очень хорошо знал мои привычки. В принципе, сейчас он тоже неплохо справляется. Особенно если нужно найти бутылку какого-нибудь редкого вина или мой любимый коньяк. Этот малый может раздобыть что угодно…

Я закурил и подумал о Марианне. По логике вещей в следующую нашу встречу мы должны стать гораздо ближе друг к другу. Да. Скорее всего ей уже пришло в голову, что между нами может что-то произойти… Мы встретимся, она похлопает своими лохматыми ресницами, и мне придется разыгрывать некий спектакль, жертвуя своим свободным временем в угоду корчащейся от смеха судьбе. И все это будет сделано только ради того, чтобы Марианна освободилась от шор мещанского воспитания и наконец-то поняла, что брак замешанный на терпении — гораздо больший грех, чем прелюбодеяние.

Марианна, Марианна… Как жаль, что ты мне совершенно не нужна…

Сделав еще пару глотков, я потушил сигарету. Какие-то люди в зале бурно обсуждали только что закончившийся футбольный матч. Музыка кряхтела из испорченных динамиков. Что я здесь делаю? Лучше вернуться домой и лечь спать. Я снова закурил. А может быть стоит повнимательнее к ней присмотреться? Я представил себе Марианну в ее гимназической белой блузке. Да… Действительно. Сейчас мне так тошно только потому, что я думаю о ней, как о ком-то ненужном. А если взглянуть на это иначе? Я разогнал рукой повисший вокруг меня сизый дым. Что от меня требуется? Всего-то на всего устроить ее личное счастье. Однако этого не произойдет до тех пока она считает, что живет нормальной семейной жизнью. Щелкнув зажигалкой, я высек пламя — секунду трепещущий язычок освещал мою руку. Я должен вытащить ее из этого гнусного болота, а потом… Потом она станет иной и встретит своего возлюбленного ученого из прошлого. Как это будет мило — счастливое воссоединение потерявшихся половин. Усмехнувшись, я понял, что стал завидовать возможности чужого счастья. А может быть мне самому тоже стоит увлечься? Все равно ей суждено уйти от этого никчемного Макса, так почему бы ни сделать первый шаг именно в мою сторону?

От этой мысли мне стало немного веселее. Я допил коньяк и расплатившись вышел на слабо освещенную улицу. Какая приятная пропитанная жизнью весна. И как хороши открывающиеся перспективы. Я медленно шел по тротуару, рассматривая грабельные тени фонарных столбов. Кем она работает? Ах, да. Логопедом в школе. В школе, в школе… Как странно. Долгое время я был уверен, что женюсь на школьной учительнице. На такой вот доброй, душевной и нежной девушке, которая будет уважать меня и ценить. Задумавшись, я остановился. Может быть, я что-то упустил? Нет, нет… Здесь не могло быть ошибки. Это всего лишь очередная история с убийством, отягченная обстоятельствами… И ничего более. И все же как-то странно… Перед глазами вспыхнула картина какого-то чужого воспоминания: католический собор, молящаяся женщина, сцепленные пальцы… Неужели, все-таки Марианна?…

Я пересек улицу и пошел по направлению к дому. Интересно, чем можно заинтересовать такую женщину, как она? Походом в дорогой ресторан? Нет — она помешана на всякой самодельной стряпне, а любой бар ее попросту испугает. Поездкой на курорт? Тоже не подходит — она скорее всего привыкла сидеть среди сена в деревне. Может, билеты на хороший спектакль? Да, но к сожалению, это нас не особенно сблизит. Что же за ситуация должна произойти, чтобы ее притянуло ко мне как магнитом? Я подошел к подъезду и стал шарить по карманам в поисках ключа. Да, так и есть — идея показалась мне остроумной. Почему эта девушка чувствует себя несчастной? Наверное, потому, что испытывает переизбыток душевного тепла. Она хочет родить и не может. Она опекает своего мужа, но не получает взаимности. Придется позволить ей проявить себя в полной мере. И тогда мне останется только немного руководить ее действиями…

Поднимаясь на свой этаж, я разрабатывал план зарождения нашей любовной связи и надеялся на то, что Марианна не окажется уж слишком верной женой.

* 32 *

Мы стояли возле искривленных гаражных ворот, вдыхая ржавые запахи позвякивающего металла.

— Ты меня любишь? — я прислонилась лицом в холодной шипастой молнии на куртке Герарда и закрыла глаза.

— Конечно, моя родная. Но почему ты спрашиваешь? — он порывисто прижал меня к себе.

— Я тоже тебя очень люблю. И… — я сделала паузу, почему-то пугаясь того, что решила сказать. — Хочу попросить тебя об одной вещи.

— Какой же?

— Недавно одна странная цыганка нагадала мне, что я смогу вылечиться только после того, как поставлю свечки в семи церквях этого города с тем, кто меня любит. И делать это надо как-то так, чтобы святые улыбались нам обоим. Вот, я подумала, что ты согласишься… А? Герард? Что ты скажешь?

Взяв меня за руку, он сделал шаг в сторону мечущейся автомобилями улицы:

— Пойдем. Прямо сейчас. Семь церквей — это совсем немного. Подумать только! Такой пустяк и ты будешь здорова. И знаешь… Хорошо, что ты рассказала мне об этом до отъезда. Возможно, тебе станет лучше уже в пути.

— А ты полагаешь, это может быть правдой? — я знала Герарда, как материалиста, однако одновременно с этим, порой угадывала в нем и проблески каких-то древних суеверий. — Думаешь, она могла что-то видеть? Стоит ли пытаться? Да и хорошо ли это?

— Конечно, — он рассмеялся. — Разве мы нарушим какой-то закон, если просто поставим свечки?

— Ну, тогда давай попробуем. Но как догадаться, в какие именно церкви надо пойти?

— Возможно, она имела ввиду самые старые? Или те, в которых есть чудотворные реликвии? Да… Пожалуй, что именно так. Давай начнем с той, которая стоит на ближайшей площади.

Мы еще раз обнялись и, покинув облюбованные заросли сирени, торопливо зашагали в сторону старинного храма. Мне было не по себе. Правильно ли я поступаю, что иду в обитель святости с чужим мужем? Неужели гадалка имела ввиду именно его? Да или нет? Но ведь другого уже никогда не будет…

— Елена?

— А? — я очнулась от своих дум и увидела витиеватую чугунную решетку церковных ворот. — Пришли? Да? Ты не передумал?

— Нет, — он потянул меня за собой, и мы вошли в пропахшее ладаном тепло. — А к какому святому мы пойдем?

Не знаю. Не могу почувствовать. Пытаюсь понять, но теряю мысль. Становится неуютно и грустно, как бывает, когда кто-то недобрый рассмеется тебе в лицо.

— Знаешь, Герард… Возможно, у меня на тебя больше прав, чем у твоей Карины. Она была твоей женой только пару десятков лет, а я несколько столетий.

— Что за ерунду ты несешь? — прошептал он и сунул мне в руки купленную свечку. — Скажи лучше, куда мы ее поставим?

Я посмотрела на старинную позолоту большой иконы известного святого:

— Наверное, вот сюда. Это будет логично, поскольку речь идет о здоровье. А как нам сделать это вместе?

Наши руки сами собой соединились. И переплетя пальцы вокруг полупрозрачной желтизны воска, мы зажгли свечу и установили ее в сияющий подсвечник.