Елена Хотулева - Гравюры на ветру Страница 26

— Что за ерунду ты несешь? — прошептал он и сунул мне в руки купленную свечку. — Скажи лучше, куда мы ее поставим?

Я посмотрела на старинную позолоту большой иконы известного святого:

— Наверное, вот сюда. Это будет логично, поскольку речь идет о здоровье. А как нам сделать это вместе?

Наши руки сами собой соединились. И переплетя пальцы вокруг полупрозрачной желтизны воска, мы зажгли свечу и установили ее в сияющий подсвечник.

— Вот. Теперь ты будешь здорова, — Герард улыбнулся и сжал в своей руке мою ладонь.

Мы вышли в суету площади и на мгновение замерли. Успеем ли мы обойти семь церквей за один вечер?

— Попытаемся? — я посмотрела на него, ища поддержки. — Или ты устал?

— Надо постараться. Поспешим. Вдруг это надо делать сразу?

— Не знаю… Возможно…

И мы продолжили свое странное паломничество, на которое нас никогда не благословил бы ни один служитель церкви. Из последнего храма мы вышли вместе со старым одноногим сторожем, который ковылял, опираясь на обмотанные тряпками костыли:

— А вы ведь не муж и жена, — тряся головой, прокашлял он. — Вас выдает пламя во взгляде. Это нехороший свет… Обжигающий…

— Уйдем отсюда, — Герард поспешно дернул меня за рукав. — Он сумасшедший. Не обращай на него внимания…

Да, но он прав. Как впрочем, и я… Герард, Герард… Мы с тобой должны были быть вместе, но ироничная судьба воплотила нас в двух несовместимых людей. Как грустно…

— Ты плачешь? — он повернул меня лицом к пятну белого фонарного света. — Но почему?

— Просто потому, что я тебя люблю, — я не могла сдержать слезы и ловила их соль губами. — Разве ты не понимаешь, как это ужасно?

— Нет… Знаю только одно — я безмерно счастлив.

* 33 *

— Хорошо, что я решила сегодня к вам заехать. Жаль только, папа задерживается на работе. Он не сказал тебе, когда придет?

— Нет, Марианна, — мать тяжело вздохнула и отвернулась. — У него сегодня какие-то дела… Частный вызов…

Меня удивил ее грустный тон. Обычно она радовалась, когда у отца было много дел — возможно это внушало ей уважение. Что же произошло сейчас? Уж не заболел ли он? Может быть, от меня что-то скрывают?

— Мам? Вы все здоровы? — я медленно резала хлеб и следила за ее нервными движениями.

— Да… Да… Все нормально… Я же тебе говорила… Мы решили уехать… Так… Я и Артур в одну сторону, папа в другую… Всем пришла пора отдыхать…

— Понятно, понятно… — неожиданно мне захотелось излить душу. Пожаловаться на Макса, на жизнь, рассказать об Артисе. — Знаешь, мам, у меня последнее время столько всего произошло… Мне встретился один человек… Он поразительный…

— Ты!.. — мать резко обернулась и обожгла меня взглядом. — У тебя же есть Макс… Как ты могла посмотреть на другого мужчину? Как? Как, я тебя спрашиваю?!

Прикусив язык, я замолчала и смяла в руках хлебную корку. Мамина реакция так обескуражила меня, что я не знала, как сменить тему разговора. Они с отцом счастливые люди — живут всю жизнь как одно целое, любят друг друга, уважают… А у меня все сплошной обман. Только и пытаюсь, что убедить себя и окружающих в существовании моей семейной идиллии. Фальшь, разочарование и тоска.

— Ты не поняла меня… — я попыталась сделать испуганное лицо. — Я хотела рассказать тебе о враче.

— Ох уж мне эти медработники, — мать на секунду закрыла лицо руками. Мне показалось, что она еле сдерживается от слез. — Я тебе, дочка, вот, что скажу… — она глубоко вздохнула и будто бы набравшись сил, выпалила. — Раз уж встала на путь семейной жизни, то привыкни терпеть… А иначе, грош тебе цена, как женщине…

— Да? — я посмотрела в ее непроницаемые бледные глаза и поняла, что неправильно выбрала слушательницу. Ни с ней, ни с папой говорить о том, что происходило между мной и Артисом, было не только бессмысленно, но и опасно, поскольку подобные откровения могли попросту разлучить меня с моими высоконравственными родителями. — Да, ты как всегда права… Хотя я хотела поговорить с тобой не более, чем о здоровье. Ах… — я взглянула за окно и всплеснула руками. — Темнеет. Мне пора. А то Макс будет волноваться. Да и без ужина его нехорошо оставлять. Побегу. Да? А ты передай привет папе…

Когда мы прощались возле лифта, мимо нас прошлепал тапками сосед-профессор.

— Приветствую, принцесса! — рассмеялся он, искоса посмотрев на меня. — Как жизнь? Школа, кухня, телевизор? Ну, ну… Желаю успехов…

Посмотрев ему вслед, я представила себе Артиса. Почему многие люди в последнее время стараются объяснить мне, что моя жизнь ущербна? Для чего им это? Чтобы сделать мне больно? По привычке я взглянула на мать, попытавшись найти ответ у нее.

— Старик выживает из ума, — зло прошептала она, дождавшись, когда хлопнет дверь в соседской квартире. — Дарит твоему отцу непонятные книги. Какую-то мистическую черноту, ненужные больные фантазии… В общем, всякую дрянь. Я хотела выбросить, да не нашла… — она махнула полотенцем, которое держала в руках. — Ладно. Иди, а то будет совсем темно. Созвонимся завтра…

* 34 *

— Елена, зачем ты рассказываешь мне все эти подробности? — Алекс был злой и небритый.

Я рассмеялась и похлопала его по руке:

— Ты сам задаешь мне вопросы и сам же злишься, когда я начинаю на них отвечать. Вот сейчас, к примеру, ты поинтересовался, нравится ли мне Герард. И что мне прикажешь делать? Ты хочешь, чтобы я врала?

— Нет, лучше уж знать правду.

— Тогда слушай. Ты нагадал мне эту Венеру с Марсом, тебе и узнавать новости…

В нашем кафе снова перекрасили стены — теперь они стали бледно-фисташковыми с бирюзовыми разводами. Алекс сам позвонил мне и попросил об этой встрече. Якобы ему захотелось отдать мне какие-то документы. Ерунда. Я знаю, что он просто соскучился…

Танговским ритмом застучала музыка. Воздух наполнился волнующими запахами карамели и шоколада. Улыбаясь своим мыслям, юная официантка поставила перед нами большие чашки кофе со сливками и два теплых вишневых струделя. Мне захотелось выплакать свою грусть Алексу в жилетку:

— Знаешь, я с ним просто теряю время. Оно течет в решето моей глупой страсти и проливается дождем слез.

— А чего ты хотела? Чтобы он оказался прекрасным принцем из старинной сказки? Приехал к тебе на шикарном авто и предложил прогуляться в Ниццу? Я рад… Да я рад, что все случилось именно так! — Алекс зло заулыбался. — Это излечит тебя от пагубного идеализма. И ты поймешь, что нет никаких половинок, нет никакой бессмертной любви… Этих влюбленностей много, хоть впрочем, ты даже сейчас не знаешь, что это такое — настоящая любовь!

— Не знаю?! — от возмущения я готова была ударить его. — Да как ты можешь! Я влюблена безумно, до потери самой себя…

— Ах, так? — Алекс вытянул из кармана тонюсенькую дамскую сигаретку и закурил. В его мясистых пальцах она смотрелась карикатурно. — Тогда скажи-ка мне, дорогая, хочешь ли ты выйти за него замуж?

— Нет, — коротко отрезала я. И снова повторила, будто бы убеждая весь мир в своей правоте, — нет, нет, нет…

— А почему это нет, если ты его так любишь? Или он не предлагал тебе? — Алекс вошел в один из своих самых любимых образов. Сейчас он был инквизитором и явно страдал оттого, что позабыл повесить меня в один из теплых дней пятнадцатого века. Он воздел руки к блестящему потолку кофейни, — Ты лицемерная и хитрая. А он — несчастный, попавшийся в твои путы страдалец. Я ему сочувствую.

— Ну и зря. Потому что он сам виноват.

— В чем?

— Не знаю. В том, что встретился на моем пути, — я тяжело вздохнула. — Он постоянно твердит мне, что бросит жену, сына… Говорит, что готов прийти ко мне, как только я его позову… Но это же лицемерие. Он ждет, что я возьму на себя всю ответственность, а он будет с чистой совестью метаться меж двух женщин. Как я все это ненавижу! — я схватилась руками за голову. — Мне нужен человек, на которого я смогу по-настоящему положиться, такой, который смог бы полюбить и меня и моего ребенка, стать ему отцом… А Герарда интересует только его страсть. Ему хорошо только тогда, когда мы вдвоем. Он не хочет делить меня даже с окружающим воздухом. Понимаешь, ведь это совсем не то, из чего можно строить семью.

— Тогда брось его. Прекрати эти отношения точно так же, как ты это проделала со мной. — Алекс рассмеялся. — Что? Не хватает сил?

Я грустно сделала глоток кофе и отрезала кусочек струделя:

— Моя первая и единственная любовь… Он оказался старым и женатым…

— Это у тебя пройдет. Только не так быстро, как обычно — помешают звезды. Ты помучаешься, пострадаешь, а потом снова увлечешься кем-то и все… Прощай твоя «единственная» любовь…

Снова вздохнув, я покачала головой:

— Это все не просто так. Понимаешь, он пришел из моего прошлого. Я только не могу вспомнить, кем он был.